Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович
Шрифт:
Амелия появилась в палате эффектно и неожиданно. В том момент, когда ярко сверкнула молния. От грохота двери мы вздрогнули и обернулись. Циглер, увидев наши маски в свете мерцающего планшета и молний, ахнула:
– Святые угодники!
Включила свет и оглядела нас.
– Что за фильм «Крик» вы тут устроили, куклы? – напустилась на нас Циглер.
С ее темных волос стекала дождевая вода, и с плаща капало на пол. В палате тут же запахло грозой, прохладой и мокрой хвоей. Диана осуждающе поглядела на Амелию и на лужу под ее ногами.
– Это корейские масочки, очень эффективные! Тебе дать? У меня много. Они со всякими ароматами…
Ирка только хмыкнула. Амелия переступила через брошенную тут же на полу сумку с кремами и проворчала:
– Спать ложитесь, через двадцать минут отбой.
Амелия принялась стаскивать с себя мокрые вещи. Тяжелую черную толстовку бросила на спинку кровати.
– Наследила-то! – проворчала Ирка, вытирая у входа.
Нам всем было интересно, где пропадает по вечерам Амелия, но никто не осмеливался спрашивать.
– Ты ляжешь спать с мокрой головой? – ахнула Диана. – Она у тебя кое-как высохнет! А толстовка помнется. У меня есть плечики!
Амелия проигнорировала предложение, спрятала в сумку книгу с неизменной черной обложкой и, схватив с тумбочки зубную щетку с пастой, снова отправилась к выходу.
– Ночь будет долгой, – предупредила она нас.
Хлопнула дверь, и мы снова переглянулись.
– Это что за «Игра престолов»? – удивилась Ирка.
– Наверняка она просто нас пугает, – проворчала Диана, убирая обратно в сумку кремы. – Не берите в голову, девочки, у нее своеобразный юмор. Пойдемте тоже масочки смывать.
Я была согласна с Дианой по поводу глупых шуток Амелии. Тогда никто из нас не подозревал, что ночь в самом деле будет веселенькой.
Глава тринадцатая
Луна освещала вершины сосен. Дождь мерно барабанил, пытаясь нас убаюкать. Вот только убаюкать неугомонную Рудневу он никак не мог, потому что Диана не затыкалась и, если честно, наскучила не одной Циглер.
– Поскорее бы дискотека, – говорила Руднева. – Девчонки, а вы сами кого-нибудь хотите пригласить? Хотя я заметила, что парни здесь так себе. Одни ботаники.
– Что ты хочешь от образовательной летней школы? – спросила Ира.
– Наши парни самые классные, я сразу это поняла. Даже Кузя – Аполлон по сравнению с чужаками. Хотя в Кузе, кстати, ничего симпатичного, разве что рост и фигура. Не понимаю, что в нем Оксанка нашла. Слишком прыщавый.
В углу комнаты театрально откашлялась Амелия. Тогда Диана сердито сказала:
– Ты можешь попросить у кого-нибудь в отряде беруши. Или спать с наушниками.
– Я привыкла засыпать в тишине, – раздраженно отозвалась Циглер.
– Ну, ты здесь не одна, – не сдавалась Диана. – Это социум. Всем нам приходится чем-то жертвовать ради того, чтобы…
– Руднева, заткнись ты уже! – попросила Ира. – Даже я тут с Амелией согласна.
Диана обиженно замолчала. Я перевернулась на другой бок и принялась рассматривать Дианкину тумбочку, которую освещала луна. А на тумбочке – баночки, баночки, баночки…
– Кстати, о парнях, – снова начала Руднева. Будто до этого она говорила не о них, а о ядерном реакторе. – Я и не обращала как-то внимания, что Никита стал таким симпотным. Мы учимся в параллельных классах, он особо никуда не лезет, как тот же Василевский. Я на Ярового и не смотрела… Видели, какая у него фигура?
Я почему-то рассердилась. Сначала на себя из-за того, что мне вдруг стало небезразлично, что думают о Никите другие девчонки. А потом и на Диану, которая никак не засыпала и болтала о всяких глупостях…
– Такие широкие плечи! И улыбка красивая. А когда мы в детстве дружили, такой тихоня был. Кто бы мог подумать? Слушайте, а может, мне с Никитой замутить? Ну подкатить к нему на дискотеке, например. По старой дружбе.
– Вроде ему уже нравится какая-то девчонка.
Я даже не узнала собственный голос – глухой и тусклый.
– Ты откуда знаешь, вы же больше не общаетесь? – спросила Диана.
– Даня что-то такое вроде говорил, да, Ир?
Третьякова медленно приподнялась на одном локте и посмотрела на мою кровать. Потом немного растерянно произнесла:
– Ага. Там вообще бесполезняк соваться, Руднева.
– Да? Эх, жалко. Ну Даню я воспринимаю только как друга. Он к тому же такой бабник…
– Господи, да закончится когда-нибудь этот «Дом-2» или нет? – взвыла Циглер.
– Если у тебя есть какая-то другая тема для разговора… – начала Диана.
– Нет у меня никаких тем! – отрезала Амелия. – Почему нельзя просто лечь спать, без этой убогой болтовни?
– Амелия, а это правда, что твоя бабка – ведьма? – внезапно спросила Ира.
Ну и тему подняла Третьякова. Я прислушалась к звуку дождя. Наверное, так и будет моросить всю ночь.
– С чего ты взяла? – фыркнула Амелия.
– Ну-у, люди так говорят, – неуверенно ответила Ира. О том, как мы ночью встретились в подъезде со странной бабкой, Третьякова рассказывать, разумеется, не стала. Как и о нашем позорном заточении в колясочной. – Вроде как ты ее больше всех на свете боишься.
Амелия слишком долго молчала. Даже Диана не выдержала и спросила каким-то загробным голосом:
– Так все-таки… это правда?
– Нет, конечно, – ответила наконец Циглер. Можно было выдохнуть с облегчением, только ведь на соседней койке – Амелия. У нее никогда не бывает все так просто. – У меня совершенно обычная бабушка. А вот мать – исчадие ада.
– Чего? – удивилась Ира.
– Того! Бросила меня после рождения в выгребную яму и сбежала. Бабушка пришла к ней в гости на следующий день и нашла меня по крику. Оформила опекунство… А потом ее старший сын, мой дядька, перевез нас в город. Этот сюжет, про маму мою, по телевизору показывали. В «Чрезвычайном происшествии».