Летняя улыбка

Джоансен Айрис

– В этом я должна убедиться сама, – сказала Зайла с недовольной гримасой. – Ну ладно, теперь займемся твоей рукой, посмотрим, что этот безобидный котенок натворил.

Пандора молча протянула правую руку, предплечье которой было обвязано небольшим полотенцем. Сняв его, Зайла едва сдержалась, чтоб не вскрикнуть. На тоненькой руке девочки были довольно глубокие отметины от когтей, три из которых еще кровоточили. Зайла покачала головой.

– Да уж, просто царапина! – заметила она с иронией, открывая стеклянные дверцы аптечки. – Тебе надо было продезинфицировать эти царапины сразу

же. Для дочери врача ты уж слишком мало знаешь о первой помощи.

– Мы с отцом вообще не понимаем друг друга. Он никогда ничему меня не учил, – ответила Пандора, пожимая плечами. – Он никогда и не любил меня.

– Иногда трудно понять, любят тебя или нет, – мягко сказала Зайла, вынимая бинт и пузырек антисептика с полки. – Людей вообще бывает трудно понять.

– Это точно, – со страстью заявила Пандора. Она внимательно наблюдала за действиями Зайлы, осторожно промывающей ранки. – Но это не важно. Во всяком случае, мне все равно.

Зайла отвинтила крышку пузырька:

– Будет щипать.

Пандора резко вздохнула, когда Зайла смазала ей руку, но больше ничем не показала, что ей больно. Ее темные глаза пристально смотрели на Зайлу.

– А вот тебе я нравлюсь. Это тоже точно.

– Да, ты мне нравишься, – подтвердила Зайла, обматывая бинтом тонкую, но сильную руку девочки. – И это доказывает, что я иногда подвержена приступам безумия. Мне почему-то кажется, что ты принесешь мне одни только проблемы.

– Мне ты тоже нравишься, – смущенно призналась Пандора. – Сначала я думала, что ты жутко капризная. Но ты не боишься ни тигрят, ни крови, ни даже Филипа. Исключение – это твои кошмары.

– Ну, можно найти и многое другое, что действует мне на нервы. – Зайла отодвинулась, закончив бинтовать руку. – Если рана воспалится, нам придется обратиться к твоему отцу за антибиотиками.

– Посмотрим, – небрежно ответила Пандора. – Я думаю, все и так заживет. Я очень крепкая.

«Да, а внутри такая ранимая», – подумала Зайла.

– Я буду менять повязку каждый день, пока не станет ясно, как идет дело, – твердо сказала она. Открыв опять дверцы аптечки, она поставила все на место. – Я тоже не из слабых. – Затем, как будто судьба решила посмеяться над ней, она неожиданно покачнулась и вынуждена была схватиться за край столика, чтобы не упасть. – Ах, черт!

Пандора сумела ее удержать, мгновенно обхватив за талию.

– Что с тобой? – спросила она, хмуря в тревоге лоб.

– Все хорошо, – успокоила ее Зайла, глубоко дыша, чтобы собраться с силами. – Я просто очень долго на ногах. Я забьша, что после болезни мне надо быть осторожной. Иногда природа сама нам об этом напоминает. Понимаешь, вчера утром меня укусил скорпион, и я все еще не оправилась от укуса.

– Я не знала, что ты больна, – с сочувствием проговорила Пандора. – Пойдем, я отведу тебя в постель. – Ее руки были удивительно сильными для такой хрупкой девочки, и она не столько вела, сколько несла Зайлу. – Надо было сразу сказать. Ты не волнуйся, я о тебе позабочусь. Так, значит, из-за этого Филип хотел, чтобы я была твоей горничной?

– Мне кажется, что твое первое предположение ближе к истине. Сомневаюсь, что он действительно обо мне волнуется.

– Да,

вряд ли. – Пандора осторожно усадила ее на кровать и наклонилась, чтобы включить лампу на столике у кровати. – Ты пока тут посиди, а я пойду принесу чего-нибудь вкусненького.

– Можешь не беспокоиться. Дэниел обещал мне принести поесть после того, как я отдохну. Он вот-вот придет.

– Тогда я пойду и скажу, чтобы не беспокоился. Ты можешь увидеть его и завтра утром. Сегодня ты слишком слаба, чтобы принимать посетителей.

– Да? – растерялась Зайла.

Пандора кивнула с уверенным видом.

– Тебе надо хорошо поесть и пораньше лечь. – Она чуть-чуть нахмурилась. – Я даже помогу тебе причесаться и намажу тебя всеми кремами и прочей ерундой. Ты ведь не захочешь, чтобы он видел тебя в таком виде?

– Но я пользуюсь только увлажняющим кремом, – рассеянно сказала Зайла. – И потом, он видел меня и в гораздо худшем состоянии.

Пандора пристально посмотрела на нее, размышляя.

– Так ты с ним спишь? Ты не бойся, я не помешаю. Как только ты поправишься, я мгновенно исчезну, ты даже знать не будешь, где я. Но, пока ты болеешь, не стоит заниматься сексом.

– Спасибо за заботу, – произнесла Зайла, не переставая удивляться про себя. – Но мы с Дэниелом только друзья, так что твоя тактичность не понадобится. Вероятно, именно он сказал Филипу, что мне нужна горничная.

– Значит, ты ни с кем из них не спишь? – поразилась Пандора. – Как интересно!

Очевидно, в понимании Пандоры красивая женщина просто не могла спать одна. Чему удивляться, если ее ментором был такой человек, как Филип Эль-Каббар?

– Что же здесь странного, – ответила она, подавив улыбку. – Мне показалось, что так гораздо спокойнее. Вот я и решила попробовать. Просто в качестве опыта, как ты понимаешь.

– Ты надо мной смеешься, – с упреком сказала Пандора. – Мне это не нравится. – Потом она хитро улыбнулась. – Хотя ерунда, то, что я собиралась с вами сделать, ничуть не лучше.

– Что-то похуже, чем тигренок в ванной? – настороженно спросила Зайла.

– Ну, это только если бы я узнала, что ты спишь с Филипом, – успокоила ее Пандора. – Если нет, я бы просто забыла обо всем.

– О чем, например?

Пандора помолчала и ответила со скрытой яростью в голосе:

– Я собиралась подождать, пока вы дойдете до самого пика… – Она умолкла, а затем добавила неприличное английское слово, чем весьма шокировала Зайлу. – И тогда я бы пробралась в комнату и бросила Андрокла сверху на вас обоих. – Она улыбнулась, очень довольная собой. – Думаю, вам бы точно не захотелось продолжать…

– Да уж, в этом можно не сомневаться, – едва выговорила потрясенная Зайла. Когда Пандора ушла, она продолжала размышлять об этом странном характере. На протяжении всего их разговора она сочувствовала девочке, страдающей от неразделенной любви к шейху. Теперь же она всерьез задумалась: может, сочувствия заслуживает именно Филип Эль-Каббар?

Глава 7

Луг, заросший красными маками, казалось, уходил в бесконечность. Алый шелк лепестков еще дрожал под тяжестью хрустальной росы и порывами легкого ветерка.