Лето любви
Шрифт:
Лоркан Грин похолодел. Он молча уставился на стену. Потом спокойно сказал:
– Да, она очень красива!– И повесил трубку.
Фредерика быстро подошла к окну. Лоркан, вернувшись в комнату, обнаружил ее на прежнем месте. Он поставил телефон на столик и окликнул девушку. Она обернулась. У Лоркана дыхание перехватило. Она смотрела на него своими темными бархатными глазами, и сердце его таяло. Он понял, что так должно быть всегда. Лоркан подошел к девушке, протянув к ней руки. Фредерика испугалась.
– Ты обещал мне что-то показать, – напомнила она, поспешно делая шаг назад.
Сейчас
– Что? Ах да…
Лоркан сделал вид, будто не обратил внимания на то, как демонстративно Фредерика уклонилась от его объятий. Сделал вид, что не придал этому особого значения. Убеждал себя, что еще наступит время, когда он окончательно завоюет ее. Кроме того, он только что пожертвовал ради нее своей дружбой с Ричардом Брейном. Ему не нужно было спрашивать Ричарда, он и так знал, что инспектор никогда больше не попросит его о помощи. А еще его будет мучить сознание того, что эту жертву он принес ради женщины, которая его даже не любит. Но это уже не имело никакого значения.
Он любил Фредерику. Такова власть любви. Лоркан был счастлив, что не предал своего чувства. И не важно, как все обернется. Он не предал Фредерику. И внезапно как яркая вспышка мелькнула мысль, что ему никогда не придется пожалеть о том, что он сделал. Фредерика заметила странное выражение его лица и гадала, что случилось с Лорканом. Сама не сознавая, что делает, девушка шагнула к нему. Сейчас произошло какое-то чудо. Она была в этом уверена. Она чувствовала это. Но тут же вернулась на землю. Все-таки ему нельзя доверять.
– То, что я хотел показать тебе, находится здесь, – спокойно сказал Лоркан. Он подвел Фредерику к углу комнаты, где в простой скромной раме стояла картина. – Я случайно увидел ее в лавке старьевщика в Ботли и купил. Тебе нравится?
Лоркан повернул картину, и Фредерика увидела яркий цветной эстамп. Эта была карикатура Роя Лихтенштейна.
– Ты, конечно, знаешь, что Лихтенштейн – очень известный американский художник, работает в жанре поп-арта. Но почему его работа оказалась именно в Ботли, как ты думаешь?
Фредерика покачала головой. Ей вдруг стала совершенно неинтересна эта картина. Она отвернулась, даже не спросив, что это за оттиск – авторский или нет. Лоркан поставил картину на место и как бы между прочим заметил:
– Конечно, его работы очень легко подделать. Любой талантливый и даже не очень талантливый карикатурист может вполне прилично подделать работу Лихтенштейна.
«Вот, сейчас, – подумала Фредерика. – Сейчас самое время рассказать, что я подделывала Форбс-Райта, и объяснить почему». «Сейчас, – подумал Лоркан, – сейчас она мне все расскажет».
Фредерика уже повернулась к нему, уже раскрыла рот, но что-то заставило ее замолчать.
Неужели он все-таки договорился заранее со своим другом полицейским о телефонном звонке? Он пригласил ее в свой дом и попросил своего закадычного друга из полиции позвонить ровно в три часа. Ей не хотелось верить в это. Но точно Фредерика ничего не знала. И пока она не узнает все досконально, лучше ей не высовываться. Пока она
И она ласково улыбнулась Лоркану. Подошла к нему, протянула ему руку.
– Пойдем на реку, покатаемся на лодке? – предложила она.
Лоркан почувствовал комок в горле. Почувствовал, как внутри у него что-то съежилось и умерло. Потом кивнул.
– Пойдем, если хочешь, – согласился он. Голос у него был холодный и резкий.
Глава 18
Инспектор Ричард Брейн садился в поезд, следующий до Оксфорда. Его одолевали тяжелые мысли, отчего лицо Брейна приобрело не свойственное ему мрачное выражение. В кармане его пиджака лежали два ордера на обыск: в комнате Фредерики Делакруа в колледже Беды Достопочтенного и в ее мастерской в школе изящных искусств Рескина. Брейн угрюмо смотрел на мелькающий за окном пейзаж. Он очень хотел, чтобы его подозрения не оправдались. Оказались совершенно необоснованными. А меньше всего ему хотелось, чтобы Лоркан Грин, человек, которому он всегда доверял, оказался обманщиком.
В четыре тридцать участники конференции начали собираться к пятичасовому чаю. Представительный дворецкий и его помощники разносили на подносах традиционные вкусные меренги, сандвичи с огурцами, чайные чашки и серебряные чайники с чаем…
Карл Стразерс, преуспевающий владелец крупного издательства, был худощавым, темноволосым и смуглым человеком с пронзительным взглядом. Улыбка редко появлялась на его лице. Никто не догадывался, что у него была одна тайная страсть, никак не связанная с издательским делом. Он нервничал и нетерпеливо поглядывал на часы.
– Тебе обязательно нужно так откровенно пялиться на нее? – подчеркнуто громко и сердито прошипела Джерри, обращаясь к своему «мужу» Джону Хендриксу. Джон, Джерри и Джулия изображали любовный треугольник муж – жена – любовница.
– Ах, не начинай все сначала, пожалуйста, – огрызнулся Джон.
Делегаты конференции с интересом наблюдали за сценой, которую разыгрывали актеры. Рив медленно пересек зал и подошел к Эннис.
– Кажется, все идет хорошо, – шепнул он Эннис. В это время Джерри недовольным тоном спросила своего заблудшего «супруга», зачем ему понадобилось приглашать в Оксфорд свою любовницу.
– Пойдем отсюда. В этой сцене мы не участвуем, – тихо сказал Рив, ласково беря Эннис под руку и направляясь к двери.
– Нет, – резко ответила она, пытаясь вырвать свою руку.
Но Рив не отпускал ее.
– Идем, мне нужно с тобой поговорить, – сказал он, еще крепче сжимая руку девушки. Рив знал, что здесь Эннис не устроит бурной сцены, и, стараясь не привлекать внимания делегатов конференции, увлеченных «ссорой супругов», вывел ее из зала.
Когда они оказались в фойе, Эннис все-таки выдернула руку.