Лето начинается сегодня
Шрифт:
– Ваня, Хуртуях-тас – это твоя бабушка —произнесла я. Ванюша не ответил, увлечённый ласточками, я впрочем и не ждала ответа.
Это случилось два года назад, в марте. Вечером позвонила подруга. Поеду ли я ночью с ней и ещё двумя знакомыми к Хуртуях-тас на энергопрактики у костра. Я никогда до этого не посещала Хуртуях-тас, но много слышала об этом древнем камне в виде бабушки, что даёт женщинам детей. Но у нас уже было двое детей. Мы с мужем отстрелялись.
В три часа ночи я выскочила на пустынную улицу. Обледеневшая дорога (а у нас лысые шины), темнота, мантры из колонки, наконец, в темноте мы заезжаем на парковку музея. Калитка, конечно же, заперта. И мы идём
Вдруг мне стало страшно. Я почувствовала, что вокруг меня в ночи мечется сотни призрачных существ, сущностей, духов и душ, и они не добрые, эти сущности, и прямо сейчас я для них проницаема. Я для них как голая. Страх коснулся моей души, и толпа духов придвинулась в своей круговой пляске, но тут спиной я ощутила шершавую кору тополя. В одну секунду я на ощупь достала из рюкзака за спиной бутылку с молоком и полила корни дерева, прижалась к его коре и попросила защиты: дай мне укрыться под твоими ветвями, о, великое Дерево. И в этот момент тополь взвился до небес. Ствол его стал серебряным, и в ветвях я увидела Одина, висящего на ветвях, пронзённого копьём.
И всплыли в голове строки «Старшей Эдды», изучаемой мной вместе с норвежским и рунами в годы молодости:
– Знаю, висел я
В ветвях на ветру
Девять долгих ночей,
Пронзённый копьём,
Посвящённый Одину,
В жертву себе же,
На дереве том,
Чьи корни сокрыты
В недрах неведомых.
Один излучал такой яркий свет. На миг он повернул ко мне своё лицо – мудрое, прекрасное, лицо Высокого. А затем яркий свет вспыхнул так ярко, что я зажмурила глаза. А когда снова их открыла, всё пропало. Исчезли духи, исчез и Один, и Иггдрасиль. Рядом со мной снова был Тополь, но не просто тополь. Обычные тополя живут семьдесят-сто лет, а этот тополь жил четыреста, охраняя Хуртуях-тас. И я услышала голоса друзей: они возвращались. И темнота прекратила быть страшной. Как будто предрассветный луч солнца коснулся степи и разогнал ночь. Как будто началось утро новой эпохи.
Мы перелезли изгородь, прошли мимо закрытой юрты, внутри которой смотрела на нас Хуртуях-тас, и дошли до площадки с костровищем.
У ребят всё не получалось развести огонь на ветру, и пришёл охранник с дровами, помог разжечь костёр. Будто его кто-то послал помочь нам. А после очищения у огня охранник открыл нам стеклянную юрту с Великой Каменной Матерью. Так, на рассвете в ту ночь, я увидела Её. Думаю, это Она захотела нас увидеть. И позвала. Пока мы заваривали ритуальный чай, я услышала историю Хуртуях. Пять тысяч лет назад она, знатная женщина, потеряла всю свою семью во время нашествия врагов. Мужа, дочь, сына. Великое горе. Обратилась она тогда в камень, и с тех пор помогает женщинам сохранять свои семьи. Рассказав эту историю, охранник ушёл. А мы налили Хуртуях-тас ароматный улун в маленькую фарфоровую чашечку и сами пили чай вместе с ней. И когда я прислонилась к ней, то почувствовала в своём животе тепло.
Спустя три дня я узнала, что беременна.
– Делай аборт – сказал муж.
И тут я поняла, для чего в ту ночь Хуртуях-тас позвала меня к себе.
– Не буду – ответила я мужу – потому что, если сделаю, вся моя жизнь пойдёт не по тому пути, и семья
А спустя девять месяцев в Мексике появился Ваня.
Ветер всё крепчал, как и в ту ночную поездку два года назад. Я зашла с Ваней в юрту-кафе.
– У вас сын – хакас? – поинтересовалась девушка за стойкой.
– У меня трое детей-хакасов. Потому что муж-хакас. А Ваня – внук Хуртуях-тас.
– А что же вы к ней не зайдете?
– А вдруг она мне ещё одного ребёнка даст?
– Нет. Нужно ведь не только просить, но и благодарить.
– Посмотрите за ним пять минут? Я сбегаю?
Девушка, крепкая, краснощёкая, кивнула и тут же дала Ване ещё одну талгановую конфету.
Я вбежала к Хуртуях-тас. Табат и Шайя ещё были здесь. Я попросила их дать мне пять минут. И мы остались одни. Я обошла её три раза, положила у её ног подношение, прикоснулась лбом к прохладному камню:
– Благодарю тебя, Каменная мать. За Ваню. За любовь в нашей семье. За то, что ты делаешь для нас, женщин. Благодарю.
Затем я прижалась к изваянию сердцем, стараясь подарить немного тепла Той, кто помогает всем женщинам. И почувствовала ответное тепло.
– Не воюй с ней, – передо мной появился образ женщины средних лет в высокой шапке с расшитым пого на груди – Ты ещё не знаешь, но вы знакомы ближе, чем ты можешь себе предположить. Так что не воюй с ней. Мы женщины – все сёстры друг другу. И храни моего внука.... И свою семью.
Охранительница исчезла. На миг я увидела битву, где мы, две валькирии, вместе с Табат, забирали наверх, в Валгаллу, души павших воинов. А затем эта картинка пропала. И в эту минуту я ощутила сознание Хуртуях как всю солнечную хакасскую землю от горизонта до горизонта. На секунду – я сама стала этим сознанием-пространством от горизонта до горизонта. А за этим в сердце пришла любовь – к женщине. К Женщинам. Я поняла, что всё это время воспринимала женщин, как конкуренток, даже подруг, но только зачем, ведь они как я. А любовь разгоралась в моём сердце всё сильнее и сильнее – нежная и горячая – как я могла не любить женщин раньше, ведь они со мной одно целое, ведь они, как и я, и есть любовь. Мы – женщины – есть любовь. И пространство. Мы создаём эту Землю и всю Материю. Как я могу не любить саму себя, своё женское начало. Всё это я осознала в этот момент. И даже Табат мне стала симпатичнее. У неё столько энергии, она разрывает её, но она нашла свой путь, своё предназначение. А нашедшие свой путь дороги Богам и им всегда будут давать опору и поддержку. И самых лучших мужей.
***
Я ещё раз поклонилась Хуртуях-тас, и вышла из стеклянной юрты, показав знаками моим израильтянам, что теперь они могут снова зайти. А я вылезла через изгородь к старому тополю. Гладила его морщинистую, растрескавшуюся кожу, и мне вдруг стало легко возле него, будто он забрал часть моих огорчений и жизненной усталости.
И затем поспешила в кафе. Сразу после этого оно закрылось. Закрылась и юрта с сувенирами. А мои израильтяне всё не появлялись. Я успела покормить Ваню, сбегать в туалет, подумать и не раз, что устала и хочу домой, когда, наконец, увидела их силуэты.
Силуэты остановились у закрытого магазина, а затем один из них, тот, что пониже и потолще, начал кричать что-то через ветер, активно жестикулируя руками. На мой взгляд гораздо разумнее было подойти, а не тратить энергию на ветер. Я помахала Табат рукой, она подбежала. Её глаза были широко открыты.
– Вы не купили для меня те фигурки, которые мне так понравились?
– Нет.
– Ох, для меня это очень-очень важно! Что же делать? Вы не знаете, как позвонить девушкам?
– Нет.