Лето ночи
Шрифт:
Подержи-ка, – попросил Харлен, его слова почти потонули в шквале ветра и раздавшемся в это мгновение раскате грома.
Он сел на землю, уперся спиной в стену, потянул на себя сетку и ударил ногой по раме стекла, выбив заодно и горбылек из подоконника. Таким же образом он расправился и со второй рамой, затем с третьей. Теперь была открыта половина небольшого окна, за ним царил непроницаемый мрак. Осколки стекла тускло блестели на земле при свете вспыхивавших одна за другой молний. В них отражалось сошедшее с ума небо.
Харлен с шутливым
Дейл схватил свое ружье, пригнулся и перебросил ноги через подоконник. Нашел левой ногой трубу, оперся на нее, поставил рядом двустволку, чтобы освободить обе руки, и спрыгнул с трубы на пол. Высота была небольшой, не больше пяти футов от подоконника до усыпанного осколками стекла пола.
Харлен забрался следом. При свете молнии они огляделись: сплошное переплетение металлических труб, массивные стыки их соединений, красные опоры большого верстака и много, много темноты. Дейл отстегнул с пояса фонарик, и на освободившееся место привесил водяной пистолет.
– Включи ты его ради бога, – шепотом попросил Харлен. Его голос был едва слышен.
Дейл щелкнул выключателем. Они были в бойлерной, трубы закрывали потолок над их головами, два массивных металлических резервуара высились от пола до потолка. Между двумя гигантскими топками было совершенно темно; мрак гнездился под трубами, жил в стропилах. Но еще худший мрак простирался за дверью, ведущей в коридор подвала.
– Пойдем, – шепнул Дейл, поднимая фонарик повыше. Двустволку он держал на изготовку. Только пожалел, что зарядил ее дробью.
Первым в этот мрак направился Дейл.
– Сукин сын, – шепотом выругался Кевин Грумбахер. Он почти никогда не ругался, но тут просто невозможно было удержаться.
Все ребята бросили его, и теперь он должен сделать все от него зависящее, чтобы погубить отцовский грузовик и таким образом лишить семью средств к жизни. Его даже начало немного тошнить: он взломал насос и заправил цистерну бензином, он использовал молочный шланг для того, чтобы накачать бензин в цистерну. Теперь сколько ни чисти шланг, молоко все равно будет пахнуть бензином. А эти шланги стоят целое состояние. О том же, что теперь будет с самой цистерной, Кевину даже думать не хотелось.
Возникла еще одна проблема. Электричества не было, следовательно, не работал кондиционер в спальне родителей, и, следовательно, там было тихо и они могут проснуться довольно скоро, если этот гром будет продолжать так греметь. Отец спит очень крепко, но мама часто бродит по дому во время грозы. Ему еще повезло, что родительская спальня расположена внизу, рядом с холлом, где стоит телевизор.
Далее. Кевину нужно вывести грузовик со двора, не заводя мотор. У него был ключ, но мальчик не сомневался, что шум работающего мотора разбудил бы отца даже при включенном кондиционере. Конечно, удары грома становились все сильнее, но Кевин не был уверен, что они могут заглушить шум мотора.
К счастью,
В гараже у отца хранился генератор Кольмана, работающий на газолине, но мальчик был уверен, что шуму от него будет больше, чем от самого мотора.
Делать было нечего. Можно только пытаться предпринять что-нибудь умное. Кевин включил положенные выключатели, потянул соответствующие рычаги, подал на карбюратор двигателя бензин из канистры в грузовике и сильно потянул стартер. Двигатель чихнул два раза, фукнул один раз и завелся.
Не так уже громко. Не громче чем десяток камней, которых встряхивают в железной бочке.
Но, во всяком случае, дверь их дома не распахнулась и отец оттуда не вылетел. В развевающемся халате и с выпученными от бешенства глазами. Пока не вылетел.
Кевин вставил провод от электропитания в соответствующую розетку, прикрыл двери гаража, чтобы заглушить шум, и попытался задвинуть крышку подземного резервуара. Для этого он воспользовался девятифутовой палкой, которую отец держал в глубине гаража для того, чтобы проверять уровень топлива. Кевин захлопнул заднюю дверцу цистерны, вытянул шланг, приладил его и скользнул вперед, к наполнителю. Шланг, развернувшийся в темноте, напугал его, напомнив о вещах, помнить о которых он совершенно не хотел.
Буря усиливалась. Березы и тополя перед домом Грумбахе-ров словно пытались разорваться на части, в то время как воздушное пространство чрезвычайно походило на снимки, сделанные на плохой фотопленке.
Кевин повернул рычаг наполнителя и увидел, как шланг надулся и завибрировал, когда начал работать вакуумный насос. Мальчик даже зажмурил глаза, когда высокочистый бензин заплескался в стерильно-чистой цистерне. Извините, малыши, некоторое время ваше молочко будет попахивать бензинчиком.
Отец убьет его при всех вариантах, что бы ни случилось. Он редко показывал свой гнев, но, когда это все-таки случалось, знаменитое тевтонское бешенство пугало не только Кевина, но даже его мать, да и любого, ненароком оказавшегося в пределах досягаемости.
Кевин открыл глаза. Ветер сметал с дороги мелкий щебень и гальку, Дейла и Лоренса в школьном дворе не найти, Майк исчез в подвале дома Стюартов. Мальчик вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Семьдесят пять галлонов в минуту. В цистерне должно быть по меньшей мере тысяча галлонов – половина ее емкости. Значит… потребуется пятнадцать минут? Отец в жизни столько не проспит.
Шесть минут провел Кевин в гараже, слушая урчание насоса, фырканье двигателя и нарастающее крещендо урагана, до того как осмелился выглянуть наружу, во двор Старой школы.