Лето ночи
Шрифт:
– Похоже на Хэллоуин, – тонким голоском проговорил Лоренс. – Будто все попрятались в темноте, чтобы мы их не видели. А мешок с попкорном – это моя сумка для выкупов. Но никого нет дома…
– Помолчи, пожалуйста, – приказал старший брат.
Из парка доносилась веселая музыка: показывали мультфильм киностудии «Уорнер Бразерс». Темный туннель Брод-стрит, где в больших, стоящих далеко от проезжей части викторианских особняках светились лишь несколько окон, остался позади. На углу, как раз напротив почты, высилось здание Первой пресвитерианской церкви, которую исправно посещало семейство Стюартов. Сейчас там не было ни души.
Что это? – вдруг прошептал
Ничего. Ты о чем? – Дейл тоже остановился.
Из темноты над вязами и даже будто из их ветвей послышалось какое-то странное шуршание и поскрипывание.
– Там ничего нет, – поспешил успокоить брата Дейл и, делая шаг вперед, потянул Лоренса за руку. – Наверное, птицы…
Но Лоренс не двигался, и Дейл добавил:
– Или летучие мыши…
Дейл отлично видел этих ночных тварей: их темные тени мелькали в просветах между ветвями, крылья трепетали в воздухе.
– Это просто летучие мыши, – повторил Дейл и снова потянул брата за руку.
Но Лоренс стоял не двигаясь.
– Ты послушай… – прошептал он.
Дейл хотел было силой заставить брата идти вперед и на секунду задумался, что лучше: треснуть его по затылку, поддать слегка сзади или ухватить за ухо и протащить оставшийся отрезок пути – от парка их отделял всего один квартал, – но вместо этого замер и тоже прислушался.
Шуршали листья. Что-то визгливо кричали персонажи мультфильма – расстояние и влага, рассеянная в воздухе, не позволяли разобрать слова. В кронах деревьев хлопали кожаные крылья. Издалека доносились едва различимые обрывки разговоров…
Над головами мальчиков, в наполненной суетливым движением темноте, вместо почти ультразвукового писка летучих мышей раздавался тихий гомон тонких злых голосов. Вопли. Визг. Ругань. Проклятия. Большая часть звуков была за гранью понимания – сводящий с ума, лишенный смысла звукоряд походил на крикливую беседу, плохо слышную из соседней комнаты.
Но два слова мальчики расслышали совершенно явственно.
Дейл и Лоренс застыли на тротуаре, задрав головы и продолжая крепко сжимать в руках пакеты с попкорном, а летучие мыши голосами, которые походили скорее на скрежет зубов, вгрызающихся в классную доску, выкрикивали их имена. Далеко-далеко голос Поросенка Порки произнес: «В-в-в-вот и все, ребятки!»
– Бежим! – шепотом скомандовал Дейл.
Джиму Харлену не разрешили пойти на бесплатный сеанс в парк. Уезжая в Пеорию на очередное свидание, мать заявила, что он уже достаточно взрослый, чтобы оставаться дома без няньки, но не настолько, чтобы одному разгуливать по городу. Пришлось сооружать в постели чучело, которое должно было изображать его, Харлена, лежащего лицом к стене. Джинсы он скомкал так, чтобы было похоже на торчащие из-под одеяла ноги. Все это предназначалось для матери – на случай, если она вдруг вернется и захочет проверить, чем он занят. Но это вряд ли. Мать никогда не возвращалась домой раньше часа, а то и двух ночи.
В качестве киношной закуски Харлен прихватил с буфета пару бутербродов, вывел из-под навеса велосипед и рванул по Депо-стрит. Он задержался дольше, чем рассчитывал, потому что досматривал по телевизору очередную серию «Дымящегося ружья», [32] и на улице уже стемнело. И теперь, если он не хочет пропустить мультик, следует поторопиться.
Улицы были пусты. Джим знал, что все, кто был в состоянии водить машину и не желал смотреть бесплатный сеанс, уже несколько часов назад уехали в Пеорию или Гейлсберг.
32
«Дымящееся
Уж он-то точно не станет торчать субботним вечером в Элм-Хейвене, когда вырастет.
Он, Джим Харлен, вообще не собирается оставаться в Элм-Хейвене и непременно уедет. Быть может, мать наконец выйдет за кого-нибудь из своих ухажеров – ну, например, за того механика из гаража, который просадил все свои деньги, пока с ней встречался, и тогда они все переберутся в Пеорию. А если нет, найдется другой способ. Как бы то ни было, он все равно сбежит через год или два. Харлен завидовал Табби Куку. Толстяк, у которого мозгов не больше, чем у той двадцатипятиваттной лампочки, что горит на крыльце дома, и то понял, что пора рвать когти из Элм-Хейвена. Конечно, Харлен был в совершенно другом положении, чем Табби, если судить по беспробудному пьянству Кука-старшего и глупому виду его жены, но и у него были свои проблемы.
Он ненавидел свою мать за то, что она после развода вернула себе девичью фамилию, а ему оставила фамилию отца, о котором в ее присутствии даже упоминать не разрешалось. Он ненавидел мать за то, что она по пятницам и субботам надевала декольтированные блузки и сексуальные черные платья и надолго исчезала из дома. Иногда, при мысли о том, что мать похожа на женщин, изображенных в журналах, которые он прятал в самой глубине шкафа, Харлену даже становилось смешно. Он ненавидел ее, когда она курила, оставляя на окурках полукруглые следы губной помады, а ему вдруг представлялись такие же следы на щеках всех этих подонков, которых он даже не знал… или на их телах. Он ненавидел ее за пристрастие к спиртному, которое она старалась скрыть, притворяясь скромницей, но всегда выдавала себя подчеркнуто тщательным выговором, замедленными движениями и сентиментальной слезливостью. Стоило матери перебрать, она настойчиво лезла к Харлену с глупыми поцелуями.
Словом, он ненавидел свою мать. Если бы она не была… мозг Харлена испуганно шарахнулся от плохого слова… если бы она не была такой плохой женой, то отец не стал бы встречаться со своей секретаршей, с которой он потом и убежал.
Харлен сердито вытер глаза рукавом рубашки и припустил по Брод-авеню, с силой нажимая на педали.
Что-то белое мелькнуло за деревьями слева от дороги и заставило Джима взглянуть в ту сторону… потом еще раз и… Он резко затормозил.
Кто-то шел по аллее между широкими газонами. Харлен сумел рассмотреть короткое, широкое туловище, бледные руки и светлое платье – и видение тут же поглотила темнота.
«Черт, да это же Двойная Задница!» Он едва не присвистнул.
Аллея тянулась как раз между ее большим старым домом и заколоченным досками розовым викторианским особнячком, принадлежавшим миссис Дагган.
«Какого дьявола Двойная Задница шляется по аллее?» – подумал Харлен. Он уже совсем было решил выбросить это из головы и поспешить в кино, но тут вспомнил, что именно ему поручили следить за учительницей.
«Все это, конечно, ерунда. О’Рурк идиот, если думает, что я стану следить за этим старым динозавром. Вот еще! Что-то я не видел, чтобы он или еще кто-нибудь следил сегодня за своим объектом. У Майка просто мания отдавать приказы… А все остальные придурки его слушаются… Но я-то не стану забивать себе голову этой детской чепухой.