Лето ночи
Шрифт:
Следующим летом Дуэйн взахлеб читал Джейн Остин, и на этот раз мисс Мун ничего не сказала о том, что это «чтение для девочек».
Покончив с утренними делами, Дуэйн отправился в город. С каждым годом Старик сокращал площадь обрабатываемых полей, сдавая большую часть из своих трехсот сорока акров в аренду мистеру Джонсону, так что и дел становилось все меньше. Дуэйн продолжал ходить за скотом, проверять, чтобы все животные были вовремя накормлены и напоены, но когда они целыми днями оставались на пастбище, дел было тоже немного. Удобрения были вывезены
Этим утром он закончил ремонт шестирядного культиватора: гидравлический подъемник на задней рабочей части опускался слишком быстро, поэтому Дуэйн приспособил к нему съемный гидравлический цилиндр, а потом смазал и закрепил дополнительную раму. Все время, пока Дуэйн трудился над культиватором, над ним угрожающе нависал стоявший в углу сарая большой кукурузоуборочный комбайн, снабженный початкоочисти-телем. Старик отвозил его на центральную ремонтную станцию, чтобы подправить блок очистителя. Он всегда старался улучшить машины, совершенствуя их, снабжая одними дополнительными устройствами и устраняя другие, до тех пор пока они вообще не переставали даже отдаленно быть похожими на агрегаты, полученные с завода. Что касается этого початкоочистителя, то, как понял Дуэйн, Старик хотел улучшить его носовую часть. Теперь со всех восьми блоков была снята защита, и Дуэйн, заглянув внутрь, увидел сверкающую сталь режущих валов, конвейеров и передаточной цепи.
Большинство фермеров в округе цепляли початкоочистители прямо к тракторам или покупали самодвижущиеся початкосо-биратели. Но Старик приобрел настоящий старый комбайн и уже к нему приспособил восьмирядную головку. Это гарантировало быструю работу в урожайные годы, но усложняло уход за многопрофильным агрегатом и к тому же требовало усовершенствования молотилки, очистителя и других узлов огромной машины.
Дуэйн был почти уверен, что Старик для того и осел на ферме, чтобы иметь возможность возиться с техникой.
В то утро, едва управившись с культиватором, Дуэйн повернулся к громаде комбайна. В круге света, льющегося в окна над головой, режущие валы сверкали подобно занесенным мечам, и Дуэйн решил было заодно заняться и этим агрегатом, чтобы приятно поразить отца, но передумал, не желая лишать самого Старика такого удовольствия. Кроме того, ему еще нужно было успеть до завтрака накормить скот и прополоть несколько грядок, а потом съездить в город, причем попасть туда он намеревался до десяти вечера.
Дуэйн мог бы дождаться, пока его отвезет Старик, – он до сих пор не любил проходить пешком последние полторы мили Джубили-Колледж-роуд, – но тот уже целую неделю воздерживался от спиртного и в пятницу точно окажется в пивнушке «У Карла» или в баре «Под черным деревом». Дуэйн не хотел при этом присутствовать.
Поэтому он отправился в путь пешком. День был ясным, солнечным и удушливо-жарким. Дуэйн расстегнул три верхние пуговки на сорочке, отчего стала видна резкая граница между загорелым треугольником у горла и молочно-белой кожей на груди.
На
Когда он наконец постучал в дверь дома миссис Мун, старая леди возникла на пороге, опираясь одновременно на две трости и в сопровождении целого выводка кошек.
– Мы с вами знакомы, молодой человек?
Голос миссис Мун звучал как пародия на голоса дам прошлого века: такой же высокий, дребезжащий, богатый интонациями.
– Да, мэм, – вежливо ответил он. – Меня зовут Дуэйн Мак-брайд. Я несколько раз приходил вместе с Дейлом Стюартом и Майком О Турком, когда они водили вас на прогулку.
– Как вы сказали? Кто?
Дуэйн вздохнул и повторил все сначала, несколько громче.
– Но я пока не готова идти на прогулку. Я еще не поужинала.
Миссис Мун говорила ворчливо и с некоторой долей сомнения. Кошки, выгибаясь, терлись о ее трости и прижимались к распухшим ногам, обернутым телесного цвета бинтами. Дуэйн вспомнил о солдате в обмотках.
– Я пришел не ради прогулки, мэм, – начал объяснять он. – Мне нужно задать вам несколько вопросов о… кое о чем.
Вопросов? Старуха отступила назад, в сумрак гостиной. Старый дом, в котором они с дочерью жили, был совсем небольшим и пропах так, будто в нем безвылазно обитали многие и многие поколения кошек.
– Да, мэм. Всего лишь пару вопросов. О чем?
По тому, как близоруко миссис Мун уставилась на гостя, Дуэйн понял, что он для нее не больше чем тень в дверном проеме, и предусмотрительно сделал шаг назад – так поступают умные коммивояжеры, демонстрируя мирные намерения и уважение к хозяевам.
Да просто… о прежних временах, – чуть запнувшись, ответил он. – Я пишу школьный доклад о жизни в Элм-Хейвене в начале двадцатого столетия. И я подумал, не будете ли вы так добры, дать мне некоторые… ну, как бы описать атмосферу…
Некоторые – что?
– Некоторые детали, – сказал Дуэйн. – Пожалуйста. Пожилая дама заколебалась, потом, опираясь на трости, повернулась к Дуэйну спиной и ушла, сопровождаемая кошками, оставив его в одиночестве перед дверью.
Мальчик в нерешительности топтался на месте, не зная, что предпринять.
Что же вы там стоите? – послышался из сумрака голос старухи. – Заходите. Я сейчас приготовлю чай.
Дуэйн пил чай с печеньем, задавал вопросы и внимательно слушал рассказы миссис Мун о ее детстве, об отце и об Элм-Хейвене в старые добрые дни. Все это время старушка ломала пальцами печенье, и на ее коленях медленно, но верно выраста-ла горка крошек. Коты поочередно запрыгивали на кушетку и аккуратно подбирали крошки, а миссис Мун рассеянно гладила их спины.
– А как насчет колокола? – спросил наконец Дуэйн, убедившись в надежности памяти пожилой леди.