Лето осени
Шрифт:
на лыжах
Тебя, зима, благодарю
За то, что тень успокоенья
Приносишь мне: мне нежит зренье
Снег, расстелясь по январю.
Касаться снежных простыней,
Что стелишь в парках на оградах,
Глазам в пластмассовых оправах
С годами, веришь ли, нужней.
Скажи, какие лапки птиц
В подушке белой утопали?
Шелков ее не истоптали –
Шелка
Как я когда-то гладь страниц.
Какую выбрать мне строку,
Что будет лучше, сердцу ближе? –
Ту, притулившуюся к лыже,
Иль ту, что вечно на слуху:
Скрип... скрип...
* * *
Все идет своим путем.
...И ни локтем, ни локтем
Не подталкивай меня
К обрубанью ночью дня,
Ибо ночь – не то, что день,
Тот, что в шапке набекрень.
Ночью полная луна
Застит глаз, и не видна
Жизнь моя мне... И снег'a –
Выше крыши-головы...
Нет ни друга, ни врага?
...У луны – глаза совы.
(Как клинки-ножи, остры.
Или – бритвы лезвия.)
Развести б в степи костры
Для не битого зверья.
Развести огонь — согреть
Пальцы, сжатые в кулак...
...За вторую ты за треть,
Жизнь, зашла: и это – знак,
Что густеет в жилах кровь,
Напрягает русла вен...
И приходит тесный кров
Широте души взамен.
Превозмочь в суставах боль,
Спичку к газу поднести,
И не сахар, и не соль –
По сусекам наскрести
Чаю горького щепоть,
Кипятку в стакан плеснуть, –
И – даруй же мне, Господь,
На часок-другой заснуть.
* * *
...В январь закопана живьем?
Сквозь снег, присвоивший свободу,
Пришла, как к выходу, ко входу
В мир одиночества вдвоем.
Теперь ступаю как могу:
То ширю шаг, а то – стреножу...
И не войдет – иглой под кожу! –
Тот взгляд, которого бегу.
Хотя душа рабы повинна
В том, что не согнута в дугу, –
Бежит от взгляда господина,
Играть готового слугу.
друзьям молвы
...Да, да, – и, кажется, некстати
Стояла я вся-вся в закате.
Вся-вся, от пят до головы,
Как бы в заклятье от молвы.
Молву по воздуху носило,
Как будто перышки... А чьи?
Молва
друзей молвы бесила
Тем, что ее разоблачить
Средь бела дня не удавалось –
И голой по миру пустить...
Молва по воздуху металась,
С полетом перышек сплеталась –
И лезвиём не разделить!
Друзья молвы! Вот так – представьте! –
От головы до пят в закате
Стояла я, покамест ты,
Ценя в любви плоды разлуки,
Не протянул – моим! – ты руки
С преодолимой высоты.
* * *
Не затем прож'uтыми летами
Бредила, чтоб праздничны, красны
Стали дни предзимней серой гаммы,
Напитавшись влагою весны.
Стольких зим заснеженность и дрему
Нянчила приветливой рукой,
Лишь бы сердце прибивалось к дому,
Обретало зрелость и покой.
Возопишь: «Не верю я покою!
Загубил б две жизни тусклый быт!..»
...Слов твоих, наверно, не оспорю,
Птице-песне горлышко открою –
Пусть летит...
* * *
Не заметила весны.
Не заметила и лета.
Вечно в серое одета –
О зиме лелею сны.
Белый сон – как белый вальс:
Ненадуман, ненарочен.
...Мой башмак не скособочен,
Потому что – в самый раз.
Ножку белую не жмет,
Выступаю я, как пава:
Шаг налево, шаг направо –
Непременный поворот.
Оттолкнусь от белых стен
После резкого разбега...
...Очень много света... Снега
С хрустом – только до колен.
* * *
Не в летний день – с его сюрпризами, –
Гляжу в январь, где есть покой...
...А между тем, до моря с бризами
Как бы и впрямь подать рукой.
В глубинах памяти – возврата
К страданью столько, что боюсь
Я снегиря – с мазком заката! –
Принять за розовую Русь.
Соленых волн ворвется стая
В январский сон моих берез –
Очнется воля, облит'aя
Каскадом волн, пойдет вразнос –
И взгляд – под натиском желанья –
На алый парус бросит свет...
...И странной страсти разжиганье
Пойдет опять же мне во вред.
* * *
Я успокоилась. И ты
Прими покой мой как служенье
Величью горней высоты:
Там в пять домов парит селенье.
Там одиночество в чести
В глухую пору снегопада.
...Да и снегов не разгрести –
И разгребать едва ли надо.