Лето осени
Шрифт:
Как будто чую за версту.
Май – он из жизни, не из книжек.
Ладони женщины горьки.
В них – лепестки – белей манишек,
Но не белей ее руки.
* * *
...Дай мне руку!.. Ведя, не сбивай
Ты меня, ради Бога, с пути.
К неразумной на подступах – май,
Иван-чаю в охотку – цвести.
Значит, время – дыханью, что лед,
Покориться дыханью огня:
Разжигай
Ту, что с жаром назвал «головня».
Значит, время – и мне, и тебе
Оставаться до смерти вдвоем:
Нет поверженных в этой борьбе –
Мы играем, как дети, с огнем.
* * *
Как мне сказать о том, что я жила,
Ни черных дней, ни белых не считая?
...Уже живу от мая и до мая,
Вернее – от тепла и до тепла.
...А впрочем, май мне нужен и такой:
Пусть солнце льет настой медовый в море!
...С безумством волн, герой мой, раззадорясь,
Поборется, – возьмет свое с лихвой.
Над запредельным вымахом скалы
Проходит солнце... По второму кругу.
...Из мор вышел, протянул мне руку –
И выдохнул: «Летим! Ведь мы – орлы».
сны о милом
1. Сон первый
В сне о предчувствии разлуки,
Не укоряя власть любви,
Скрещу с Его руками руки –
Шепну: «Меня переживи».
А после – сон, собрав всю волю,
Смахну с пылающего лба.
...Рыдал в том сне мне в грудь, –
а болью
Я наслаждалась, как могла...
Мне было сладко... Как же сладко!
И, исключив из яви смерть,
Пыталась в сонник я украдкой
Еще три месяца смотреть.
2. Сон второй
Вижу во сне:
Страстный взгляд заметает метелью,
Ибо лицо твое временем плохо проявлено.
Будто не маслом писали его, – акварелью:
Бледность смертельная
Начисто застила главное.
В жизни своей ты
Не мог оставаться бесстрастным
К женщине, нежностью чьей
Был пленен, а верней – околдован.
С ней ты быть мог удивительно разным:
Не подберет твоя женщина
Этому, веришь, ни слова.
Все – в пелене –
Столь ослаблено женское зренье...
Ты для нее в эти долгие-долгие зимы –
Ты не потеря, любимый,
А ты — обретенье
Мысли, что ходим под Богом
И Богом хранимы.
Ты растворился во всем, чем жива:
Лишь тобою и дышит!
Все – напряженье:
И нерва ночного, и слуха...
Жестью играет метель
На отзывчивой крыше,
Ломится в окна
И охает, словно старуха.
...Где уж там сон,
Если время бессонниц
Все по местам расставляет,
Потворствуя яви!
...Цепь перемен, переделов
И жестких бескормиц
Для снегирей,
На чьи грудки
Сам Бог наплескал киновари.
Азбукой Морзе дай SOS,
Попроси о спасенье.
Фортку откроет –
И белую руку – на волю...
В темную полночь –
С субботы на воскресенье –
С гостем разделит
Та женщина трапезу вдовью.
3. Сон третий
На обольщение жизненным сном
Копят душевные силы?!
Время зациклиться лишь на одном:
День проходил в этой жизни за днем –
Недалеко до могилы.
...Вот он, безоблачный вечный покой!
(Помню, мой кровный, о встрече.)
Холмик высокий – такой молодой, –
Косит и косит кузнечик.
К холмику если приткнуться щекой
С родинкой – божьей коровкой, –
Милого сердце – тук! – тук – под рукой...
...Сон или яви уловка?
4. Сон четвертый
...Как звал туда!.. Боясь, что мне
Здесь, на земле, не станет в радость
Плодоносящий шалый август:
Сам – запах яблок на волне
Ветров, кативших с север'oв
Одним сплошным девятым валом...
...Моих достиг он берегов –
И покорил забытым жаром.
* * *
...Чужой, немилый человек...
Жила-была и вдруг – такое!
Чужого кинуть бы навек,
Да навсегда лишусь покоя.
Его шаги я стерегу
И улыбаюсь, в дом впуская...
К нему тянусь, себе же лгу,
Себя за тягу презирая.
Какая тайна в тяге той?
Неужто – бездна интереса
К душе, где нету ни пореза,
Ни раны, йодом залитой?
* * *
Лишь любимого я обрела,
Как малина в садах зацвела,
Обещая малиновых ягод.
...Потеряла его – и к судьбе
Обратилась: «Зачем я тебе,
Если счастье приходит в упадок?»
Отвечала судьба: «Ни при чем
Здесь судьба, а манок калачом
В этой жизни – как был, так и будет.