Лето Преисподне
Шрифт:
И вот примерно через месячишко после того момента, когда в китайском городе Ухань возник нулевой пациент, этот наш гуманитарий сидит у себя дома и понимает, что вся его жизнь перевернулась. Внезапно, нежданно и негаданно.
О проекте «Черити» он слышал весь девятнадцатый год. Из «Телеги» и даже из таргетированной рекламы. Многочисленные онлайн-универы подсуетились и выпустили свои курсы. Курсы были сырыми, потому что проект был в раннем доступе. Впрочем, «Черити» не была ни игрой, ни просто программой… Можно было бы, наверное, сравнить ее с игровым движком, с той только разницей, что для постижения самого простого игрового движка нужно было изучать сложные интерфейсы, а то и вовсе корпеть над
Примерно те же метаморфозы в эти дни происходили с областью видеохостинга. «Тик Ток» захватывал мир. Короткие видосы о чем угодно, помимо прочего, с легкой руки китайских разработчиков, очищенные от любого треш-контента (Вы знали, что «Тик Ток» изначально разрабатывался как сеть для подростков, да так ей и остался?), побивали все рекорды просмотров. Часовые болтологии со звездами, расследования Наковального, распаковка игрушек – все осталось далеко позади, и мир захватили танцы, поцелуйчики и короткие тезисные страйки.
Именно «Тик Током» от геймдева и CGI-графики и должен был стать проект «Черити».
Название говорило само за себя – «благотворительность» для всех страждущих, нищих духом, но желающих творить. Головной дизайнер проекта – Даглас Рудов, какой-то очередной выскочка из России с украинскими корнями, пару лет назад материализовался где-то под Купертино, очаровал инвесторов, набрал разрабов, дал пару интервью и изменил мир.
Впрочем, мир, как это водится, менялся неохотно и только в отдельно взятых уголках веба и Даркнета. Да, кто угодно мог справиться с легким интуитивным управлением нативной оболочкой, но не у всех что-то получалось. Пользователи по всему миру видели, как кто-то создал на «Черити» что-то прекрасное и изящное. Огромная золотая рыбка, внутрь которой заключен город с улицами, 3D-модель Музея мадам Тюссо, Мэрилин Монро, практически не отличимая от оригинала, и не просто трехмерная модель, а целый ИИ с машинным обучением…
Юзеры кидались в «Черити», надеясь обрести в платформе творческую реализацию, но идеальные образы удавались единицам. У массы получалась аморфное месиво с кривыми палитрами – лизергиновые разводы, мазки импрессионистов, либо кондовый но бездушный деревянный кусок реальности, с которым ни поболтать, ни разрушить. И это в лучшем случае…
В остальном же у пользователей просто ничего не получалось. Рудов визионерствовал. Заявлял, что платформа в раннем доступе, и нейросети пока не могут обслужить всех желающих. Кстати, естественных языков у нейросети было всего три – английский, русский и венгерский. Откуда у Рудова тяга к мадьярам – никто не знал, просто говаривали, что у него есть цыганские корни…
В любом случае программа позиционировалась как полностью бесплатная, ибо Даглас, как и многие передовые мыслители того времени, топил за либертарианство и анархизм. Более того, продукты, выполненные в «Черити» не могли оказаться в полной собственности создавшего их зарегистрированного юзера. Правила платформы постулировали открытый код и отсутствие обогащения на правах и прочем. Кулибины от кодинга тут же начали поставлять патчи, залочивающие исходники… Но это уже другая история…
Демонстрировать достижения платформы мог кто угодно. Конечно, это не мешало первым дельцам и умельцам попробовать использовать созданные образы в кино и геймдеве. Однако, опять же, ранний доступ и сравнительно небольшая, по крайней мере в сравнении с тем же «Тик Током», скорость распространения программы, пока не дали нам ни одного полноценного шедевра анимации или игровой индустрии.
«Черити» Сеня установил в конце года, как раз в то время, когда где-то в недрах вражеских лабораторий, либо просто под воздействием объективных природных мутаций вылупились на свет состоящие из белков и нуклеиновых кислот первые частицы вируса, прозванного впоследствии COVID-19.
Сеня к тому моменту уже много чего перепробовал, много кем успел поработать, прослушал до половины десяток ворованных с торрента курсов, но все никак не смог найти себя – ни в программировании, ни в сторителлинге, ни в эсэмэме, ни в геймдизайне. Сеня был лишним человеком своей эпохи. Короткая хипстерская оттепель, конечно, оставила след в его взглядах и образе жизни, но с наступлением «Крымнаша» все это рассеялось «как утренний туман». Денег хватало, но счастья не было…
Ни один из видов деятельности, на которых хоть как-то было способно его серое вещество (в конце концов, он не пробовал разгружать вагоны, но что-то подсказывало ему, что счастья это направление ему не принесет), его не прельщал, оттого он и не знал, куда себя деть к началу пандемии.
Перед самым Новым годом он вылетел из рекламной конторы, которая имела дела с крупными транснациональными брендами. Контора превентивно отреагировала на грядущий глобальный кризис, мировые бренды притормозили производство рекламы в Совковии. Так десяток копирайтеров и Сеня, в ту пору линейный продюсер по съемкам роликов и составлению смет, – вылетели с тремя зарплатами на улицу.
Блеклое золото парашюта, конечно, его удивило, но не особо обрадовало. Кроме того, у него имелись кое-какие сбережения в кубышке. Но не надо было быть экономистом, чтобы предсказать, что, если у тебя нет хотя бы нескольких миллионов, в последующие годы ты будешь сосать гигиеническую палочку со вкусом «Доширака».
Но в конце года такая перспектива Сеню еще не пугала. Поэтому он начал закидываться хорошим бухлом, как обычно делал, когда терял работу. Хорошее бухло быстро надоело, к тому же однажды у Сени так разболелся левый бок (там разве есть что-то кроме кишечника?), что он чуть не вызвал «скорую». В себя приходил реально полмесяца и решил в очередной раз завязать с выпивкой. Тут же стало скучно. Да настолько, что хоть в петлю лезь. Впрочем, оставим Сенины абстинентные страхи для какого-нибудь флешбэка, а пока просто скажем, что он маялся-маялся, да увидел однажды в «Телеге» какую-то рекламу курсов «Черити». Пока качал курсы, зашел на сайт, зарегился, да и слил сам клиент.
Потом подключил к учетной записи телефон, как завещала установка, и на телефон уже упало голосовое приложение. С телефоном в руке он провел всю следующую неделю, иногда даже забывая ходить в туалет и поесть. Зато ходил кругами по квартире и надиктовывал далекому сетевому интеллекту свои указания.
Шутка ли: ходишь по комнате и беседуешь с нейросетью! Даже писать ничего не надо, это тебе не Python. Нейросеть на ломаном русском задает уточняющие вопросы. В любой момент ты говоришь стоп-слово, процесс встает. Можно отдать команду и просмотреть то, что получилось. Сеня говорил и говорил, а на далеких удаленных серверах нейросети медленно, дюйм за дюймом мастерили из его речи образ. Сеня описывал то, что хотел увидеть в визуализации – цвета, объемы, размеры, формы… Все это фиксировалось, фасовалось, документировалось и… воспроизводилось на экране смартфона или ПК…
Сеня мало спал и почти не ел. Смотрел кое-какие обучающие видео на английском и даже осилил тот самый скачанный отечественный самопальный курс от каких-то уральских умельцев. Платформа была бомбой, это была революция!
Впрочем, таких революций за последние годы было немало. Технологии врываются в нашу жизнь вихрем, взбалтывают юзерское поле, вызывают хайп, а потом оседают и становятся мемами. А иногда просто исчезают. Но не все технологии вызывают хайп и изменяют мир. Как в песне «врага народа» Макароныча – одни «сгорают за час», другие «без потерь доживают до теплых дней». В том смысле, что Покемоны наделали шума, а потом их все забыли, а интерфейсом юсб-тайп-си люди пользуются до сих пор, хотя по телевизору про эти провода не говорили…