Лето пробуждения. Сборник рассказов
Шрифт:
– Мы в самом конце ХХ века? Я же в будущем, – шептал потрясённый юноша.
– Альберт, только прошу, не удивляйтесь сильно…
– Получается, я сел на первый поезд на этой ветке, ставший последним, – пытался рассуждать далее Альберт. – Так куда же мы едем? Высаживаться на станции, как я понял, нет резона – газета «Под Южным крестом» давно закрылась, сотрудники умерли…
– Мы едем до города у залива, – невозмутимо произнёс Виктор.
– Значит, я увижу море?
– И даже этого у тебя не получится, мой юный друг. Лагуна пересохла. Мы доедем до самого берега пересохшего
– Да уж… теперь я не то чтобы и юный. Раз мы перепрыгнули целых полвека, я стал старше многих нынешних жителей.
– Да, Альберт. Но ты не жил эти полвека. Тебе по-прежнему двадцать три года. Ты перенёсся сюда из прошлого, минуя его. Ты не знаешь даже, что такое телевизор…
– Виктор, вы как современник этих людей, смотрите на меня свысока.
– А я не современник этого мира. Я из еще более далекого будущего… из двадцать первого века. Тогда, как и в 70-е годы, провинции Восточного берега пытались объявить самостоятельность. У них снова не получилось – это в нашем мире. А в вашей ветке реальности, провинции всё-таки стали независимыми, причем, еще в конце двадцатого века. Ну вот, я и пытаюсь кое-что подправить, поэтому я здесь – так сказать, заслан сюда. Моя миссия – проехаться на этом поезде до залива и посмотреть, к чему привела борьба за освобождение республик в параллельном мире, дабы остудить горячие головы из региональных правительств.
Поезд катился и катился. Виктор рассеянно смотрел в окно. День был пасмурным, серое небо либо свет на показавшуюся вдали лагуну. Но дно бывшего водоема отсвечивало серой тиной и соляными отложениями – вода испарилась, оставив лишь небольшие лужицы да гниющие отбросы.
Когда-то здесь должны были построить хороший порт – удобную гавань для судов. Вот и длинный мол, уходящий далеко меж сухих полей бывшего озера, а еще дальше – занесённый песком пролив, но его уже некому прочищать…
А рельсы кончаются у самой кромки бывшего берега. Отсюда прямо на суда должны были перегружать товары, привезенные поездом из глубин континента. Но свободная торговля Верхних провинций пересохла как ручей. А Восточные провинции исчезли навсегда, оставив пустые станции вдоль вымершей железной дороги – как памятник людскому тщеславию и авантюризму…
* * *
Двое в плащах, развевающихся от теплого ветра, стояли на берегу высохшего залива. За их спиной замер локомотив, перед которым заканчивались рельсы – буквально в шаге от обрыва. А двое всё смотрели вдаль, где за далеким перешейком, неразличимый отсюда, волновался океан.
Юноша произнес:
– Рельсы остались позади, и мы словно готовы вернуться домой – нет, не в родительский дом за горами на востоке, а на подлинную родину на северо-восток отсюда.
– Тебе снилась наша снежная страна? – спросил Виктор. – Впрочем, сейчас там нет снега. Пока здесь стоит прохладная субтропическая зима, там настоящее лето. Всё наоборот в южном полушарии.
– Всё наоборот, наоборот, – шептал Альберт, глядя на восток.
– Так и в нашей прежней стране однажды внушили, что всё наоборот.
– Я не сказал вам… Виктор, у меня тоже никого нет. Моя мать погибла от малярии – поселенцам власти не успели выдать хинин. Старший брат погиб в стычке с индейцами. А мой отец работал на ферме день и ночь, надорвался, и быстро угас. Но ферму так и не спас, ее отобрали кредиторы. Продав вещи, оставшиеся после описи имущества, я собрал небольшую сумму на дорогу. Но она привела меня к океану смерти. И нет пути назад.
– Не бойся и не жалей. Это путь честного человека. Мы сделали всё, что могли, – произнёс Виктор.
– Это был билет в один конец… в самом ужасном значении этого выражения, – вздохнул Альберт. – У меня не осталось денег на обратный путь, да и некуда возвращаться. А здесь странная пустота.
– Таков конец параллельного мира, выведенного в лаборатории. Он как пересохшая ветка на дереве. Когда миры заканчиваются, события в них приводят к катастрофе, затем время словно бы останавливается и местность пустеет. Подожди, чуть. Сейчас меня эвакуируют на магистральную ветвь реальности. Тебе повезло – ты уйдешь со мной, Альберт.
В ГОРОДЕ УТРЕННИХ ФОНТАНОВ
1. ЛЕСНОЙ ЧЕРТОГ
Под утро я проснулся и сразу выглянул в окно.
Пустой город пробуждался, постепенно заполняясь жизнью и светом.
Над пятиэтажными домами и над зелеными деревьями вдоль дорог и в парках расстилалось огромное синее небо, и висело в нём летнее солнце. Все это я уже видел, – думал я. – Но теперь вижу иными глазами, вновь как детстве. Теперь это уже не моя сказка. Сейчас всё идёт по заданной программе.
Выйдя к остановке, я увидел, как по улице медленно ехал старый отечественный микроавтобус. За лобовым стеклом рядом с водителем горел маленький зеленый огонек.
Напротив меня микроавтобус остановился. Сам того не ведая как, я сел в него. В салоне никого не было. И я тронулся в путь.
Теперь уже не встретишь старых советских микроавтобусов. Но еще в конце девяностых их можно было увидеть разъезжающими по городским маршрутам. В годы детства, в восьмидесятые, я тоже видел маршрутные такси, но ими пользовались редко. Лично я в те годы никогда на них не ездил. Да и мало их было…
Микроавтобус вез все быстрее и быстрее, водитель, выезжая из центра города дал сильнее газу, и замелькали за окном привычные виды – улицы и дома города.
Наконец, проехав по широкой и пустынной автостраде, микроавтобус подъехал к длинному крупнопанельному дому и остановился. Я вышел из салона. Вокруг как будто бы играла тихая музыка. Я увидел в отдалении девушку в красном платье, шедшую мне навстречу, и еще несколько человек прохожих…
Это было как во сне, как кажется впоследствии, настолько все необычно получилось. Вот он вход в завороженное место – вход без дверей, куда не ведет ни асфальтовая дорога, ни тротуар. Надо лишь пройти по земле, покрытой бурьяном и камнями…