Лето сухих гроз
Шрифт:
— Мне… Я до сих пор думаю, что это была иллюзия, кошмарное видение усталого мозга.
— Говорите, Ватсон.
— Ну… В том клубящемся малиновом тумане мне привиделся принц Александр
— Я видел то же самое, Ватсон, и, уверен, принц Петр — также. Вы знаете мой метод: если все объяснения, кроме одного, исключаются, оставшееся, каким бы невероятным оно не казалось, и есть истина. Принц Александр нашел дверь в параллельные мир, прошел в нее и остался там. Кажется, это не слишком уютное место. Но сейчас меня тревожит другое.
— Другое? — Холмс высказывал то, в чем я боялся признаться самому себе.
— Боюсь, что нечто из того мира проникло в наш. Дай Бог, чтобы пожар, испепеливший селение, был следствием обычной молнии, и дай Бог, чтобы за селением не занялось еще что-нибудь.
— Вы считаете?..
— Не знаю, Ватсон. Не знаю.
Я перебирал листки.
— А бриллиант? Зачем принцу понадобилось похищать бриллиантовое кольцо?
— Тут остается только гадать. Возможно, бриллианту отводилась своя роль в оптической системе. Или принц это сделал для того, чтобы придать краже вид банального воровства. Или он действительно нуждался в деньгах, личных деньгах? Для догадок простора достаточно.
По возвращении в Лондон Холмс оставил практику детектива. Небольшое наследство после смерти бедного Майкрофта позволило ему купить усадьбу в Сассексе, и он живет там довольно уединенно. Впрочем, изредка он навещает Лондон, где встречается с людьми науки — этнографами, физиками, археологами; несколько раз он посещал сеансы самых известных медиумов. Война помешала ему организовать экспедицию в Египет, но терпения Холмсу не занимать.
Я отошел от детективной темы, пишу романы — авантюрные, бытовые, фантастические, — и жду, когда Холмс позовет меня закончить дело, начавшееся летом тринадцатого года, летом сухих гроз.
Дорожный саквояж всегда наготове.