Лето Святого Мартина
Шрифт:
— Ей-богу, месье де Гарнаш! — воскликнул тот, с готовностью улыбаясь, и, поскольку вид говорившего был мрачен, улыбка, осветившая его лицо, выглядела очень обаятельной, — Я часто видел вас в Бургундском отеле note 15 .
Гарнаш ответил на учтивость легким наклоном головы.
— Однажды, — продолжал его собеседник, — я имел честь быть представленным вам самим месье герцогом. Мое имя Гобер — Фабер Гобер.
И он поднялся из-за стола в знак уважения к Гарнашу, который продолжал стоять. Гарнаш, будучи уверен, что видит его впервые, однако нисколько не засомневался в истинности сказанного; Гарнаш даже обрадовался компании человека, которого он мог рассматривать как представителя своего круга. Он протянул ему руку.
Note15
Бургундский отель — бывшая резиденция герцогов Бургундских в Париже. С прекращением герцогской династии в 1477 г. дворец постепенно пришел в упадок
— Я польщен, что вы сохранили меня в вашей памяти, месье, — сказал Гарнаш. Он собирался добавить, что был бы чрезвычайно рад, если бы оказалось, что господин Гобер едет в Париж, поскольку тогда мог бы иметь его своим компаньоном в этом утомительном путешествии, но вовремя смолчал. У него не было оснований в чем-либо подозревать этого господина, и тем не менее, все взвесив, он подумал, что будет лучше соблюдать осмотрительность. Поэтому, произнеся приятную, но ничего не значащую любезность относительно присутствия господина Гобера в этих краях, Гарнаш пошел к двери. Он помедлил на крыльце, над которым загадочная, напоминающая ребус вывеска «Сосущего Теленка» скрипела и скрежетала при всяком порыве холодного ветра, дующего с Альп. Дождь перестал, но небо было темным из-за огромных гряд быстро бегущих облаков. Люди из эскорта уже сидели на лошадях. Гарнаш обменялся парой слов с сержантом, и тут грохот неуклюжего экипажа из гостиницы «Франция» возвестил о своем приближении. Эта вместительная колымага из дерева и кожи, запряженная тремя лошадьми, неуклюже прокатилась по улице и остановилась у двери гостиницы. Из нее выпрыгнул Рабек и был тотчас отправлен за мадемуазель.
Но в этот самый момент его грубо оттолкнул в сторону человек, по виду слуга, появившийся у двери гостиницы с чемоданом в руке, а за ним по пятам следовал вчерашний незнакомец, высоко подняв голову, глядя прямо перед собой и не замечая Гарнаша.
Рабек распластался на крыльце, куда его отшвырнули, и так и остался лежать, провожая пристальным взглядом человека, столь грубо обошедшегося с ним. Гарнаш стоял возле и с некоторым удивлением смотрел на незнакомца, невинный облик которого ввел парижанина в заблуждение.
Гарнаш не сдвинулся с места, пока слуга не распахнул дверцу экипажа и не поставил внутрь чемодан, и он не проронил ни слова, пока нога незнакомца не коснулась подножки экипажа, готовясь сделать шаг внутрь.
— Эй, месье, — позвал его Гарнаш, — что вам угодно в моем экипаже?
Незнакомец повернулся и удостоил Гарнаша взглядом, в котором успела отразиться большая гамма чувств: от удивления до полного пренебрежения.
— А? — невинно бросил он, и его брови как бы удивленно поползли вверх. — Извиняющийся господин? Что вы сказали?
Гарнаш приблизился к нему, за ним по пятам следовал не только Рабек, но и Гобер, появившийся здесь секундой раньше. Позади них на крыльцо лениво вывалился приятель иностранца, а в полумраке дверей можно было различить круглое лицо и любопытные, немного испуганные глаза хозяина.
— Я спросил вас, месье, — сказал Гарнаш, сдерживаясь из последних сил, — что вы потеряли в моем экипаже?
— В вашем экипаже? — откликнулся незнакомец с надменностью, становящейся все более и более вызывающей. — Полно, мой извиняющийся друг, разве все в Гренобле принадлежит вам?
Он обернулся к флегматичному форейтору.
— Вы из гостиницы «Франция», не так ли? — спросил он.
— Да, месье, — ответил форейтор, — этот экипаж был заказан прошлой ночью господином, остановившимся в «Сосущем Теленке».
— Именно так, — произнес незнакомец. Он готов был отвернуться, когда Гарнаш приблизился к нему еще на шаг.
— Я попрошу вас заметить, месье, — начал он, и хотя его тон и слова были вежливы, по дрожанию голоса было очевидно, каких усилий это ему стоило. — Я попрошу вас обратить внимание, что экипаж был доставлен сюда моим слугой, который в нем и приехал.
Кривя губы, незнакомец оглядел его с головы до пят.
— Похоже, месье, — широко усмехаясь, сказал он, — вы один из тех нахалов, которые втираются в общество джентльменов, охотясь за выгодой, которую могут из этого извлечь.
Он достал кошелек и открыл его.
— Прошлой ночью вы узурпировали мой ужин. Я стерпел это. Теперь вы собираетесь сделать то же самое с моим экипажем, а этого я уже не потерплю. Ну вот вам за ваши труды и за то, чтобы избавиться от вас, — и он швырнул парижанину серебряную монету.
Сзади кто-то вскрикнул от ужаса, Гобер рванулся вперед.
— Месье, месье, — воскликнул он. — Вы не знаете, к кому обращаетесь. Это месье Мартин Мария Ригобер де Гарнаш, военачальник армии короля.
— Я должен заметить, что из всех перечисленных имен лишь одно подходит ему, несмотря на всю его уродливость, а именно: Мария, — ухмыльнувшись, ответил иностранец и, презрительно пожав плечами, опять собрался залезть в экипаж.
И тут самообладание покинуло Гарнаша. В приступе слепой ярости, не обращая внимания на предостерегающие жесть: его верного и бдительного Рабека, он шагнул вперед и тяжело опустил руку на плечо нахала. Он схватил его в тот самый момент, когда, поставив одну ногу на подножку экипажа, а другой оставаясь еще на земле, иностранец мог быть легко выведен из равновесия; Гарнаш резко повернул его кругом и швырнул в грязь водосточной канавы.
После этого наступила зловещая пауза. Небольшая толпа собравшихся зевак быстро увеличивалась, и кто-то крикнул: «Позор! »
Этот крик только усилил гнев, охвативший парижанина. Миссия в Гренобле была забыта, мадемуазель наверху и необходимость соблюдать осторожность тоже все, кроме происходящего сейчас, сию минуту.
Незнакомец не спеша поднялся и попытался вытереть грязь со своего лица и одежды. Его слуга и приятель бросились ему помогать, но он отмахнулся от них и с горящими глазами подскочил к Гарнашу.
— Может быть, — кривя губы в язвительной усмешке, сказал он с притворной вежливостью, — может быть, месье намерен опять извиниться?
— Месье, вы сумасшедший, — прервал его Гобер. — Вы, я полагаю, иностранец, иначе бы…
Но Гарнаш оттолкнул его легонько в сторону.
— Вы очень любезны, месье Гобер, — произнес он ледяным тоном. — Я думаю, месье, в этом мире будет намного спокойнее, если вы из него исчезнете. Именно эта догадка и препятствует моим извинениям. И все же месье выразит сожаление, что он пытался присвоить себе чужой экипаж, да еще при полном отсутствии хороших манер…