Летом сорок первого
Шрифт:
– А вас, Александр Сергеевич, целый день никто не может нигде разыскать, – с многозначительной улыбкой сказала она, оглядывая с ног до головы конструктора, словно могла на его костюме обнаружить какие-то компрометирующие следы, и, сложив губы дудочкой, иронически закончила: – Даже и ваша собственная жена.
Приглушенно зазвонил внутренний телефон. Секретарша сняла трубку, и лицо ее преобразилось, стало приветливо ласковым:
– Да, да, Борис Михайлович! Он здесь!.. К вам? Хорошо! – телефонной трубкой она указала на дверь в кабинет директора, обитой коричневым дермантином. – Товарищ Попов, вас ждут! Проходите.
Открывая эту тяжелую дверь, обитую гвоздями с медными круглыми шляпками,
– Проходите, Александр Сергеевич, – директор вышел из-за стола, коренастый, как всегда аккуратный, при галстуке, только лицо его посерело за эту неделю, да за очками, под глазами, от бессонницы появились темные обводья. – Проходите.
– Разрешите доложить коротко о командировке в Воронеж, – начал Попов и тут заметил, что в кабинете они не одни, там находятся посторонние люди, двое военных.
– О командировке вашей и о проделанной там работе мне хорошо известно, – сказал директор, подводя его к письменному столу, возле которого сидели военные. – Звонили из дирекции завода имени Коминтерна и благодарили, выражал благодарность сам первый секретарь обкома. И наш Андрей Гаврилович передал на словах все то, что вы ему докладывали. Так что я в курсе дел. Мне известно и то, как вы сегодня успешно поработали на «Компрессоре». Думаю, что там теперь и без вас отлично пойдут дела.
Это короткое «без вас» сразу же насторожило конструктора. Что за этим кроется? Новая командировка? Он догадался, что не случайно в кабинете присутствуют и двое неизвестных ему военных. Попов быстро окинул их взглядом. Один помоложе, с орденом на груди, артиллерийские петлицы и четыре капитанских «кубаря» на них. Второй постарше, посолиднее, с двумя «шпалами» в петлицах, подполковник.
Военные, как по команде, встали.
– Знакомьтесь, товарищи. Это и есть Александр Сергеевич Попов, один из авторов нашей боевой машины, – представил им конструктора директор.
– Капитан Иван Флеров, – отчеканил артиллерист с орденом на груди, молодцеватый, подтянутый, – командир первой экспериментальной батареи особого назначения.
– Подполковник Кривошапов, – назвал себя второй военный. – Назначен представителем командования при батареи.
– А теперь к делу, не будем терять времени, – сказал Слонимер и жестом пригласил всех к своему столу.
Директор взял из папки бумагу, на которой Попов краем глаза прочел гриф «совершенно секретно», и ознакомил с ее содержанием присутствующих. По лицам военных Попов уловил, что они с распоряжением Главного Командования уже знакомы, директор зачитывал бумагу специально для него. Командование предписывало создать первую экспериментальную батарею резерва Главного командования из имеющихся семи опытных установок Научно-исследовательского института, временно прикомандировав к ней инструкторов для обучения личного состава и проведения испытаний в боевой обстановке действующей армии.
Расспрашивать не имело смысла. Все и так было ясно. Попов лишь поинтересовался:
– А кто из ракетчиков?
– Дмитрий Шитов.
Шитова он знал. Он из группы Шварца. Молодой, способный, энергичный. В первый же день войны подал заявление с просьбой
– Кто из механиков? – спросил Попов.
– А кого бы вы хотели? – задал вопрос директор.
– Гаврюхина, – сказал конструктор.
– Его очень просит завод «Компрессор» и руководство института пошло им навстречу.
– Тогда Закомолдина, – не задумываясь назвал Попов.
– Константина Сергеевича? – Директор на минуту задумался, что-то прикидывая в уме, потом, заглянув в папку, утвердительно кивнул. – Уже включили. Хотя он очень нужен был здесь, в нашем цеху, мы намерены еще собрать несколько установок, но, думаю, обойдемся оставшимися силами. Мы его заранее включили в группу.
– Срок командировки? – уточнил Попов.
– Испытания должны быть проведены непосредственно в боевой обстановке, иными словами, на фронте. Мы направляемся в распоряжение штаба Западного фронта, – пояснил подполковник, представлявший командование. – А там, по результатам стрельб будет видно.
– Ясно, – сказал конструктор, хотя ему ничего не было ясно, но он понимал, что уточнять здесь, в кабинете директора, сроков нахождения на фронте не имело смысла. – Еще один вопрос? Последний.
– Слушаю, – сказал директор.
– Когда выезжаем?
Борис Михайлович в свою очередь посмотрел на Кривошапова. Полковник, как понял Попов, был главным в созданной экспериментальной батарее. В его подчинение он и поступал.
– Батарея полностью укомплектована и готова выполнять свою задачу. В ее состав вошли лучшие артиллеристы, имевшие боевой опыт войны и прошедшие, как вы сами понимаете, специальный отбор. Командиром батареи назначен капитан Флеров, грамотный командир, отмеченный правительственной наградой за войну с белофиннами, выпускник артиллерийской академии имени Дзержинского. С ним вы уже знакомы, – ровным голосом доложил подполковник и добавил: – Материальную часть комплектует институт. Я имею в виду сами боевые машины. Маскировкой их сейчас занимаются наши товарищи. Выступаем сегодня. В двадцать ноль-ноль голова нашей автоколонны подойдет к Поклонной горе и там в это же время должны присоединиться ваши боевые машины. Вместе с вами, товарищ Попов, и механиком Закомолдиным.
– А Закомолдин знает? – задал вопрос Попов и тут же устыдился его, поскольку понимал, что механика, наверное, давно предупредили, и он, не в пример ему, смог и дома побывать, и собраться в такую необычную ответственную поездку.
– Закомолдин знает, домой не отлучался, лишь жену предупредил по телефону, что срочно выезжает в краткосрочную командировку, – сказал подполковник и добавил тоном не требующим возражения: – Вы сами понимаете, что командировка ваша на фронт очень ответственная и строго засекречена, как и вся наша экспериментальная батарея. Никто не должен знать о том, когда мы выезжаем и куда направляемся. Вашей жене уже сообщили, что вы отбыли в краткосрочную командировку. С ней разговаривал директор института, если не ошибаюсь, в шестнадцать ноль пять.
При этих словах подполковника Борис Михайлович утвердительно кивнул.
Попов слушал и грустно размышлял о том, что его жена черт знает что подумает с нем, ибо не более как час тому назад он с ней разговаривал с завода «Компрессор» и уловил такие нотки в ее голосе, от которых ему и сейчас не по себе. Оказывается, уже тогда она знала, что он отбыл в ответственную «срочную командировку», а его звонок домой одним махом перечеркнул всю созданную искусственно маскировку и дал ей пищу для всевозможных предположений и догадок, на какие только была способна женская логика. Говорить об этом вслух здесь, при посторонних военных Попов не решился и, полностью доверившись судьбе, мысленно на все махнул рукой – что будет, то и будет.