Летописец 2
Шрифт:
Лично я удивился тому, что мне пришлось учить местную речь самостоятельно. Если ведун умел обучать подобным способом, то почему не научил меня? Хотя есть вероятность, что такой способ не очень надежен, именно поэтому Элька постоянно притормаживала, забывая многие слова. Однако сетовать на судьбу-злодейку смысла не имело, и поэтому я перестал сердиться на одноглазого старика. Раз он не посчитал нужным применять посох, значит, на то были причины. И учитывая то, что девушка периодически морщится от головной боли, я решил, что естественным путем обучаться безопасней.
– Хватит умничать, –
– Справа. Шагов сорок. В кустах.
– А давай проверим, – усмехнулся я и направил Бурана под деревья.
Глава 10
Гнедой свернул направо и, не доезжая нескольких шагов до места предполагаемого секрета, из кустов с визгом выбежала девочка с лукошком. Я замер, пытался понять, как поздней осенью можно ходить в лес по грибы или ягоды? Возможно, городские жители не знают, что и когда растет, но это же деревенские люди. Зачем ей лукошко? Буран хотел догнать беглянку, но я его придержал. Не хватало нам возиться с затоптанным или напуганным до икоты ребенком. Судя по росту, ей приблизительно лет десять, но бежала она как спринтер, хотя иногда перепрыгивала препятствия, лучше разных легкоатлетов с шестом. Я засмотрелся на этот забег и не заметил, как ко мне подъехала Элька на Вороне. Надо сказать, что дестирэ мы использовали в качестве вьючного животного, так как ведун не нашел мне рыцарского седла. Наша поклажа свешивалась с его боков, и он тяжело вздыхал, с тоской поглядывая на гнедого Бурана. На жеребце, кроме меня никакого груза не было.
– Деда, в кустах другой человек остался, – сообщила Элька. – Тоже ребенок.
– Эй, малыш, вылезай, – спрыгнув с гнедого, произнес я.
– Дяденька, а вы уши не будете драть? – послышался тоненький голосок.
– Нет, вылезай, – усмехнулся я. Вскоре кусты зашебаршили и мы увидели мальчика лет пяти. Светлые волосы, холщевые штаны и рубаха, а на ногах лапти. Никогда бы не подумал, что увижу столь колоритный наряд. – Ты почему за ней не побежал?
– Дак Лиська на ногу скора, а я ащо мал, – шмыгнул мальчик.
– Тебя как звать? – спросил я.
– Микаська.
– А живешь далеко? – поинтересовался я.
– Там, на заставе, – махнув рукой в неопределенном направлении, сообщил мальчик. – Лиська звала с ней сходить пирожков дядьке Даньке принести.
– А что не пошли?
– Дак вас увидели, вот и схоронились, – с серьезным видом сообщил малец.
– А чего так? Мы что такие страшные? – спросил я.
– Дак мамка говорила: коль конника углядись, дак в кустиках схоронись.
– Мудрая у тебя мамка, – усмехнулся я. – А если кого другого увидишь?
– Коль мечника углядись, так в кустиках схоронись.
– М-да, углядись, это верно, – усмехнулся я. – Так что же тебя Лиська одного оставила? Почему с собой не взяла?
– Дак Лиська на ногу скора, а я ащо мал, – снова повторил Микаська.
– И где нам ее искать? Тебя же нельзя тут одного оставить, – тяжело вздохнул я. – Где хоть ваша застава?
– Дак там, – снова махнул куда-то в сторону малец.
– Деда, в прошлый раз он на запад показывал, – сообщила Элька.
– Знаю, – усмехнулся
Честно сказать, возиться ребенком не хотелось, но если оставить его одного в лесу, то он либо околеет от холода, либо попадет на ужин к местным хищникам. Однако долго кричать не пришлось, так как из кустов вышел странный персонаж, эдакий Добрыня Никитич из российского мультфильма. Конечно, он не был точной копией нарисованного героя, но комплекция и светлые волосы с небольшой бородкой сильно подняли мне настроение. Воин был облачен в кольчугу и шлем-шишак, а в руках держал копье, толщиной с деревце и обитый железом щит каплевидной формы. Ну, один в один былинный богатырь.
– Ты почто маленьких обижаешь? Негоже детишек стращать.
– Так кто ж их пугает, – усмехнулся я. – Их так мамка учила, «коль кого углядись, так в кустах схоронись». Вот они и затаились, как мыши под веником.
– Это да, Санька могет, – по-доброму улыбнулся богатырь, но быстро опомнился и, вновь став серьезным продолжил грозно вопрошать: – А конем топтать почто начал? Они же малые детки, а ты их копытами.
– Да что ты говоришь? Да за Лиськой ни один конник не угонится, а ты «копытами», – снова усмехнулся я. – Ей бы должность гонца, да пугнуть с легонца, и она словно ветер домчит до отца.
– Дак они сироты, – скривился Данька. – Муж Саньки сгинул в болотах, вот я о них и забочусь. А ты почто не по дороге едешь?
– Как не по дороге? А это что? – удивился я.
– Дак тропинка хоженая, – пояснил богатырь.
– А дорога намного шире? – полюбопытствовал я.
– Дак в аккурат на пару шагов, – ответил Данька.
– На пару шагов? Ну тогда да. Можно сказать, тракт, – улыбнулся я. – А две телеги как разъезжаются?
– Дак как придется, иногда с мордобоем, но чаще мирно, – усмехнулся Данька. – А ты, я гляжу, уж больно странный путник? Кольчужка у тебя паладинская, а вместо белого плаща щит с гербом. Неужто рыцарь из королевств? И куда путь держишь? И главное, откуда ты такой прибыл? Почто не по дороге?
– Мы ночью реку на лодке переплыли, и куда нас вынесло, оттуда и поехали, – ответил я, прекрасно понимая, как глупо это звучит.
– Дак что ж вы ночью переправлялись? – напрягся богатырь.
– А мы в гости к ваннам ходили, – слегка исправив легенду внедрения, пояснил я.
– Дак чего вы там забыли? – продолжал спрашивать Данька.
– Хотелось показать внуку, кто такие ванны и как с ними бороться.
– А что с ними бороться? – удивился богатырь и добавил: – Рубя мечом, коля копьем, мы кровью их дракар зальем.
– Чтобы внук не опасался, пришлось отправиться туда. Пусть видит, что они такие же люди, как и мы, – пояснил я. – У них тоже идет кровь и они так же умирают, как и положено нормальному человеку.
– И многих ты истребил? – спросил Данька.
– Нет, человек десять-пятнадцать, – честно ответил я, а сам мысленно подсчитал, насколько разрослось мое личное кладбище почивших врагов. Сначала двоих на дороге, потом четверых в поединке, после был паладин и длительная пауза, а ближе к осени девять и семь, а недавно двоих. Получается, слегка приуменьшил.