Летописи Благоземья. Летопись вторая. Хранители Весов
Шрифт:
Дирей застыл на месте, молча наблюдая, как корчится, силясь отогнать от тела этот нестерпимый жар, магистр. Он знал: сейчас у него нет препятствий для того, чтобы добить беспомощного исполина. Дирей знал так же и то, что любой бы на его месте поступил именно так, но продолжал стоять, наблюдая за Сметтом со стороны. Что удерживало его тогда? Оцепенение? Страх? Или, какие-то тайные неведомые чары, пришедшие из Ниоткуда, мешали Владыке одним ударом покончить со злом, прокравшимся в райский мирок, обитатели которого сумели не перегрызть друг другу глотки из-за божественной синей воды, дарующей выпевшему её силу, ограниченную лишь его собственным воображением.
– Правитель, Сметт поднимается!
– Что?
Дирей не сразу сообразил, что происходит. Но тут вслед за встревоженным голосом воина раздался рык. Правитель сразу понял, откуда идет устрашающий звук, и поднял голову – сверху на него смотрели светящиеся от ярости холодные глаза Сметта. Лицо его украшало алое пятно от ожога на пол лица – напоминание об удавшейся атаке Дирея.
Сейчас Сметт был зол как никогда, и от злобы набирала силу ярость, которую он готов был хоть сейчас выплеснуть на человека. Дирей видел это по кровожадным зрачкам магистра, но постарался не выдать свой страх. А Сметт тем временем, стал осторожно наступать на троицу смельчаков, и при каждом его шаге дрожала земля. В целях предосторожности Дирей извлёк из ножен меч, спутники последовали его примеру. Но это не заставило Сметта остановиться, а лишь подзадорило во всю бушующую в нём ярость. Заметив блеск стали, магистр тьмы только ухмыльнулся.
– Я уничтожу тебя, человек! – рычал Сметт, наступая на троицу. Он пока ещё ничего не делал, а только готовился к атаке, и Дирей мог пуститься в атаку, но не сделал этого – побоялся. Правитель осторожничал. Он понимал, насколько непредсказуем может оказаться Сметт: никто не знает, куда может увести его неприкрытая злоба, ибо он не управлял разумом – им управляла ярость.
– Я уничтожу тебя!
В костлявых пальцах Сметта появилась стальная рукоять остро отточенного клинка, чёрного как сама ночь. Дирею давно был знаком этот меч. Его лезвие не раз представало перед ним, так что кому, как не Владыке, не знать, что бронзовой здесь была только рукоять – тонкая, изящная, она была украшена черепами, которые искусный кузнец разместил и на рукояти, и на эфесе. А вот лезвие было совершенно особым. Его нельзя было почувствовать, но от его прикосновения по телу проходила неистовая дрожь, потому как из самой рукояти в виде тонкого, длинного, и совершено прямого лезвия лилась сама чёрная магия. Это был пучок света, чёрного, как ночь, мертвенно холодного, как просторы окружающего.
Дирей бросил взгляд на меч, остановился. Двое других воинов, бывших рядом с ним, тоже застыли на месте.
– Что это? – спросил один из них, плохо сдерживая дрожь в голосе.
– Тихо!
Три воина стояли, ожидая непонятно чего. Но какое-то тайное напряжение, жившее всё это время в их сердцах, подкрепляемое страхом, позволяло предположить, что этого «непонятно чего» следует остерегаться.
– Следите за мечом! – приказал Дирей громким шёпотом, а в следующую секунду клинок ожил. Управляемый разумом Сметта, он вдруг стал извиваться, постепенно удлиняясь.
– Что за…
– Молчи! Забыл, с кем сражаешься?
Удлиняясь, лезвие меняло форму. Из совершенно плоского оно превращалось в округлое, обрастая упругой, как резина, чуть влажной, покрытой мелкими чешуйками, кожей. Вскоре появилась и вытянутая морда с широкой пастью, снабжённая раздвоенным языком, и двумя рядами остро отточенных клыков.
– Змей!
Извиваясь в руке магистра, чудовищный ящер вытянул своё гибкое тело, и стал вертеть головой в поисках жертвы.
– Что, страшно, Дирей? – проговорил Сметт насмешливо. Но Дирей ничего ему не ответил: в те короткие мгновения его голова была слишком занята сотворением образа. Он не собирался сдаваться, а значит, должен был приготовить достойный ответ заклинанию, которое сотворил Сметт.
Собираясь со всех уголков его организма, мана перетекала в желудочки. А потом покинула тело, матерелизуя образ в сознании заклинателя.
И тогда в воздухе возник дракон с перепончатыми крыльями, длинной гибкой шеей, и таким же длинным, тяжёлым хвостом. Тяжёлая голова с длинной вытянутой мордой выглядела уродливо и даже устрашающе благодаря шипастым наростам и чешуе, покрывающей всё его тело.
Дракон с устрашающим рыком полетел на ящера. Змей зашипел в ответ. Затем, вынув длинный раздвоенный розовый язык, почувствовал запах врага и настороженно повернулся в сторону дракона. Пока тот приближался, прибывая в абсолютной уверенности, что змей не видит его, готовый нанести удар. Но змей уже ждал его. И, когда дракон уже снижался, чтобы впиться змею в толстую мускулистую шею, выбросил вперёд свою тупую морду с двумя маленькими разрезами ноздрей и схватил летучую бестию за ловко подставленную шею. Дракон закричал, замахал крыльями, стараясь вырваться из капкана, но змей уже держал его в прочных тисках. Дракон стал вертеть хвостом, хлеща ящера по морде. Тот зажмурился и разжал крепко сомкнутые челюсти.
Получив свободу, дракон отлетел назад. Его огромная уродливая рана кровоточила, но не отняла у него прежней силы, гибкости, и скоростию Летучий ящер развернулся и снова полетел на змея, который снова был готов к атаке. И когда дракон уже приблизился, снова попытался схватить его, но летучий ящер поднялся чуть выше, позволив змею лишь схватить челюстями воздух. А пока его противник в растерянности искал дракона, тот изловчился и укусил змея. Затем тут же отлетел назад. Но змей, за мгновение почувствовав дыхание противника, выбросил в его сторону голову, снабжённую остро отточенными клыками прямо в удаляющегося ящера. Чёрный, немного влажный клубок быстро размотался и клыки вонзились в хрупкое перепончатое крыло. Хрустнули тонкие хрящи. Крыло тут же подогнулось, и само тело летучего ящера чуть накренилось, но всё ещё держалось в воздухе. Выпустив дракона, змей вернулся на место, свернув тело в гибкие, снабжённые каменными мышцами клубки. Дракон и его заклинатель – Дирей – точно знали, что ящер обязательно нападёт снова. И он не будет ждать подходящего момента…
… Дирей вскинул над головой меч, и разрубил сверкающим божественным белым светом остриём воздух. Он целился в шею магистра, но промахнулся – Сметт успел отскочить. Однако заострённый конец задел невесомую цепочку медальона. Хрупкие звенья-кольца лопнули; цепочка рассыпалась, и медальон с выбитым на нём черепом рухнул на землю и раскололся надвое, словно глиняный кувшин. Сметт застыл на месте, не смея пошевелиться. За несколько мгновений кожа на его лице из мертвенно белой стала почти чёрной, и только глаза оставались ледяными. Он уже не шевелился; ужасный клинок выпал из разомкнутых пальцев. Добрая сталь со звоном упала на землю. Неподвижная туша змея превратилась чёрное пламя страшного клинка.
– Ты убил меня, Дирей! – только и смог произнести Сметт, а потом рухнул на землю на глазах у изумлённых воинов. Не только Дирей, но и они могли видеть, как затем кожа на уже неживом теле обретает прежний оттенок, но душа – её прозрачный контур, отделившись от тела, медленно возносился ввысь – уже уходила в Умертвие.
– Он мёртв? Да, правитель? – спросил один из воинов, сражавшихся вместе с Диреем. Правитель посмотрел на него, и ответил без тени сомнения.