Летучие мыши
Шрифт:
– Минуту, Виталий Иванович! – наконец, подал голос участковый, который повсюду сопровождал их. – Мне нужно поговорить с вами пару минут. А потом я попрошу товарища Егора, извините, не знаю вашего звания, подбросить меня до развилки.
– Тогда, может быть, выйдем на улицу? – сказал Егор. – Раз уж всё равно ехать…
Сербин закрыл багажник и сел в машину, ожидая старшего лейтенанта.
Поговорив минут пять с Виталием, он сел в машину и виновато посмотрел на Егора.
– Извините, что напрягаю вас! – сказал он. – Но по другому мне не добраться, а я и так много времени здесь потерял.
– Всё нормально! – сказал Сербин. – Я рад вам помочь, Игорь.
Высадив участкового недалеко от моста через реку Шахе, Сербин заглушил двигатель и закурил. И только теперь заметил, что его руки мокры от пота… Чувство реальной опасности редко подводило его на войне, и он знал, что это чувство не вызвано разыгравшимся воображением. Он знал: что-то идёт не так, что опасность рядом…
Разум требовал: уезжай, немедленно уезжай отсюда…
Сербин долго сидел, не шевелясь, лишь сжимая и разжимая лежащие на руле пальцы.…
Рука сама потянулась к ключу зажигания… Он медленно развернулся и поехал к «Замку»…
Глава 6
К «Замку» он подъезжал медленно, внимательно осматривая окрестности.
Ворота гаража были открыты, и он сразу же заехал внутрь удобного бокса.
Закрыв машину, он вошёл в открытую внутреннюю дверь, которая, как он помнил, выходила в небольшой холл, и располагалась напротив двери в обеденный зал.
Он открыл эту дверь и шагнул в столовую…
И тут же почувствовал лёгкое движение за спиной, и в затылок ему упёрлась холодная сталь ствола.
За столом сидела Дарья и незнакомая Сербину
– Ты только не дёргайся, землячок, - раздался сзади голос с лёгким армянским акцентом. – Сложи руки на затылке и тихо иди к столу.
Сербин подумал, что такое же состояние, как сейчас, он всегда ощущал перед боем. Состояние высшего нервного напряжения, от которого прошибал пот и немели мышцы, которое иногда становилось непереносимым. И только с первыми выстрелами, почувствовав дрожь автомата в руках, он мгновенно успокаивался, и тогда остановить его было невозможно. Разве что, пулей. То же самое происходило и сейчас. Он предчувствовал опасность и, наконец, столкнулся с ней. И тревога исчезла, уступив место холодной, расчётливой злости. Эта злость в их среде называлась просто – готовность к бою.
Сербин шёл медленно, привыкая к новой обстановке, и его грубо ткнули в затылок стволом. Но он не ускорил шаг.
Дойдя до стола, он остановился.
– Можешь сесть и опустить руки!
Сербин сел и, наконец, увидел того, кто отдавал приказы.
Лет двадцати семи на вид, высокий, черноволосый, с жёсткими карими глазами. Одет он был в дорогие джинсы и фирменную рубашку с распахнутым воротом.
Он сел напротив Сербина, направив ствол ПМ ему в грудь.
– Я видел твоё напряжение, землячок, когда ты уезжал с участковым. И подумал. что ты умнее и не вернёшься сюда… Но ты вернулся и прибавил нам хлопот.
Сербин тем временем изучил остальных бандитов и решил, что они обычные уличные отморозки. «Быки»… Но сидящий напротив был другой – умный, дерзкий, решительный. От него исходила главная опасность.