«Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941
Шрифт:
Нам показали лучшее место для высадки и помогли организовать нечто вроде паромной переправы с берега на катер. На резиновом плоту закрепили два троса — один с берега, другой — с катера. После этого мы смогли вручную перетаскивать его туда и обратно.
Насколько я понял, единственным судном, заходившим на остров, была торговая шхуна, матросы которой выменивали товары и продукты на копру. На Вана-Вана не было ничего похожего на пристань, а маленькая церковь, с такой любовью построенная этими изолированными от всего мира христианами, уже полвека не имела белого пастора. Краем глаза я заметил, как сверкнула на солнце пряжка ремня одного из моих людей. «Gott mit uns» [37]
37
Господь с нами (нем.)
Булла, в очередной раз вернувшись из бесплодного полета, с неудовольствием взглянул на крюк подъемника. Возвращение на «Атлантис» всегда было делом хлопотным. Сначала следовало медленно подвести «Арадо» на траверз судна, пока корабль пытается создать «пруд для домашних уток» — участок спокойной воды. Затем предстояла проверка акробатических способностей летчика, который должен был выбраться из кабины и встать на колени на наружной части фюзеляжа у кабины, изо всех сил упираясь в него носками, словно едешь на муле. Следующий этап — жонглирование, оно же ловля крюка, отплясывающего нечто безумное на конце стального троса. Завершающий этап — вставить крюк в специальную скобу на крыле. Желательно при этом не разбить голову, что, поверьте, очень непросто.
Нет, трудности — это иногда совсем не плохо, особенно если дают возможность проявить себя. Например, «Мандасор» ведь до сих пор вспоминается с удовольствием. Тогда в январе именно благодаря «Арадо» был захвачен этот британский сухогруз. Но сейчас Булла, сытый по горло тоскливой монотонностью полетов над пустынными водными просторами, с грустью вспоминал об этом захватывающем приключении. Тогда Рогге сказал Булле, что можно сбить антенну сухогруза тяжелым крюком, свисающим из брюха самолета. Потом оставалось только задержать судно до подхода рейдера. Адская была работенка. Тогда Булла считал, что его больше никогда не потянет на подобные подвиги. Но теперь, кружа без всякой пользы над пустынной тишью Тихого океана, он с ностальгическим чувством думал о прошлом. Тогда была настоящая война. Британские орудия — одно четырехдюймовое, другое трехдюймовое да еще два пулемета — открыли огонь по «Арадо», но он сумел сбить антенну на первом заходе, а на втором повредил мостик бомбами. Но англичане не прекратили огонь, хотя артиллеристы были ранены, и так «тепло» попрощались с ним, что самолет лишь чудом дождался, когда его подберет рейдер.
Булла очнулся от воспоминаний и через несколько секунд уже вовсю костерил чертовых кретинов, которые, вооружившись бамбуковыми шестами, должны были следить, чтобы «Арадо» не врезался в борт «Атлантиса». Не рассчитав силу толчка, они едва не сбросили пилота с его не слишком надежного насеста.
Наша последняя ночь на Вана-Вана была грустной и сентиментальной. Мы сидели вокруг костров и пели песни далекой отчизны. И все же нам не хотелось покидать этот мирный, дружелюбный оазис, сменив его на пустынное враждебное море. Никогда еще дом не казался нам таким далеким — он был даже дальше, чем рай.
Последняя ночь. Корабельный скандалист был обнаружен в густых кустах с местной девушкой.
— Я заблудился, — не смутившись, объяснил он.
Последний день. Я изрядно украсил себя большими и маленькими царапинами, когда канат, тащивший мой плот, порвался и меня бросило на коралловую стену.
Когда «Атлантис» уходил, Фелер и доктор, стоя на палубе, долго махали оставшимся на берегу островитянам. Доктор приобрел особенную популярность среди островного населения, поскольку начал лечить людей
— Ни одного врача на сотни миль вокруг! — сокрушался он. — Это варварство! Жаль, что у меня было так мало времени.
— Жаль, что мы так и не увидели танцующих девушек, — вздыхал Фелер, — но зато кокосы хороши…
«Атлантис» медленно шел на восток, выискивая очередную жертву. Но только океан был пуст. Многие из нас были втайне этому рады. Мы находились под властью странного чувства оторванности от всего мира. Оно уже посещало нас раньше, но в этих Богом забытых местах многократно усилилось.
Мы подошли к острову Хендерсон — одному из группы высоких вулканических островов Питкерн, известных благодаря легенде о «Баунти». [38] Скалы были такими высокими и крутыми, что подняться наверх можно было, только хватаясь за выступающие корни деревьев. А растительность на вершине оказалась настолько густой, что, зайдя всего на 20 метров в глубь острова, я был вынужден лезть на дерево, чтобы найти дорогу обратно. На острове Хендерсон мы не нашли никаких признаков животных, не говоря уже о людях, зато обнаружили столб с указателем.
38
«Баунти» — судно капитана Блая.
Выбеленные солнцем и ветрами буквы сообщали:
«Остров Хендерсон. Принадлежит королю Георгу V».
Эта информация была слегка устаревшей, [39] равно как и надпись, сделанная ниже. В ней сообщалось о заходе на остров британского крейсера. Мы возблагодарили судьбу за то, что нас от столь важного события отделяло без малого десять лет.
А на борту «Атлантиса» Фелер не оставлял попыток поддержать моральный дух коллег, во всяком случае, именно так он называл свое мелкое хулиганство. Однажды он заполнил каюту административного офицера туалетной бумагой — ее там было несколько тысяч рулонов! В другой раз он поместил туда показавшийся ему любопытным образец водорослей. Понравившийся ему экземпляр имел длину не менее 20 метров, был мокрым, скользким и издавал довольно неприятный запах. Административный офицер был очень привязан к своей канарейке, и Фелер, воспользовавшись случаем, выкрал птичку, поместив в клетку вместо нее банку.
39
Георг V правил в 1910–1936 гг. В описываемый период королем был Георг VI.
В узком мирке мелочи, на которые обычно никто не обращает внимания, считая их слишком ничтожными, чтобы тратить время, имеют обыкновение приобретать преувеличенно важное значение. Примером может служить случай с корабельным доктором и виски, имевшим необычный вкус.
— Черт бы меня побрал! — воскликнул Райль, отодвинув тарелку, и с негодующим видом встал. — Меня еще никогда так не оскорбляли…
— Ну что вы, доктор, — попытались исправить положение миротворцы. — Он не имел в виду ничего плохого…
Но Райль не собирался успокаиваться.
— Если с этим виски что-то не так, вам следует винить изготовителей, а не меня.
Райль разошелся не на шутку и считал, что имеет для этого все основания. Будучи корабельным доктором, он отвечал за запасы спиртного и решил, что сомнения в качестве напитка равнозначны сомнениям в его честности.
— Но, доктор, — запротестовал покрасневший виновник скандала, — я и не думал…
Райль больше не произнес ни слова и гордо вышел из кают-компании.