Летучий корабль
Шрифт:
Я все чаще вижу его в кабинете, разбирающего бумаги, пишущего что-то, а сам тем временем перелистываю книги, так манящие меня. Мне кажется, если бы сейчас пиратское братство объявило о своем возрождении, я бы не раздумывал ни минуты.
– Северус, что ты все время пишешь? — однажды спрашиваю я его.
– А как еще мне управлять имуществом?
Да, пожалуй, я мог бы и сам догадаться, тем более, черт, вот зачем я изучаю экономику, если в моей голове преспокойно может гнездиться мысль о том, что разбросанные по всему свету богатства лорда Довилля множатся
– Может быть, я могу хоть чем-то помочь?
Он смотрит на меня поначалу удивленно, потому что, видимо, тоже не думал о том, что мое маггловское занятие может иметь хоть какое-то применение.
– Ты же считать умеешь?
– После Хогвартса мог с трудом! Но несколько месяцев занятий с маггловским преподавателем и год высшей математики в университете, — я с важный видом поднимаю вверх палец, — сделали свое дело. Может быть, они и лишили меня магии, но сложить, отнять, разделить и умножить цифры в твоих счетах мне явно под силу. И еще, я выдам тебе страшную тайну: у меня в мобильном есть калькулятор. Он есть и у тебя, Северус, но ты предпочитаешь складывать в столбик!
Пират смотрит на меня недоверчиво, я перебираюсь к нему поближе, показываю, на какую кнопку следует нажать, чтобы на маленьком экранчике сами собой, без всякого волшебства начали складываться и перемножаться цифры. И в ходе этого объяснения я каким-то непостижимым образом оказываюсь сидящим у него на коленях, его руки под моей футболкой, пальцы как-то незаметно уже проскальзывают под ремень моих шорт, а он сам жарко шепчет мне прямо в ухо, притягивая все ближе к себе:
— Покажи еще раз, я не понял…
Но с того дня каждый день после завтрака я помогаю ему со счетами, а он старается не просто давать мне считать колонки цифр, но и объяснить, к чему они относятся, рассказывает о делах так, что у меня все больше крепнет уверенность в том, что пират рассматривает их отныне как наши общие.
– Если бы я был магом, — говорю я ему, наверное, через пару дней, — я мог бы перевестись на факультет управления магическим имуществом и помогать тебе. Был бы твоим управляющим. Хоть какой-то толк. Знаешь, мне даже кажется, в Загребском магическом университете есть что-то подобное.
Он поднимает голову, а так как я теперь сижу напротив него, только с другой стороны стола, он легко дотягивается до меня и шутливо ерошит мне волосы.
– Управляющим…, — повторяет он задумчиво. — А тебе это интересно? Мне кажется, тебе по душе совсем другие вещи. Разве нет?
– Сев, понимаешь… по душе — не по душе… без магии я не годен даже для факультета магического имущества. Остается только немагическое. Чем я и занимаюсь.
– Послушай, — вдруг спрашивает он меня, — а кто сказал тебе там, в Загребе, что ты можешь потерять магию? Кто был тот человек, к которому ты шел?
И мне становится немного не по себе от его пристального взгляда, да и ответ, который мне сейчас придется дать, меня пугает.
– Не хочешь рассказывать? — голос его звучит холодно и отстраненно, так что для меня не составляет труда понять,
– Сев, это совсем не то…
– Что не то?
– Я не хочу говорить не потому, что это был какой-то близкий для меня человек…
– Тогда что?
Он чуть прищуривается и откидывается на спинку стула. Ревность, недоверие. Что ж, мне лучше сразу раскрыть карты.
– Этот человек, Северус…я думаю, это был твой дед.
И я рассказываю ему свою рождественскую снежную сказку о злом колдуне с крючковатым носом, что привел меня в один прекрасный день, словно заблудившегося в лесу крестьянского мальчонку, в свой мрачный дом, где на полках стояли черепа и реторты, а стены украшали диковинные гравюры: на них лев пожирал солнце, а большая неведомая птица клевала себя в грудь, символизируя алхимическое превращение. О том, как Эйлин приглашала меня к столу, как любила ореховые торты, как я покупал их для нее чуть ли не каждый выходной в магических и маггловских кондитерских.
– Чертов старик! И до тебя он добрался! — Лорд Довилль одним неуловимым кошачьим движением поднимается с кресла и скользит к окну.
…Когда ты злишься, ты становишься ягуаром…
– Зачем ты таскался к нему? Ты же понял, кто он такой! Если ты меня боялся, почему не опасался проводить выходные с моими матерью и дедом?
– Сев, я не понимаю… Мне просто нравилось приходить к ним.
Я аккуратно откладываю счета, которые все еще держу в руке, на край стола, встаю и делаю пару шагов по направлению к нему. Он молниеносно оказывается рядом со мной, хватает за плечи так, что даже становится больно. Его взгляд кажется мне совершенно безумным, в нем гнев, страх, обида — все сразу. А потом он резко, так что даже перехватывает дыхание, прижимает меня к себе.
– А если бы этот старый колдун сделал тебе что-то? Ты же был совершенно беззащитен — у тебя даже палочки не было! Зачем ты вообще шлялся в этот магический квартал? Там темных магов на квадратный метр больше, чем во всем Лютном переулке!
– Но он же мне ничего не сделал! Просто пил со мной чай, учил жизни, ругался, что пользуюсь маггловской техникой. Сев, — я поднимаю глаза и вижу, что он все еще хмурится, — и про тебя я ему ничего не говорил.
Мы какое-то время просто стоим молча, он не отпускает меня, но я чувствую, как его хватка на моих плечах становится мягче.
– Прости, — наконец, говорит пират, — я просто не люблю его. И то, что именно он сказал тебе про магию…
– Но не он же ее украл, Сев!
– Да нет, не он.
– А ты был в Загребе, Северус? Откуда ты знаешь про темных магов?
– Пойдем на балкон, там сейчас тень, — предлагает мне пират.
Он отдает распоряжение Твинки, которую я по-прежнему не могу видеть, принести нам туда кофе. И рассказывает мне ту часть своей истории, которую я еще не знаю — в нее ведет арка, испещренная алхимическими знаками, она петляет темными переулками, а когда выходишь на свет, видишь, что твои руки пусты — в них нет даже котомки и родительского благословения.