Летящий и спящий (сборник)

Сапгир Генрих Вениаминович

поэта робко попросил

посвятить ему сонет о смерти

[1]

— подвиньтесь ребята

ну и что, что крылаты!

не робей рыжеватый…

здесь Андрей Демыкин в маске

говорит о Босхе

с Рыбой

у которой нос трубой

…в Красково там на даче

отсвечивают свечи —

и утро будто вечер

а страшила Ворошилов

пьет мудила

из бездонной миски —

и не требует закуски

он думает что это — виски

а Пятницкий

пришел зеленым —

отравился ацетоном

стонет Жар-птица:

— дайте!

дайте ему причаститься —

очиститься

ведь тоже — частица

(души — огненные перья

собираю вас теперь я)

невзгоды все преодолев

великий Кропивницкий Лев

размышлял: гармония —

девы и Германия

Фрейд и разумение…

но (Сева!) Кропивницкий-дед

как будто жизни знал секрет

холст чистил мастихином

при том читал стихи нам

он был Сократ

и жил в бараке —

и русский быт

и русский мат

и русский стих…

окно во мраке…

зовет высокая труба:

— вы крутолобы

придите оба!

и внук-художник

ликом светел —

от жизни улетел

и близких встретил

дома Парижа —

корабли

вы всех по лестницам

вели

чтоб из чердачных окон

смотрели

жадным оком:

слишком серебристо

небо слишком близко —

и срывается с крыш

стриж

еще стриж…

считал Ван Гога

превыше Бога

…в чужих жилищах рисовать

себя как вечного ребенка:

нос луковицей

бороденка…

ах лукавый мужичок

Толя Толя Толенька!

Зверев любит шашлычок —

вечные Сокольники:

шашки

розарий

девушки с большими глазами!

светлый как из душа

Харитонов Саша —

смирная душа

ни жалоб ни стонов —

вознесся Харитонов

…разноцветный бисер

выси

голоса

ох горе!

Олежка Григорьев

…кем теперь

коробка бабочек

хранима?

…видел архангелов

и херувима

здесь и другие —

светятся все —

Гуров

которого сшиб грузовик на шоссе…

и Длугий —

ни звука —

и тоже от рака…

о други!

— явись из бездны адской

Ковенацкий!

и ты зван —

и Шагал и Сарьян —

и Гаяна

Каждан

— кто там возник на пороге?

— кажется Леня Пурыгин

«Господи в Нью-Йорке

такая жара!

на скамейке в парке

умер я вчера»

счет уже на десятки:

застрелил инкассатор

захлебнулся в припадке

утонул…

от инфаркта миокарда

у мольберта…

слишком ярко…

просто в Вечность заглянул

Дерево

вытянулось в зарево —

величава

перспектива:

ветви стали временем

время — белым пламенем

все ярче Жар-птица —

и тысячелица!

и тысячеуста —

живые Уста!

ладони —

долони

от лона

и дола

до неба

и Бога

и в яви

и в трансе

и в камне

и в бронзе

и масло

и Числа

и ныне

и присно

июнь 1995. Париж

ЛУВР

1

не тот кипящий

под стеклянной —

площадь подземная —

пирамида

не тот уставленный —

посетители

не тот увешанный —

потолки

не с улицы Риволи —

толпы туристов

не с набережной Сены —

солнечно и пустынно

не с угла «Комеди Франсез» —

золотая сидит на коне

воплощая величие нации —

и даже не из Парижа —

из Аньера

из квартиры моей дочери

дверь открыл в коридор —

и вошел

сразу пусто и свет —

вспомнишь Пруста:

не то остров

не то помещение

просматривается насквозь

где-то картины

иду на авось

трогаю: стены

где картины?

не видно ни стен

ни картин —

один

но слышу: рядом — выше

и дальше как бы снаружи

перекрикиваются как на стройке

блоки скрипят — подъемник

ближе кашляют шаркают

идет развеска картин

обернулся — весь на свету!

бородатые в латах

меня окружившие стражники

один из них поднял фонарь

я молод и зол

я их начальник

я скалю зубы

будто мне все нипочем

слуга отвернулся

и гладит борзую

(дугою белая в пятнах)

в тени мой противник

укрылся шляпой и —

ничего не происходит

кинжалом клянусь мадонной!