Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие
Шрифт:
Это началась военная операция Красной Армии, целью которой была деблокация Севастополя и освобождение Крыма, и которая закончилась в аду Аджимушкайских каменоломен…
История трех фотографий
Вермахт оставил о себе страшную память. Но имя одного немецкого солдата в Сербии произносится с уважением. О нём был снят фильм, его имя – на страницах сербского учебника истории.
19 июля 1941 года в Сербии в районе села Вишевец был разгромлен партизанский отряд. После тяжелого боя была проведена зачистка села, в ходе которой были арестованы 16 местных жителей, которых повели на расстрел. Им завязали
Долгое время считалось, что вся эта история – пропаганда. Семья Шульца получила официальное извещение, что ефрейтор Йозеф Шульц якобы отдал свою жизнь за фюрера. Но командир 714-й дивизии Фридрих Шталь в своем дневнике подробно описал этот инцидент. Были даже найдены фотографии, сделанные одним из участников расстрельной команды. На одной из них Йозеф Шульц, без оружия и каски, направляется к стогу сена, чтобы встать среди расстреливаемых.
В 1947 году эксгумация останков погибших выявила, что среди семнадцати захороненных – один был в форме войск вермахта. Йозеф Шульц не погиб в бою, а был расстрелян. Командование дивизии решило скрыть позорный факт невыполнения солдатом приказа. На момент смерти ему было 32 года, человек с уже сформировавшимся мировоззрением. Он прекрасно знал, как наказывается в военное время солдат, отказавшийся выполнить приказ.
В Сербии на месте трагедии стоит памятник погибшим. На монументе закреплена табличка с именами и фамилиями расстрелянных. шестнадцать сербских и одна немецкая.
Лауреат пяти Сталинских премий, народный артист СССР, автор документального фильма «Обыкновенный фашизм» кинорежиссер Михаил Ромм сказал: «Нужно иметь немалое мужество, чтобы отдать жизнь за свою Родину. Но иногда не меньшее мужество нужно иметь, чтобы сказать «нет», когда все кругом говорят «да», чтобы остаться человеком, когда все кругом перестали быть людьми».
Сопротивление. Начало
… Я пишу тебе это письмо в своем дневнике, и если я дам его кому-то почитать, то это будет означать одно, что я чувствую приближение смерти, и мне надо с кем-то поделиться …Судьба нас, пленных русских, восьмерых мужчин и одну девушку, санитарку из Севастополя, занесла на край Европы, в голландский город А. Тебя уже нет, тебя нет уже год, и я знаю, что ты не прочитаешь его никогда, но его обязательно прочитают те, кто тебя любит, любил и будет любить, как самого верного друга и товарища, который поверил нам в очень тяжелую для всех нас минуту… Когда-то ты мне, нам, пленным и сбежавшим из концлагеря арестантам, рассказала свою историю. Но если я её не опишу, то о ней никто не узнает, а такого я допустить не могу …
Ты нам рассказывала, что ты была маленькой девочкой, родилась и жила в Европе. Вторая Мировая Война. Оккупация. До высадки союзных войск в Нормандии женщины и дети жили впроголодь, но жили. После высадки наступил настоящий голод.
Голод. Холод. Да, военных действий не было, практически вся Европа сдалась. Многие мужчины, чтобы прокормить семьи, вступали в нацистскую армию. Многие, но не все.
Ещё было «Сопротивление». Конечной целью которого было вооруженное восстание по всей Европе. Еды в тот год ни у кого не было, только у тех, кто сотрудничал с фашистами. Обычным людям её надо было добывать. И детям, и взрослым, и старикам.
Девочка, несовершеннолетняя девочка, которая изменила мне, нам, всей нашей небольшой группе жизнь, и о которой я хочу рассказать в своем дневнике, начинала свой день, сварив и съев одну варёную картофелину. Но не всегда.
Но она сама считала себя балериной и потому приказывала себе не уставать. Девочка скакала и скакала. Иногда ей прохожие давали какую-то еду… но чаще всего никто ничего не давал. Да и не было у неё целью – разжалобить прохожих и выпросить у них какой-то еды. Она просто ненавидела тех, кто расстрелял её дядю и её двоюродного брата. Расстрелял, предварительно замучив их до неузнаваемости, в попытке склонить их к предательству. Они ничего не рассказали Гестапо о своих товарищах в Сопротивлении и были расстреляны.
Но что могла сделать маленькая девочка со скакалкой в руках?
Когда любишь свою Родину, ты всегда найдешь способ бороться. Бороться до последнего вздоха. Бороться, и не важно сколько тебе лет, и как ты выглядишь! У неё была подруга – самая ослепительная женщина Парижа, звали её Вики … [48]
Наша спасительница, наша девочка скакала на виду у всех. Она видела всех прохожих, и все, кто был в центре, тоже видели её. Фашистский штаб тоже размещался в центре.
48
Княгиня Вера Аполлоновна Оболенская, Вики, как её называли близкие, была одной из самых красивых женщин русского Парижа. Она стала одной из центральных фигур в Сопротивлении, передавала донесения, писала сводки, работала связной. Фашисты подвергли её жестокой казни на гильотине в Берлине в 1944 году. Посмертно она была награждена орденом Отечественной войны первой степени, Военным крестом с пальмами и медалью Сопротивления. Узнав о трагической кончине жены Веры Оболенской, убитой немцами в Берлине, Николай Оболенский решил стать священником, в 1963–1979 гг. был настоятелем собора Св. Александра Невского в Париже, до этого он прошел и Сопротивление и концлагерь… Другой русской мученицей и героиней противостояния нацистам стала Мать Мария (Скобцова). Российская аристократка, поэтесса, потом монахиня, она стала одной из центральных фигур благотворительной деятельности русского зарубежья, ежедневно разнося пищу по госпиталям и старческим русским домам. В годы войны Мать Мария помогала переправлять беженцев через границу и выдавала фальшивые документы тем, кому грозил нацистский террор. Она погибла в фашистском концлагере, и сама пошла на смерть, заняв место молодой женщины, которую должны были отправить в газовую камеру. Она выжила, вышла по документам Скобцовой из лагеря, после Победы, и рассказала о её Подвиге
Иногда она останавливалась, и делая вид, что поправляет шнурки на стареньких, сношенных до дыр ботинках, передавала послания-записки, которые ей давал её родной брат. Они предназначались командирам «Сопротивления». Тем, к кому нас позже привел Арман, и те, кто не хотел видеть свою Родину оккупированной.
Также и ей передавали важные зашифрованные сообщения.
Бывали дни, в которых она просто прыгала и ничего никому не передавала.
Это означало, что этих людей, кто не пришел – арестовали… тогда вечером она сжигала эти записки не читая. Брат её учил, что даже если Гестапо будет тебя пытать, и ты в бессознательном состоянии будешь что-то говорить, то ты никого не выдашь, ведь ты никого не знаешь по имени, и не знаешь, что ты передаешь. Поэтому тебя просто расстреляют, а это не больно. Страшно, но не больно. Больно, это смотреть, как фашисты чувствуют себя в твоем городе, как у себя дома, в Германии.
Прыгала она каждый день, и каждый день она запоминала, записывала и передавала в центр информацию о том, сколько генералов, солдат и офицеров поехало, и куда именно поехало… у нашей девочки ещё был уникальный дар, – она читала по губам, когда-то она очень долго ухаживала за своей бабушкой, которая пережила грипп-испанку, но оглохла и онемела, и она вместе с бабушкой освоила эту сложную науку. Благодаря этому дару она и определила нас, как иностранцев, потому что не понимала то, о чем мы говорим, при том, что она в совершенстве знала французский, немецкий, английский, испанский и итальянские языки, помимо своего родного …