Лев Петров
Шрифт:
Это настолько чуждая концепция, что слова не кажутся правильными, но я стараюсь принять тот факт, что этот человек любит меня. Что он хочет меня в своей жизни, в своем доме, в своей постели.
Я знаю, что люблю его.
Не как говорили мне мои приемные родители, а до самой глубины души, словно мне не хватает воздуха в легких, когда он рядом. Мое сердце замирает, когда слышу его голос, и скучаю по нему, когда его нет рядом. Я никогда раньше ни по кому и ни по чему не скучала. У меня никогда не было того, по чему можно было
Я ненавижу это, и люблю одновременно.
Поправляю рукава и следую за Львом, когда он подходит к дальнему концу комнаты и поднимает сверток. Это тонкий, твердый, прямоугольный подарок. Он протягивает его, и я беру, улыбаясь с любопытством.
— Открой, принцесса.
Медленно разворачиваю подарок и вижу книгу. На обложке изображен мужчина, держащий молочный коктейль, и маленькая фигура с розовыми волосами в капюшоне. Это мы. Я поднимаю на него глаза.
— Что это? — шепчу я, мое горло сжимается от эмоций.
— «Маленькая воровка Льва», — он ухмыляется, его палец скользит по названию. Переворачивает обложку, и я моргаю, увидев следующую картинку, на которой я лежу на полу, испачкав лицо молочным коктейлем. Текст большой, всего несколько слов на странице. — Я собираюсь научить тебя читать, принцесса. Начну с нашей истории, — он снова переворачивает страницу, и у меня начинают дрожать руки. Следующее изображение — это я, входящая в двери его клуба, и Лев с выставленным членом. Я краснею и нервно смотрю на него. — Ты уже тогда держала меня за яйца, — он улыбается и приподнимает мой подбородок для поцелуя. — «Слишком сладкая, слишком маленькая, но все, что он хотел», — урчит Лев, читая слова, пока мой палец скользит по ним.
Сердце бешено колотится, желудок сжимается. Я не понимаю, как мне удалось привлечь его внимание.
— Кто нарисовал эти изображения? — я кашляю, находя иллюстрации с изображением секс-клуба, затем леса, продолжая переворачивать страницы. Даже стоя на коленях в клетке, я разобрала неясную фигуру приемного брата. — Ты здесь вроде как признаешься в нескольких преступлениях, — поднимаю глаза, и Лев качает головой.
— Я попросил своего татуировщика нарисовать это для меня. Мы можем доверять ему. Так что мы в безопасности.
— Ему повезло, — усмехаюсь я. Мои щеки горят от осознания того, что кто-то другой узнал о нашей жизни, о том, как мы познакомились.
Я выгляжу красивой, как женщина, сексуальной, но уязвимой, а не бездомной и неухоженной. Он видит меня такой? Переворачиваю страницу назад и провожу пальцем по изображению, где лежу лицом в грязи, а Лев прижимает меня к земле. Мой желудок дрожит, и я облизываю губы, сердце колотится в быстром, возбужденном ритме. Я хочу вернуться в лес.
— Ты идеально подходишь мне, Айви. Разве ты не видишь, как важна для меня?
— Я… да, теперь я понимаю, — судорожно сглатываю. Он любит меня.
— Не волнуйся, я сам напечатал и сделал книгу. Купил оборудование и
— Ты украл и у меня, — тихо признаюсь я.
Лев целует меня в макушку и перелистывает на последние две страницы. Это мы в поместье его отца, а потом только я и он, наедине. Лев сжимает мои волосы, и я начинаю дышать чаще, глядя на свое изображение на кровати и с полосатым предметом в его руке. Я поднимаю книгу, нахмурившись, разглядывая ее.
— Ложись на кровать, Айви, — он убирает книгу, и я сглатываю, когда достает фаллоимитатор, в красно-белую полоску, с загнутым концом.
Рождественский леденец.
Большой, не такой, как у него, но все же достаточно большой, чтобы заставить меня нервничать.
Облизывая губы, я смотрю на фаллоимитатор, затем на него.
— Технически, это два подарка.
— Нет, это для меня. Раздевайся и ложись на кровать, — говорит он, снимая одежду и подходит ко мне. — Соси, — я смотрю на его член, потом на леденец. — И то, и другое, принцесса. Затем, я хочу, чтобы ты встала на четвереньки.
Игрушка прохладная и гладкая, как стекло, по сравнению с жаром и тяжестью его члена. Я облизываю оба, по очереди, наслаждаясь тем, как он стонет, прежде чем поворачиваюсь и встаю на четвереньки.
— Черт возьми, Айви, ты промокла насквозь.
Я знаю, что это так. Не могу дождаться того, что должно произойти.
Он выпрямляется и погружается глубоко, ругаясь, пока я изо всех сил пытаюсь взять его.
Чувствую прохладное прикосновение игрушки к заднему входу и шепчу: — Лев. Я не знаю, смогу ли.
— Всегда так чертовски строга к себе. Я знаю, ты сможешь это вынести. Это тело было создано для греха, — выдыхает он, вдавливая игрушку внутрь. Я потею, но отталкиваюсь. Чувствую себя такой наполненной. Но ощущения, охватывающие мое тело, восхитительны. Моя кожа кажется живой и слишком тугой. Киска трепещет вокруг него, и я вскрикиваю от удовольствия, когда он вводит игрушку.
— Черт, Айви. Продолжай делать это, принцесса. Тебе так чертовски хорошо рядом со мной.
— Это слишком.
— Почти готово, принцесса, — изогнутая головка прижимается к моему позвоночнику, и я громко стону. — Да. Я чувствую это, черт возьми, — шипит Лев, содрогаясь позади меня.
— Я тоже. Я чувствую тебя везде. О боже, пожалуйста.
— Ты любишь меня, маленькая воровка? — Лев качается, сжимает мои бедра и снова входит в меня. Игрушка усиливает ощущение того, как он наполняет меня.
— Да, очень, больше всего на свете.
— Черт возьми, я тоже, принцесса. Я тоже тебя люблю, — следующий толчок становится жестче, напористее, и я кричу от этого ощущения. — Да, кричи для меня. Кричи на весь этот гребаный дом.