Лев Равнины
Шрифт:
– Сомневаюсь, что из этих свиней что-то выйдет… От них воняет, а выглядят они еще хуже, грязные дикари, – Тиррей обошел пленных и, заметив, что Бех не может стоять ровно, взял копье из рук одного из охранников, ткнув раненного под колено, так что тот с тихим стоном упал.
Дальнейшие события развивались так стремительно, что некоторые даже не поняли, что произошло. Несмотря на магию и кандалы, Кир сумел развернуться и, бросив тело в бок, свалить сына Фобоса на пол, выхватывая его копье, готовясь одним ударом покарать недостойного за проступок. Но тут колдун вскинул руки, и оружие истаяло, а по всему телу варвара прошла волна боли,
– Убить эту бешеную тварь! Заколоть его! – рявкнул принц, понимая, что его позор видела семья и вся свита. Стража накинулась на Кира, так что с губ и из пробитого виска потекла кровь, заливая лицо, на котором ярким акцентом выделялись необычные ярко-голубые глаза, отличавшие племя амаритов от других народов. Однако Фобос не спешил отдать страже приказ об убийстве, задумчиво разглядывая чужеземного раба и понимая, что взгляд его по-прежнему направлен на него.
Регина не могла отвести взгляда от происходящего, хотя и хотелось. Внезапно для самой себя, девушка подала голос, чего никогда не делала прежде в тронном зале. Правда, сделала она это тонко, тихо, на ухо отца, оказавшись за его спиной:
– Отец… Не убивайте его… Я таких больших мужчин в Вашей Империи никогда не видела! Мне кажется, на арене он будет смотреться невероятно! Представьте, что будет, если выпустить против него пару львов!
– Рен! – тихо, но строго окликнула ее мать, и принцесса, скрипнув зубами, отстранилась и заняла свое место. Однако, похоже, в кои-то веки Фобос был солидарен с решением дочери по каким-то своим причинам.
– Успокойся, Тиррей, это тебе урок. Никогда не стоит недооценивать своего врага! – мужчина жестом пресек все попытки сына спорить и поднялся, подходя к варвару, которого силой все же поставили на колени, но колдуну пришлось снова стиснуть его магическими когтями, видя, что амарита не станет смирно покоряться. – Моя дочь права. Ты позабавишь нас, варвар диких земель… Ты выиграешь много боев, но в конце концов ты падешь… Это участь всех моих рабов, а ты отныне раб, знай свое место! – Император крепко ухватил мужчину за длинную косу пепельного цвета, словно сотканную из лунного света, что доходила ему до бедер, и выхватил кинжал, одним резким движением отрезав ее под корень.
В следующий миг по залу прокатился не крик, а яростный рев, и двое стражников навалились на плечи варвара, который оскалился, пытаясь добраться до обидчика, что лишил его чести воина. Регина невольно вздрогнула от рева варвара и украдкой бросила взгляд на мать. Та сжала пальцами подлокотники своего трона. Элеонор осталась на месте, но принцесса была вольна уйти, что она и сделала. Ей не хотелось сейчас сидеть рядом с отцом и под взглядом брата. Девушка быстро юркнула обратно в коридор, что вел в ее покои, и успела скрыться там как раз, когда ее мать послала за ней служанку. Вот уж не дождутся – не будет она высиживать этот чертов пир! Как вообще можно праздновать, когда в ушах стоит этот ужасный рев?.. Последнее, что услышала принцесса, покидая зал, был голос ее отца, чьи слова почему-то тоже ужаснули ее:
– Отведите их в темницу, отмойте и дайте поесть. Завтра вечером посмотрим, на что они годны, – усмехнулся правитель Империи, поднимая лезвием клинка лицо Кира, и довольно кивнул. – Сохрани свою ярость, раб, она тебе пригодится…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На арене
Уже в камере, когда рабов приковали цепями теперь к стенам, так что их длины едва хватало, чтобы сесть, и облили холодной водой, Киру крепко досталось от стражников по приказу принца. Варвар стерпел побои, а, когда мужчины решили, что пленник ослаб, он умудрился ударом головы выбить одному из них пару зубов. Тогда и его оставили в покое до утра.
Им удалось немного вздремнуть, а на утро их снова повели под конвоем и в компании мага в здание арены, спустив в подвалы и запирая по отдельности. Рану Беха обработали, но воин был слаб и нуждался в отдыхе, хотя упрямо огрызался на стражников не хуже товарищей. Спустя пару часов им принесли неожиданно сытный обед с мясом, и в этот раз никто брезговать не стал: они чувствовали, что силы начинают их покидать. В час, когда солнце достигло зенита, над их головами снаружи начал нарастать гомон толпы.
Кир смотрел сквозь решетку, но видел лишь ноги стражи на песке. Наконец, загудели трубы, и стража вывела воинов по лестнице наверх, толкнув в свет. Они оказались на овальной арене. Маг сделал пас руками, и цепи упали с их тел. Воины вынуждены были щуриться от яркого света, расходясь по арене и смотря на трибуны, где уже не было пустых мест – все ждали обещанную новую забаву.
Через минуту на отгороженную трибуну поднялся Император в сопровождении жены и детей. Как только они заняли свои места, гомон стих. Фобос что-то говорил, а Киру вдруг в глаза попал солнечный зайчик – от тиары матери Регины отражалось солнце. Сама девушка села в тени, укрываясь от солнца и глядя на воинов.
Кир поморщился, но посмотрел в сторону закрытой трибуны, скользнув взглядом по лицу Императрицы. В этом красивом, надменном и холодном лице было что-то близкое, знакомое по крови. Однако долго думать об этом не пришлось.
– Почтенный народ Империи, сегодня вас ждет особое зрелище. Все вы слышали о суровых варварах диких земель: сегодня они стоят перед вами! По приказу нашего владыки они будут биться вам на потеху и обагрят песок своей кровью… Да начнется представление! – раздался удар гонга, и на арену бросили оружие – три копья, два меча и цепь с шипованным шаром.
Кир посмотрел на оружие, а через миг понял, что им предстоит. Дальние от них решетки открылись, и на арену из темноты выпрыгнули две саблезубые леггирийские кошки. Эти твари были два метра в холке и, помимо смертоносных клыков и когтей, имели острый шип на кончике хвоста, как у скорпионов, полный парализующего яда. Звери почуяли варваров и бросились на них с двух сторон. Одна такая кошка, при попытке ее изловить, покалечила и убила пятерых охотников Фобоса – оставалось лишь наблюдать, чем им ответят дикари с Равнины.
– Матушка… – прошептала Регина, наклонившись вперед к трону Элеонор, – почему мы должны на это смотреть?
– Помолчи, Рен… – коротко отозвалась женщина, но затем все же оглянулась на дочь, и ее взгляд чуть смягчился. – Ты не можешь оспорить приказ отца. Сейчас ты обязана присутствовать на этом развлечении. Уверена, в следующий раз за твоим присутствием не будут так пристально следить.
Регина вздохнула и чуть склонила голову. Мать, как всегда, была права. Как будто когда-нибудь могло быть иначе… Принцесса посмотрела вниз, на арену, и взгляд ее невольно упал на того самого воина, которому отец срезал волосы.