Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923
Шрифт:
Отдельные положения оппозиционной платформы Троцкий развивал в статьях, которые не увидели света, так как Политбюро категорически запретило их публиковать. Среди этих материалов заслуживают быть отмеченными статьи, посвященные событиям в Китае: «Новые возможности Китайской революции, новые задачи и новые ошибки» и «Старые ошибки на новом этапе», написанные 13 и 22 сентября, посланные в журнал «Большевик», но неопубликованные [608] . Главный тезис статей состоял в том, что китайская революция может победить только как диктатура пролетариата или же она не победит.
608
РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Ед. хр. 69. Л. 1 — 13, 15–24.
Единственным материалом Троцкого, который удалось опубликовать в центральной печати в это время, было изложение его беседы с американской профсоюзной делегацией [609] . Выдержанная в очень осторожных тонах, подчеркивавшая, что социализм в СССР будет строиться прежде всего за счет собственных ресурсов, хотя и указывавшая на связь советской экономики с мировым рынком (и этим косвенно вступавшая в дискуссию со сталинским планом построения социализма в одной стране), эта беседа была опубликована вкупе с огромной редакционной статьей-примечанием, которая ставила целью полностью дискредитировать беседу и ее автора. Комментарий «Правды» занимал столько же места, сколько сама беседа. Особенно возмутило редакцию (то есть Бухарина, ибо ясно, что именно он писал этот комментарий), что на вопрос, существует ли демократия в СССР, Троцкий не дал «ленинского ответа» в том духе, что пролетарская демократия, то есть диктатура пролетариата, является высшей формой демократии. Троцкий, мол, сбился на маскировочный характер буржуазной демократии, проглядев невиданное развитие демократии при советском строе. «Правда» издевательски заключала: «Как могло случиться, что заданные американской делегацией вопросы, столь простые по своему характеру для каждого сознательного рабочего-большевика, оказались вдруг столь «трудными», по словам тов. Троцкого, что он в них мог «запутаться» и наделать столько грубых ошибок».
609
Правда. 1927. 24 августа.
Чуть позже, послав в «Правду» статью «Худой мир лучше доброй ссоры» (о советско-французских переговорах по вопросам долгов и кредитов), Троцкий направил в редакцию сопроводительное письмо со следующими словами: «Если, однако, редакция «Правды» собирается поступить с этой статьей так же, как с моей беседой с американской делегацией, то есть снабдить статью примечаниями, которые должны подорвать политическую цель статьи, тогда самое публикование статьи становится бессмысленным» [610] . Статью, действительно, в газете не поместили, уважив таким образом просьбу Троцкого.
610
Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 204.
Раньше перед партийными съездами группам или отдельным коммунистам, не согласным с официальным партийным курсом, предоставлялась возможность открытых выступлений, которые, хотя и были обречены на поражение, все-таки допускались. Теперь же, из-за постановления Политбюро и Президиума ЦКК, запрещающего публикацию платформы, оппозиция прибегла к нелегальной деятельности. Брошюра с проектом платформы была отпечатана тайно. Организацией издания руководил Мрачковский, создавший с этой целью специальную группу [611] . Троцкий же, как доносил Ярославский, грозил: «А что — не все же вы нас судить будете». В изложении ОГПУ это выглядело как создание целой сети нелегальных типографий и организация второй подпольной партии с руководящим центром во главе с Троцким и Зиновьевым и с местными организациями по всей стране. Председатель ОГПУ Менжинский и его помощники стали ориентировать теперь своих подчиненных на раскрытие всей «подпольной сети», а чекисты, проявляя повышенную активность, умело или неумело, но «раскрывали» эту несуществующую сеть. Начались первые аресты оппозиционеров, обвиняемых в контрреволюционной пропаганде и агитации. Мрачковский в августе 1927 г. за организацию подпольной типографии был исключен из партии.
611
«Делали и будем это делать», — заявил, по словам Емельяна Ярославского, Мрачковский, когда ему были предъявлены претензии в связи с нелегальной публикацией платформы (Большевистское руководство: Переписка. 1912–1927. С. 349–350).
Оппозиционеров и тех, кто к ним тяготел, беззастенчиво запугивали. В Киевском институте народного хозяйства под давлением администрации несколько оппозиционеров вынуждены были заявить, что они прекращают оппозиционную деятельность и отходят от оппозиции. Трое покаявшихся были тут же исключены из партии [612] . В одной из резолюций, процитированных в обзоре Информационного отдела ЦК КП(б)У о дискуссии перед XV партсъездом, говорилось: «Партии уже надоело слушать оппозицию, ибо она ведет к гибели. Троцкий всегда в трудные моменты был в оппозиции. Троцкий — сильный оратор, но теперь он ничего не делает, он фактически ведет к расколу партии… Если оппозиция хочет работать с партией, то пусть работает, если нет, то нечего с ней церемониться» [613] .
612
ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2541. Арк. 7 — 12.
613
ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2541. Арк. 16.
На партийных собраниях и конференциях взгляды оппозиции грубо извращались. Ее обвиняли в том, что она отказывается строить социализм в СССР, собирается ограбить крестьянство, хочет отдать фабрики и заводы иностранным капиталистам, ликвидировать Коминтерн [614] . Власти прибегали и к провокациям. В президиуме Х съезда КП(б) Украины была обнаружена «оппозиционная листовка № 1015» с набором ругательств по адресу правившей группы, которую называли «трусливыми рабами» [615] . Этот «документ» позволил съезду обрушиться на оппозицию, которая вряд ли могла иметь отношение к листовке с порядковым номером 1015, поскольку номеров 1 — 1014 обнаружено не было. В результате, хотя некоторые оппозиционеры Украины сохранили верность своей линии и даже в отдельных случаях сумели добиться принятия резолюций с поддержкой их позиций и с протестами против преследований Троцкого и Зиновьева [616] , в целом в республике оппозицию поддержало менее 1,5 % коммунистов [617] . Аналогичным было положение и в других регионах страны [618] . Дело шло к изгнанию Троцкого из партии.
614
См., например, сведения об этом в материалах Луганской окружной партконференции 1927 г. (ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2453. Арк. 5).
615
ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 1. Од. зб. 242. Арк. 7.
616
На одном из собраний в Харькове осуждалось «применение мер государственного воздействия, обыски, аресты к товарищам, боровшимся за доведение своих взглядов до сведения партии» (Там же. Арк. 13).
617
Там же. Арк. 3.
618
В Грузии была предпринята попытка создания молодежной организации под названием Союз защиты демократии имени тов. Троцкого, но, кроме издания воззвания в поддержку идей Троцкого, сделано ничего не было (ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2477. Арк. 10–11). Наиболее ощутимо оппозиционные настроения проявились на предсъездовских комсомольских конференциях, прежде всего в вузовских организациях, что видно из обзора ЦК ВЛКСМ «Дискуссия в комсомоле (Предварительные итоги)», в котором, помимо прочего, сообщалось, что в Киеве на квартире оппозиционера была обнаружена платформа «За ленинский комсомол», являвшаяся изложением соответствующего раздела из проекта платформы большевиков-ленинцев, напечатанная на ротаторе тиражом 150 экземпляров (Там же. Арк. 2–3, 22–87).
Глава 6
Исключение из ЦК и Партии
1. Изгнание из ЦК
Нелегальное издание платформы оппозиции было только началом ее несанкционированной полуподпольной деятельности. Сам Троцкий вспоминал, что, «несмотря на чудовищный террор, в партии пробудилось стремление услышать оппозицию. Этого нельзя было достигнуть иначе, как на нелегальном пути. В разных концах Москвы и Ленинграда происходили тайные собрания рабочих, работниц, студентов, собиравшихся в числе от 20 до 100 или 200 человек для того, чтобы выслушать одного из представителей оппозиции. В течение дня я посещал два-три, иногда четыре таких собрания» [619] . Иногда удавалось выступать легально. Троцкий и Каменев почти два часа выступали в конце октября на собрании в Большом зале Высшего технического училища имени Баумана, где присутствовало более двух тысяч человек, причем большая толпа не сумевших втиснуться в зал оставалась в коридорах и на улице. Председательствовал на собрании Каменев. Троцкий был главным оратором. Попытки администрации и парторганизации вуза (секретарем партячейки был начинающий сталинист Г. М. Маленков) [620] прекратить собрание путем окриков и угроз оказались безрезультатны. Внезапно был выключен свет, но дискуссия продолжалась при свечах. Собрание в МВТУ стало «главным митингом оппозиционеров» того времени, писал современник [621] . Следует добавить, что оно стало еще и последним публичным выступлением Троцкого перед массовой аудиторией.
619
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 277.
620
Маленков Георгий Максимилианович (1901–1988) — советский партийный и государственный деятель. С 1919 г. член РКП(б). Служил в Красной армии, после чего был направлен на обучение в Московское высшее техническое училище. Будучи секретарем партийной ячейки училища, руководил комиссией по борьбе с «троцкизмом», благодаря чему выдвинулся. С 1927 г. технический секретарь Политбюро ЦК ВКП(б). В 1934–1939 гг. заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК. Активнейший участник и организатор сталинского Большого террора 1936–1938 гг. С 1939 г. начальник управления кадров и секретарь ЦК ВКП(б). В первые послевоенные годы конкурировал с А. А. Ждановым за право быть наиболее приближенным к Сталину лицом. Добился этого после смерти Жданова в 1948 г. После смерти Сталина стал председателем Совета министров СССР (до 1955 г.). До сентября 1953 г. считался «наследником» Сталина по руководству страной, после чего его начал оттеснять Н. С. Хрущев. Был снят с поста главы правительства по обвинению в «ревизионизме». Некоторое время занимал должность министра электростанций СССР. В 1957 г. в результате внутренней борьбы в высшем руководстве и после неудачной попытки отстранить от власти Хрущева был в качестве одного из членов «антипартийной группы» исключен из ЦК КПСС, а позже и из партии. Работал директором электростанций до отправки на пенсию.
621
Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 277–278; Николаевский Б. И. Тайные страницы истории. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1995. С. 129–130.
ОГПУ после публикации платформы оппозиции по указанию Политбюро начало операцию по выявлению подпольщиков. Для ускорения и упрощения работы прибегли к провокации. В Москве были «арестованы» некие Тверской и Щербаков, являвшиеся, дескать, участниками подпольной оппозиционной организации. У них, согласно официальному сообщению, были изъяты множительная техника и печатные издания, в том числе платформа оппозиции. На допросе Тверской дал показания о существовании группы «военных заговорщиков» (были названы оппозиционеры Мрачковский, Охотников, Гердовский). Щербаков (на самом деле сотрудник ОГПУ Строилов) был объявлен еще и бывшим врангелевским офицером. Идея превратить Строилова во «врангелевского офицера» принадлежала лично Сталину, который дал соответствующее указание председателю ОГПУ Менжинскому [622] . Теперь оппозицию можно было обвинить еще и в том, что в целях захвата власти она использует услуги «белогвардейцев» [623] .
622
Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. М.: Автор, 1991. С. 45.
623
Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. С. 218–219.
13 сентября ОГПУ «проинформировало» ЦК о подготовке «военного переворота», намечавшегося на ближайшее время. Эти материалы были приобщены к делу о «нелегальной типографии», и Сталин дал санкцию на проведение обысков у коммунистов, заподозренных в причастности к этим акциям. 22 сентября во все партийные организации было направлено закрытое письмо ЦК по поводу «раскрытого заговора». 28 сентября руководители ОГПУ приняли представителей оппозиции — Зиновьева, Смилгу и Петерсон. Первый заместитель председателя ОГПУ Ягода, который при постоянно болевшем Менжинском фактически руководил этим ведомством, злорадно проинформировал оппозиционеров, что «врангелевский офицер» на самом деле является его сотрудником, способствовавшим раскрытию ряда антисоветских организаций [624] .
624
Материалы Центрального архива ФСБ РФ, предоставленные авторам без выходных данных.
В Москве и других городах подпольная деятельность оппозиции целенаправленно представлялась населению в крайне преувеличенных масштабах, как база для создания второй, нелегальной партии, враждебной ВКП(б), с собственным руководящим центром и местными организациями по всей стране. Было ясно, что до начала массовых исключений оппозиционеров из партии и других санкций против оппозиции остаются считаные недели, если не дни. В этих условиях Троцкий призвал своих сторонников начать самое энергичное сопротивление правившему большинству, считая, что только это может оттянуть прямые репрессии. В Москве и других городах оппозиционеры начали сбор подписей под своей платформой, о чем Ярославский 4 октября с тревогой информировал Орджоникидзе, утверждая, что платформа по существу является программой новой партии и оппозиционеры уже не скрывают существования у них подпольной техники, раз продолжают нелегально издавать литературу. Только в Москве под платформой было собрано не менее пяти тысяч подписей. Происходившее Ярославский не без основания квалифицировал как «открытие дискуссии явочным порядком»: «Совершенно ясно, что они решили идти на разрыв. Они бьют на то, что мы не посмеем принять решит[ельных] мер, побоимся, ибо мы будто бы морально неправы». Впрочем, Ярославский был далек от паники и переоценки влияния оппозиции: «Никакого особого успеха они не имеют. В самую горячую пору, при бешеном нажиме на партию и беспартийных … они соберут максимум 10–15 тысяч во всей партии. То есть 1 %» [625] .
625
Там же. С. 350.