Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923
Шрифт:
Троцкий, однако, упрямо продолжал называть Сталина «термидорианцем» на том основании, что тот хоть и повернул круто влево, применив и до крайности заострив лозунги, украденные у оппозиции, продолжал при этом усиливать преследование тех оппозиционеров, которые не стали перед ним на колени. Таковых, впрочем, оставалось все меньше и меньше. Для оправдания «капитуляции» перед Сталиным деятели оппозиции продолжали использовать словесную эквилибристику, связанную в основном с жонглированием категориями диалектики, позволявшей на базе «единства и борьбы противоречий» делать любые, удобные в данный момент выводы. Тем не менее остатки организованных групп оппозиционеров сохранялись как в столице, так и на периферии. По данным ОГПУ, в феврале — марте 1928 г. в Москве возобновилась деятельность групп «троцкистов», в которых участвовали главным образом студенты и служащие. Рабочих было очень мало. В Алма-Ату был послан представитель «центра» Ф. Юдин, которому удалось передать Троцкому пакет материалов. По возвращении Юдин передал москвичам директиву Троцкого «действовать в соответствии с особенностями момента», поскольку в Москве «легче разобраться в обстановке». Но «разобраться» им было не так уж легко. Сначала был арестован Юдин [835] . Затем, 9 апреля, был арестован практически весь «московский центр». Скрыться удалось только трем москвичам, и они предприняли очередную попытку создать некое подобие нового «центра», который пытался перепечатывать и рассылать письма Троцкого и другие документы оппозиции [836] .
835
После ареста он был сослан в г. Ачинск (Архив Троцкого. Харьков: Око, 2001. Т. 2. С. 83–87).
836
ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 17–18.
Немалый скандал произошел во время VIII съезда ВЛКСМ, когда в Большом театре 5 мая 1928 г. было разбросано около 200 оппозиционных листовок, причем виновники обнаружены не были. По данным ОГПУ, наряду с Москвой и Ленинградом, «троцкисты» продолжали сохранять свои активные организации на Украине, Северном Кавказе, в Казахстане, а также в Иваново-Вознесенске [837] . Летом 1928 г. руководство ОГПУ констатировало, что «троцкистский актив» в Москве живо обсуждает полемику между Троцким, Радеком и Преображенским. Лишь некоторые из этих «активистов» поддерживали настроения примирения с ЦК, большая же часть считала политику ЦК «центристским метанием», неустойчивым и безнадежным, выступала за продолжение решительной борьбы против нынешнего партруководства. При этом ОГПУ уточняло, что «есть значительные кадры отходящих от оппозиции, которые подают заявления об обратном принятии в партию, целиком осуждают оппозицию и троцкизм, признавая их меньшевистский характер, и порывают с фракционностью, неизбежно скатывающейся на путь второй партии» [838] .
837
Там же. Арк. 20.
838
Там же. Арк. 46–47.
В угоду высшему руководству партии, а может быть, действительно так считая, ОГПУ объявляло, что самой характерной чертой для «троцкистской оппозиции» в данный момент является все более усиливавшийся идейный и организационный разброд. Причинами этого назывались разгром кадров и технического аппарата оппозиции органами ОГПУ, «взаимная грызня внутри фракции и взаимные обвинения в провокаторстве и предательстве», отсутствие единых взглядов по кардинальным вопросам. Этот анализ не был далек от истины. Цели Троцкого и его единомышленников тоже были определены правильно, за исключением пункта о намерении создать вторую партию: «Изучение документов троцкистской фракции послесъездовского периода и самый характер работы ее подполья не оставляет сомнений в том, что подлинной установкой этой фракции является завоевание большинства в партии и политического руководства далеко не «реформистскими» методами, а путем организации недовольных элементов в рабочем классе и вне его и создания массовой борьбы за смену политического руководства в стране. Не подлежит сомнению, что наиболее экстремистские элементы троцкизма неустанно работают над построением второй партии».
«Троцкизм» объявлялся органами госбезопасности «партией мелкобуржуазной городской интеллигенции, уставшей от режима пролетарской диктатуры, чуждой рабочему классу, считающей заранее дело социализма в СССР проигранным, гибель соввласти неизбежной и беспомощно мятущейся в поисках выхода из собственного безнадежного тупика» [839] . Этими помпезными лозунгами, отражавшими реальное положение оппозиционеров и их намерения, определялся тот вектор действий против оппозиции, который был угоден сталинскому руководству: постепенное усиление репрессий, в первую очередь против рядовой массы и среднего звена оппозиции, а затем и против ее лидеров.
839
ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 50.
Следует отметить, что к этому времени кроме левой и правой оппозиции у Сталина появился еще один идеологический противник: оформившиеся в независимую оппозиционную группу демократические централисты. В отношении их ОГПУ давало куда более жесткие оценки. По словам докладной ОГПУ, децисты переродились в «антисоветскую, полуанархистскую, полуфашистскую группу, стоящую за крайние методы борьбы с советским режимом». И хотя по своей численности децисты были малочисленны и в этом плане не могли идти в сравнение с левой оппозицией, ОГПУ отмечало, что оба течения неоднократно вели переговоры о совместных действиях и возможном слиянии. В частности, такие переговоры с «сапроновцами» от «троцкистов» вел в марте 1928 г. Владимир Косиор (Кассиор) [840] , еще один брат-оппозиционер большевистского руководителя Станислава Косиора.
840
Косиор (Кассиор, Коссиор) В. В. (1891–1938) — младший брат С. В. Косиора, социал-демократ с 1907 г., большевик. После Октябрьского переворота 1917 г. работал инструктором ЦК РКП(б), затем в редакции газеты «Труд». Участник объединенной оппозиции 1926–1927 гг. В конце 1927 г. исключен из партии, затем сослан. После покаянного заявления восстановлен в партии и возвращен из ссылки, но впоследствии вновь исключен и арестован. Расстрелян в Воркуте.
ОГПУ считало, что среди децистов преобладало течение, резко отрицательно относившееся к перспективе слияния с левой оппозицией и выступавшее против «реформистского характера» тактики Троцкого. Особенно серьезные разногласия выявлялись по отношению к стачкам. В противоположность курсу сторонников Троцкого на предотвращение стачек, децисты ставили перед собой задачу активного участия в них, а по возможности — руководства ими. В практической работе децистов все большее значение имела конспирация (условные коды, шифры, конспиративные адреса, тайнопись, явки и т. п.). Предусматривался переход на нелегальное положение лиц, которым угрожали аресты [841] . Еще более радикальной была незначительная оппозиционная коммунистическая группа «Рабочий путь к власти», в которой слились остатки «рабочей оппозиции» и ранее ликвидированной группы «Рабочий путь» Г. И. Мясникова [842] , исключенного из партии в 1922 г. Эта группа пыталась печатать на ротаторе свою газету, в которой резко критиковался режим Сталина и платформа Троцкого, а сам Троцкий обвинялся в беспринципности и борьбе за власть над рабочим классом [843] .
841
ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 51–58.
842
Мясников Гавриил Ильич (1889–1945) — уральский большевик с 1905 г. Инициатор убийства великого князя Михаила Романова в 1918 г. В 1920–1922 гг. член рабочей оппозиции. В 1922 г. исключен из партии, в 1923 г. арестован, в 1927 г. освобожден и сослан в Ереван. В 1928 г. бежал в Персию. В 1930–1944 гг. жил во Франции. Затем возвратился в СССР. Был арестован и расстрелян.
843
ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 17–18, 59.
Из реальных фактов, параноидальных преувеличений и фантастических домыслов спецслужбистов вытекали те конкретные задачи, которые ставило перед собой ОГПУ в отношении оппозиции: «В нашей борьбе с оппозиционным подпольем мы должны рассматривать оппозиционные фракции и группы как антисоветские политические организации. Но было бы не совсем правильно подходить к ним с методами и масштабами разработки и ликвидации меньшевиков, с[оциалистов]-революционеров и др[угих] антисоветских политпартий без некоторых корректив, требуемых известным своеобразием политического существа оппозиционных фракций».
Это «своеобразие» руководители ОГПУ видели в том, что в случае полного и безоговорочного разрыва с оппозицией бывшие оппозиционеры вновь восстанавливались в партии, хотя в искренности этих раскаяний приходилось сомневаться, так как многие «капитулянты» скрывали «свое действительное троцкистское лицо под маской преданности партии» [844] . А из этого, в свою очередь, вытекали те провокационные методы, которые предлагались как руководство к действию: для ликвидации оппозиционных центров, парализации связей оппозиционеров с массами, пресечения попыток объединения недовольных элементов требовалось содействовать «ускоренному разброду и распылению» кадров оппозиции. Здесь в дело вступал элемент, о котором не упоминали документы и инструкции: «имеющаяся агентура», которая, как оказалось, уже трудилась в рамках оппозиции. Ей вменялось в обязанность способствовать усилению более умеренных групп, стоящих за сближение с партией, добиваться групповых выходов из оппозиционных формирований: «Эта тактика потребует, конечно, напряженного использования агентурных сил, которые по разным причинам… не могут быть использованы для достаточно эффективного освещения подполья. Работа по разложению оппозиции должна проводиться с соблюдением особо строгой конспирации. Нужна безусловная гарантия от провала и разоблачения наших методов работы».
844
Там же. Арк. 46–47.
Агентуру требовали внедрять во все группы оппозиционеров, причем расширять число агентов путем привлечения тех членов оппозиции, которые находились «на пути к отходу от оппозиционной работы» для «освещения ее изнутри» и для «подготовки группового выхода из организации и содействия ее развалу». Арестовывать же предполагалось преимущественно интеллигентов, служащих, бывших партийных работников. Рабочих рекомендовалось отправлять в тюрьмы в последнюю очередь. Следователи должны были добиваться от арестованных не только подробных показаний, но и мотивированных заявлений о разрыве с оппозицией и об осуждении фракционной деятельности, причем следствие требовалось проводить в ускоренном порядке, используя его еще и для вербовки новой агентуры. С этой целью приказывалось осуществлять тщательную перлюстрацию переписки ссыльных [845] .
845
ГДА СБУ. Ф. 13. Од. зб. 282. Арк. 67–68.
Итак, шефы ОГПУ признавали, что в среде оппозиционеров действовали глубоко и прочно внедренные агенты, перед которыми ставились две главные задачи — шпионаж и разложение движения. Ни один из этих агентов ни тогда, ни позже не был разоблачен в качестве такового — настолько законспирирована была их сеть и беспечны оппозиционеры. В числе подававших петиции о раскаянии и о желании возвратиться в партию, которых Троцкий и его соратники клеймили как отступников, но не как политических шпионов и диверсантов, тоже были изначальные провокаторы, чьи имена могут быть установлены только в том случае, если когда-нибудь гласности будут преданы архивные фонды спецслужб, на что весьма трудно надеяться в обозримом будущем.