Лев Троцкий
Шрифт:
Позволим себе забежать наперед. Приход к власти большевиков в 1917 году явился итогом целенаправленной борьбы, которую возглавлял с начала столетия Ленин. Деление его партии на большевиков и меньшевиков носило характер формальных разногласий, иногда надуманных. Но подпольная, подрывная работа с начала XX века день ото дня набирала обороты. Ленин контролировал финансы, он позволял прибегать к любым средствам, вплоть до вооруженных разбоев, так называемых «эксов». Морализировать о целях и средствах можно сколько угодно. Только следует учесть, что режим Романовых не мог не вызвать подобных настроений. Самодержца-диктатора способна свергнуть целенаправленная и фанатичная сила. Всякие буржуазные демократические мечтатели пусть не путаются под ногами.
В Самаре отчет проверяющего о плачевных видах на украинскую революцию выслушали бесстрастно. Революция будет мировой, ленинской. Троцкому передали указание Ленина отбыть не мешкая к нему в Лондон, снабдили инструкциями о переходе границы с Австро-Венгрией.
Второй после Львова город Галиции, Броды, встретил Троцкого проверкой поддельных документов на вокзале. Все обошлось. Потом по цепочке нелегального коридора, от строптивого гимназиста-революционера, который «Искру» терпеть не мог, до контрабандиста-проводника из Бродов и наконец его подельника Лев перебрался на австрийскую сторону. Там пришлось поволноваться посреди холодной октябрьской ночи: в мокром черноземе опрокинулась двухколесная тележка. Троцкий потерял пенсне, а возница долго искал пронзительно кричавшего петуха, которого вез к резнику. Спустя 18 лет под командованием вождя Красной армии Троцкого произойдет побоище под Бродами, которое увековечит Бабель: «О Броды! Мумии твоих раздавленных страстей дышали на меня непреоборимым ядом».
Первая в жизни европейская столица, Вена, преподала урок многообразия немецкого языка. Прохожие говорили совсем иначе, как учителя Троцкого из Северно-Рейнской Германии. Транзитом через Цюрих и Париж ранним октябрьским утром в лондонскую квартиру Ленина на Холфорд-сквер влетел беглец из Сибири. Крупская сообщила супругу об ожидавшемся госте: «приехал Перо». Лев взахлеб делился последними новостями, которые Ленину настроения не подняли. «Искра» сплошь и рядом попадает в руки жандармов либо просто теряется, в Киеве, Харькове и Полтаве дела совсем плохи, точнее никак, а гимназист в Бродах оказался убежденным эсером, социалистом-революционером, и пригрозил «искровцев» за критику террора через границу больше не переправлять. Ленин прокомментировал услышанное своим любимым ругательством: «Три тещи им за это».
Надежда Константиновна отвела Льва на квартиру по соседству на Сидмаут-стрит. Там коммуной жили «искровцы».
Собирались в одной большой общей гостиной, где постоянно кипел самовар, в клубах папиросного дыма Вера Засулич делилась замыслом очередной статьи. Как правило, она их не заканчивала. Однажды на Сидмаут-стрит знакомиться с Троцким пришел сам Плеханов. Визит его огорчил, вместо союзника он повстречал соперника, конкурента. И Засулич туда же: «Этот юноша, несомненно, гений!» Выходя на свежий воздух, откашливаясь после непроницаемых клубов табачного дыма, Плеханов бормотал: «Я никогда не прощу этого Троцкого, устроили тут себе вертеп». Он проиграл Ленину схватку за первенство в партии, хотя по взглядам своим они, в общем-то, были одного поля ягоды. За несколько недель до приезда Пера в Лондон Плеханов сообщал Ленину из Женевы, что врагов у них много. И христианство среди них, этих врагов: «Щадить христианское ханжество невозможно: «религия – опиум для народа», – говорил Маркс».
Ленин и Троцкий немало вместе прошагали по Лондону. Первый экзаменовал, прощупывал, приглядывался. Второй сразу определил, что перед ним выдающийся и жесткий лидер. Лев унаследовал от отца такое незаменимое при работе с людьми качество, как умение метко оценивать их по манерам, по лицу, по всей повадке. Троцкий не постеснялся откровенно льстить Ленину: в «Бутырках» он с товарищами, оказывается, не просто им зачитывался, а с восхищением обсуждал. А Плеханов что? Мудрый, но далекий от революционной гущи, кабинетный философ, отработанный материал. Ленин будто смутился и смиренно ответил: «Ну да, юноша, вы правы, конечно. А вот я не философ». Троцкий порадовался, что угадал невысказанное вслух Лениным: пусть философствует сколько душе угодно, а я буду во главе.
С ноября 1902-го по март 1905 года Перо опубликовал в «Искре», которая выходила дважды в месяц, больше тридцати статей. «Сперва это были мелкие заметки, – вспоминал Троцкий, – а затем пошли политические статьи и даже передовицы». С осени 1902 года Лев часто выступал перед российскими эмигрантами, разоблачая не столько самодержавие, сколько несогласных с генеральной линией отступников, анархистов и иже с ними. Несколько раз он выезжал с контрпропагандистскими лекциями на материк. Париж подарил ему знакомство со второй женой, Натальей Седовой. Позже она писала: «Со Львом я впервые в жизни испытала счастье; и в дальнейшем моей обязанностью было искать и находить это счастье в наших отношениях, и Лева мне в этом помогал. После первой встречи с ним я почувствовала себя, как путник, долго бродивший по пустыне с пересохшим от жажды горлом и вдруг напившийся свежей родниковой воды».
Всего за несколько месяцев Троцкий стал закаленным и набравшимся опыта в эмигрантских спорах деятелем. Уже в 1903 году на Втором съезде партии он вслух заявил о несогласии с рядом взглядов Ленина и сделал осознанный выбор: нужно дистанцироваться от склок и группировок, насколько возможно отстаивать собственную и независимую позицию. Между большевиками-ленинцами и меньшевиками, приверженцами различного рода воззрений на партийную жизнь,
В 1904 году Троцкий поставил под сомнение ленинские диктаторские амбиции, обратившись к нему «Максимилиан Ленин». Чего между подпольщиками не случается. Лев перебирается в самый артистичный город Германии – Мюнхен, где в перерывах между революционной текучкой наслаждается музеями и карикатуристами журнала «Симплициссимус».
Все, за что брался, Троцкий досконально изучал. Если знаний не хватало, любой ценой стремился их восполнить. Когда после расстрела семеновцами мирного шествия к царю 9 января 1905 года не колеблясь рванул на родину, он не хотел терять ни дня революционной практики, ему требовалось пощупать материю бунта, ощутить воздух мятежа. Так можно было бы судить из его мемуаров. Проза жизни скучнее. За два года целенаправленной подрывной работы большевики-ленинцы наладили механизмы, создали опытный образец машины переворота. Но требовались испытания не на стенде, а в полевых условиях, на улицах и железных дорогах. Ленин остался координировать российское подполье из Женевы, вдохновенно фантазируя: «Льются ручьи крови, разгорается гражданская война»; предоставил аудиенцию убежавшему в Швейцарию вдохновителю демонстрации 9 января Гапону. А Троцкий уже в феврале 1905 года под именем отставного прапорщика Арбузова проник в Киев. Его ждали подпольщики, старый знакомый Кржижановский, руководитель террористического крыла большевиков Красин. В течение нескольких недель Лев сменил несколько убежищ: от испуганного молодого адвоката перебрался к профессору Киевского политехнического института, затем под кров некой либеральной вдовы и, наконец, спрятался в глазной лечебнице, где революционера оберегал профессор клиники. Перечень социального положения сочувствующих революции поражает. Ведь все они по материальному статусу принадлежали к слоям, в общем-то, благополучным. Наверняка члены их семей также рассчитывали занять в обществе видное место. И при этом все они подвергали себя и близких немалому риску. Очевидно, что киевские впечатления дали Троцкому немало пищи для размышлений о том, насколько стабилен российский режим.
Что же представляла собой Российская империя на 1 января 1904 года? Из 144 миллионов ее подданных 125 с половиной жили в деревнях. Из 18 с половиной миллионов городских обитателей чуть более трех миллионов составляли рабочие, пролетариат. Ими единолично правили Романовы. Только у одного Николая II в собственности находилось 7 миллионов десятин, больше, чем у полумиллиона крестьянских дворов. Над ними довлел полицейский режим: ежедневное, ежечасное попрание прав человека и его унижение. «Тюрьма народов» – царская Россия. Тюрьма, по мнению Троцкого и его товарищей, должна быть разрушена.
Киев продемонстрировал успех стратегии большевиков по подготовке насильственного свержения власти. Под руководством Кржижановского за два года было выстроено региональное звено восстания, отлажено производство взрывчатки, которой начиняли «македонские бомбы» – своего рода ручные гранаты и складировали их в подвалах Киевской городской думы. В урочный день подпольщики смогли заблокировать Юго-Западную железную дорогу, в аппарате руководства которой усердно трудился Кржижановский.
Красин провожал Троцкого из Киева на север. Он же дал Льву и Наталье Седовой явки в Петербурге, вручил паспорта на имя четы Викентьевых. В Киеве и Петербурге Седова делила с мужем все тяготы. В северной столице на первомайском собрании в лесу ее арестовали, Троцкий сумел скрыться в Финляндии. Он не выпускал из рук газет, перо, делал выписки, систематизировал факты, отслеживал партийные и политические перипетии, тенденции. Именно в 1905 году большевики опробовали на практике изобретенную ими альтернативу всяким разным буржуазным парламентаризмам. В городах создали Советы рабочих и солдатских депутатов, в селах – крестьянские комитеты. Что такое Советы? Большевики никогда не дадут однозначного ответа на этот вопрос. Это Советы рабочих или форма диктатуры? Если последнее, то чья это диктатура? На Съезде Советов в 1921 году Ленин заявил, что, согласно теории Маркса, пролетариат в России еще не сформировался как класс. Его откомментировал большевик с 1903 года Шляпников: «Тогда разрешите вас поздравить с тем, что вы являетесь авангардом несуществующего класса». В этих словесно-политических лабиринтах нет ничего удивительного, ведь в борьбе за власть все средства хороши.