Левантевски, шприц!
Шрифт:
– Да дед у нас приболел малысть, – залопотал молоденький гном, смешно корча озабоченную рожицу, – чаго-то за грудь держыцца и все жалуецца да жалуецца. Так-то он у нас крепкий, несмотря на возраст, но вы все жы поглядите на няго. А то вдруг помирать собралсы.
Лиза неопределенно хмыкнула и вошла в дом, почти не нагибаясь – пригодился новый рост. Левантевски же, пыхтя и страдая, согнулся почти вдвое, пролезая вслед за ней. Вскоре они оказались в жарко натопленной, несмотря на теплую погоду, комнате. Там, на кресле с огромными, причудливо выгнутыми салазками,
– О! Призвали-таки знахарей на мою голову, – сердито приветствовал он развеселую толпу, – а чаго вы сделаити мне? Чаго пригнали-то сюды, я вас спрашиваю? Мне почитай уже седьмая сотня лет пошла, имею право не скакать козлищем. Я, сталбыть, мужичина уже солидный.
Левантевски со вздохом облегчения выпрямился – потолок здесь был выше, чем в коридоре, куполом выгибаясь вверх. Лиза подошла к старому гному, который так энергично качался, словно пытался ускакать отсюда верхом на кресле.
– Здравствуйте, – вежливо начала она, – ну вот, мы приехали. Родственники ваши нас вызвали. Рассказывайте, что у вас случилось.
Дед вдруг надулся, побагровел и торжественным тоном заговорил:
– Когда я еще был молодым и мог слышать как мышка писает за три холма от меня…
– Дедулечка! – Громко и очень внятно сказала Лиза прямо в его мохнатое ухо. – Жалуетесь на что? Где болит?
– О-ох, ох! Да вот туташки болит! – И ветхий гном прижал сморщенную ладонь к груди. – Сярдешко, понимаш, болит и душу тревожно щемит когда я гляжу на енту молодёшш бестолковую! – И он грозно взмахнул кривой клюкой, едва не прибив фельдшера.
– Он нам весь вечер толкует как у няго в грудях-то болит, – скромно сообщил юный гном из дальнего угла, куда он скрылся, явно опасаясь клюки своего деда, – трогает там и все толкует «душша, мол, болит, какие вы все бестолочи».
– А то и правда так! – Внезапно завопил дед и приподнялся, вертя своей клюкой будто вертолет. – А нешто ж вы туповастые такие, что даже камень для постройки оббить не способны! Али шахту под самоцветы правильно рассчитать!
– Дед, дак ведь зачем оно нам надо? Все уже давно магией это делают, – торопливо проговорил еще один внучок из-под кресла.
– А вам все магию подавай! Совсем усе скоро без рук останетесь! Тупые! Безрукие! Все за вас махия ваша делает, понимаш! – Вопил дед без устали, не забывая при этом ловко тыкать своей палкой в родню.
– Да деееда, – проныл один из внуков, – да больно жа!
– Вы его заберите куда-нить! – Вдруг тихо шепнул еще один голос Лизе прямо на ухо. – Не выдержим жа, приколотим нечаянно, такое он тут выделывает.
– Я ття приколочу, мышь бесхвостая! – Освирепел окончательно дед, который до этого с трудом слышал как к нему обращаются. – Я ття, жабеныша обсиканного, так приколочу, шо долго колотиться ишшо буш!
Лиза набрала побольше воздуху в грудь, глядя как кутерьма вокруг набирает обороты. Дед самозабвенно орал и лупил окружающих палкой, внуки хором ныли и требовали свезти его хоть куда-нибудь, можно даже в приют при храме.
– Ша!!! – Рявкнула Лиза. Внуки разом вздрогнули и застыли. Один, самый нервный, упал в обморок. Гном-дедуля прокашлялся и погрозил своей палкой всем по очереди. – Оружие сдаем. Давайте-давайте.
И Лиза требовательно вытянула перед собой руку.
– Я вам взамен кое-что другое дам, – подмигнула она лукаво и гном вдруг расплылся в сальной улыбке:
– За титьку потрогать дашь?
– Непременно, – глазом не моргнув пообещала Лиза. Левантевски от неожиданности уронил себе на ногу чемодан с зельями, – но при условии, что вы позволите вас немного полечить. Договорились?
– Вот жа ж … обложили со всех сторон, – проворчал старый гном, замолк на некоторое время, шевеля бровями, затем нехотя согласился, – ладныть. Годитсо оно так. Но чур и ты мое условие сдержи.
– Само собой, – деловито согласилась Лиза и оглянулась, – Левантевски! Дай-ка этот, как его, артефакт такой красненький, давление измерить.
– Артефакт крови? – Уточнил тот и принялся копошиться в чемодане с артефактами. Тем временем Лиза принялась раскутывать недовольно бурчащего деда, попутно развлекая его шутками-прибаутками и ловко увертываясь от дрожащих рук, стремящихся ощупать ее женские красоты. Как только фельдшер обмотал ленту артефакта вокруг сухонькой руки гнома, она сжалась в тугое кольцо и немедленно начала наливаться густым багрянцем.
– Плохо дело-то, – сдержанно прицокнул Левантевски, – гляди как давление шпарит. Чем насыщеннее оттенок – тем выше давление и наоборот.
– А какое у гномов обычно давление? – Спросила Лиза, крепко прижав к дедовым коленям дедовы же шаловливые ручонки.
– Всякое, – емко ответил Левантевски, – эта магия показывает ненорму, и неважно какая при этом норма. Понимаешь?
– Ясно, – Лиза уселась на низенькую добротную лавочку, – у нас ведь есть там что дать больному, верно?
– А то! – Согласился ее помощник и зазвякал пузырьками с какими-то зельями.
– Милашенька, я все как надыть сделал, тяперь ужо твоя очередь-то, – нежно проворковал дедок, оживленно блестя глазами, артефакт на его руке с каждой минутой становился все ярче, – ну жа, малыша, ты обещала! Давай сюда свои чудные сииисечки …
– Левантевски! – Страшным голосом шепнула Лиза, пытаясь отодвинуться от приставучего деда. – Что ты там копаешься? Давай уже быстрее! А то здесь сейчас начнется порношоу с приглашенными звездами!
Он торжественно вручил ей затейливый флакон с ярко блестящей поверхностью.
– Это зелье счастливых иллюзий. Успокаивает, умиротворяет, понижает давление, слегка усыпляет. Дадим двойную дозу – авось совсем заснет. Заодно и давление снизим как надо. А то эти гномы – крепкие ребята, нормальные дозы их не пронимают. – Левантевски заговорщицки проговорил все это Лизе на ухо торопливой скороговоркой. – Держи! Пробку я уже ослабил. Только проследи, чтоб все выпил.