Левая политика. 2010 № 13 -14. Варварство, социализм или...
Шрифт:
Только произойдёт это не мирно, при помощи избирательных бюллетеней и учёных дискуссий, а драматически, через потрясения, перевороты, войны и революции.
ИНТЕРВЬЮ
Точка невозврата пройдена
Сергей Соловьёв
На протяжении почти 10 лет журнал и группа «Скепсис» выступают одновременно в качестве одного из центров российской левой мысли и в качестве активистского объединения, выступающего против клерикализации образования, релизиозно-фундаменталистского мракобесия. Участники группы защищают музеи, отстаивают ценности Просвещения, призывают общество мыслить критически. Интервью у главного редактора журнала «Скепсис» Сергея Соловьёва брала Анастасия Кривошанова.
Сергей, расскажите,
Редакция «Скепсиса» сложилась на основе группы однокурсников в МПГУ и вышла из содружества этой группы с сайтом Атеизм. ру. Изначально журнал носил антиклерикальный характер, поскольку именно тогда — в конце 90-х начале 2000-х годов — началась очередная кампания по преодолению сохранившихся светскости и рационализма в российском обществе и государстве. Насаждение православия и религиозности вообще становилось частью официальной пропаганды. Многие из участников нашей группы столкнулись с этим и в качестве студентов, и одновременно — в качестве школьных учителей. То, что тогда происходило, не вызывало ничего кроме отвращения, и именно на этой почве мы нашли общий язык с создателями сайта Атеизм. ру. Начало было несколько сумбурным, но в результате появился первый печатный номер журнала, и затем уже самостоятельно стали развиваться журнал и сайт, которые существуют до сих пор. Уже после первого номера стало понятно, что невозможно ограничиваться одной атеистической тематикой, что клерикализация является следствием тех социально-экономических процессов, которые не совсем верно называют реставрацией капитализма в России.
И «Скепсис» стал поднимать целый ряд вопросов, но, пожалуй, самой главной задачей стала попытка создать очаг сопротивления тому, что один из наших авторов — Илья Смирнов — назвал состоянием регрессанса. То есть сопротивление агрессивному навязыванию пассивности, невежества и иррационализма. Если правящий класс стремится отучать молодёжь самостоятельно мыслить, то наша задача — развивать критическое, анти-догматическое отношение к окружающей действительности.
В соответствии с этой целью тема атеизма и антиклерикализма органически дополнилась анализом «реформы» образования, где слово «реформа» — это эвфемизм, который просто означает приведение образовательной системы в соответствие со сложившейся экономической системой периферийного капитализма. Такое количество думающих людей для этой социально-экономической системы, как мы хорошо видим на примере стран «третьего мира», просто не нужно. Затем, это проблема национализма и его использования в рамках официальной идеологии в соответствии с давнишней стратегией «разделяй и властвуй». Кстати, проблема национализма непосредственно связана с уже упомянутой «реформой» образования. Только что, в декабре 2010 г., наблюдая подростков-националистов на улицах Москвы, мы видели прямое следствие образовательной «реформы». Разумеется, если в течение двух десятилетий целенаправленно разрушать школьное образование, уделять всего 3–5 уроков истории Великой Отечественной войны, поощрять издание огромными тиражами массы коричневого, откровенно фашистского чтива, вводить в школьный курс религиозные дисциплины, пронизанные ксенофобией, — то такой результат был неминуем. Конечно, это не единственная причина роста национализма, но одна из важнейших. Масса подростков просто лишена возможности критически проанализировать пропагандируемые националистические лозунги, а также их последствия.
Таким образом, «Скепсис» поставил себе задачу разоблачать навязываемые мифы. Например, в области переписывания истории, где государство создаёт основы для идеологического конструирования. В сфере анализа современных социально-экономических процессов в постсоветской России и процессов глобализации, которые в СМИ, в учебниках, в университетских курсах описываются так, как будто речь идёт о параллельной вселенной.
И хотя мы совершенно сознательно с самого начала не ограничивали себя жёсткими идеологическими рамками, тем не менее критерии отбора материалов для публикаций сформулированы очень чётко, собственно, это научные принципы. Мы с самого начала заявили: общественных наук вне политики не бывает. И тот факт, что журнал занимается просвещением, одновременно не может не подразумевать определённой — левой — политической позиции.
На этом этапе у нас произошёл очень показательный раскол со многими нашими старыми коллегами-атеистами. Например, один из наших авторов, который публиковался в «Скепсисе» в самом начале нашей деятельности, после выхода второго номера и начала работы сайта обвинила нас в том, что мы списываем свои позиции с «совковых учебников», что быть левым — это вообще очень плохо. И произошёл этот раскол по очень понятной причине: такие люди воспринимают ситуацию, связанную с религией и наукой в России, в отрыве от остальной массы социальных проблем. Религия, мол, это плохо, а то, что население нищает — это нормально, это «объективные» законы рынка, так сказать. Образование и наука разваливаются, невежество торжествует, но зато проводимая реформа образования идёт в правильном направлении, а коммунисты и левые вообще — это кровавые монстры, которые разрушили великую Россию. Причём человеку даже в голову не приходит:
Всё это не означает, что в «Скепсисе» (на сайте или в журнале) публикуются только те тексты, которые на сто процентов совпадают с точкой зрения редакции. Надо сказать, что и в редакции точки зрения не всегда совпадают. Среди наших авторов есть те, кто по большей части с нами не согласен, но в конкретных вопросах мы единомышленники. Кроме того, некоторые из них по цензурным причинам просто не могли опубликовать свои материалы в других изданиях. Одна из функций «Скепсиса» на данный момент — преодоление информационного и интеллектуального вакуума, который существует в России.
Как вы представляете себе своего читателя? На какую аудиторию вы ориентируетесь?
Прежде всего, это критически мыслящие люди, начиная от старшеклассников, студентов, ощущающие социальную несправедливость. Тексты на «Скепсисе» в основном посвящены общественным дисциплинам, но это отнюдь не значит, что мы ориентированы только на гуманитариев. Аудитория достаточно широкая и недостаточно определённая, но, с нашей точки зрения, сейчас невозможно выбрать узкую целевую группу, страту, класс в качестве аудитории и объекта целенаправленной пропаганды.
И здесь мы сталкиваемся с важнейшей проблемой. Сейчас в России отсутствует традиция, причём не столько традиция протестных действий, сколько традиция, которую можно назвать традицией русской радикальной интеллигенции. Она была прервана в сталинские времена физическим либо моральным уничтожением того слоя, который вёл свою историю от декабристов до большевиков и других социалистов.
Почему это важно? Приведу пример. Давайте вспомним историю одной революции XX века — Кубинской. Когда знаменитое партизанское движение на Кубе начиналось, то партизаны приходили в какие-то сёла и встречались со старыми крестьянами, которые помнили про борьбу Кубы за независимость против испанцев. Они воспринимали повстанцев Кастро и Че просто как новый виток той же самой борьбы. Открываешь «Воспоминания бойца-сандиниста» Омара Кабесаса — та же самая ситуация. Он встречается с одним стариком-крестьянином, который в своё время был проводником у Сандино, и старик спрашивает: «Где ваши маузеры»? То есть он сразу воспринимает новых повстанцев как продолжателей традиции борьбы, он сразу воспринимает их в определённом контексте, ему не нужно объяснять всё с самого начала: кто, зачем, против кого и за что борется. И таких примеров можно привести очень много: начиная от русских крестьян и рабочих начала XX века, понимавших социалистов, которые их агитировали, и заканчивая, скажем, сапатистами. И это не просто какие-то лирические моменты, это принципиально важная вещь — есть контекст, в котором воспринимается борьба за свободу. А у нас в стране этот контекст оказался разорван, причём, вполне сознательно — сталинизм намеренно боролся с революционной традицией, не говоря уже о современной бюрократии, которая здесь оказывается прямой наследницей сталинизма, несмотря на столь различные декорации. И отсутствие этого контекста, этой традиции сказывается буквально на всём, что происходит в сфере политики. Проблема социальной пассивности, которую наши левые столь часто и мучительно обсуждают, — именно отсюда. Это может показаться некими абстрактными рассуждениями, на самом деле это не так, тут совершенно конкретные вещи. Когда ты себя называешь социалистом или коммунистом, тебя воспринимают во вполне определённом контексте, и чаще всего это вызывает резкое неприятие у людей, чьи интересы, казалось бы, социалисты и коммунисты должны защищать. Большинству вспоминаются Сталин, Берия, ГУЛАГ, «совок», уравниловка и т. д., в частности, тем же рабочим, студентам…
Восстановление революционно-демократической традиции — это достаточно сложная задача. И, возвращаясь к вопросу об аудитории, — «Скепсис» полностью разделяет вывод о докружковой стадии развития левых в России (об этом много пишет Александр Тарасов). И для выхода, для преодоления этой докружковой ситуации, в России сейчас необходимо восстановление этой традиции. А для этого, в свою очередь, помимо борьбы с официозной пропагандой, необходимы ответы на вопросы: что из себя представляет современная мировая система и российское общество; по каким социально-экономическим законам они функционируют; что в марксизме (как самой мощной до сих пор системе социально-экономического анализа) устарело, а что пригодно для изучения современного общества и т. д. Вот вопросы, которые нас волнуют. И те, кого все эти вопросы по-настоящему интересуют — это и есть наша аудитория. У нас нет готовых ответов, но мы стараемся стимулировать их поиск. Поэтому — в идеале — наш читатель должен становиться и нашим корреспондентом, автором, переводчиком… Отбор текстов для сайта довольно жёсткий, но мы всегда стараемся найти почву для взаимодействия с теми, кто нам пишет. Правда, мы не платим гонораров, и никто из редакции не получает зарплаты. «Скепсис» делается на средства его участников — таким образом мы полностью избавлены и от попыток влияния на редакционную политику, и от обвинений в коррумпированности. Но отсутствие гонораров не мешает нашим авторам делать качественные материалы.