Левиафан. Темный восход
Шрифт:
– А Кидинну – твое? – парировал человек. Его прозрачная улыбка в сочетании с глубоким взором ярко-карих глаз пугала и одновременно завораживала. Он был немногословен.
– Если меня так называют, то безусловно – мое, – кивнул Тот. Он не опустил взора, хотя, быть может, лишь потому, что это было бы удивительно – бог не сумел выдержать взгляд смертного. – Что же касается тебя, то это имя ты дал себе сам.
– И поэтому оно не может быть моим? – искренне рассмеялся человек. – А если бы солнце назвало себя солнцем до того, как это имя ему выдумали люди,
– Полагаю, солнцу нет нужды себя называть, – в который раз Тот отвечал на его вопрос, хотя так и не получил ответа на свой, главный. Но это была отличная игра.
– Как и яме для испражнений, – продолжил человек. Он отвернулся и посмотрел на стремительно чернеющее небо. – Именам придают слишком большое значение, не находишь?
– Слова – это сила, – не согласился Тот. – Сила, меняющая мир. Я даже уверен, что вначале всего было именно оно, слово.
– Только никому не говори об этом, – заговорщицки подмигнул ему человек. – Уверен, какой-нибудь полоумный может родить из этого утверждения целую религию.
– Религию? – Тот еще не слышал этого слова. Он практически сразу постиг его суть, но понял, что не встречал подобного. И это было действительно странно.
– Да, религию, – кивнул человек. – Так однажды они назовут тотальную систему подчинения. Так поработят миллионы людей, сказав, что вера и знание – разные вещи.
– Глупость, – возмутился Тот. – Не нужно быть мудрецом, чтобы понимать – вера без знания невозможна. Как ты можешь во что-то верить, не зная этого? Не видя этого? Не понимая? Постой… почему ты говоришь в будущем времени?
– Ты ведь уже все понял, – вздохнул человек. – Но не можешь поверить. Вот и обратный пример: ты понял, что я бог, но не веришь в это, так как это не соответствует твоим знаниям о природе богов. Ты чувствуешь подобных себе. Но меня – нет.
– Теперь я понял, кто ты, – кивнул Тот. – Ты Ормузд, великий бог южных племен. Но как ты…
– Как спрятал свою суть от твоего взора? – Ормузд вновь показал свою двусмысленную полуулыбку. – Это нетрудно, я научу. Но больше тебя взволновало другое.
– Ты говорил о будущем, – кивнул Тот. – Я еще не встречал богов, которые могли бы путешествовать по великой реке времени.
– А я и не могу, – Ормузд вновь уставился в западный горизонт. – Отголоски, лишь отголоски… Понимаешь ли, не ты один встречал на своем пути великую мудрость, что нам оставили древние. Я ведь прав, ты сумел раскрыть тайну Великой пирамиды?
– Сумел, – согласился Тот. – А что нашел ты?
– Храм в Баальбеке, – ответил Ормузд. – Полторы тысячи лет назад. Я тоже был рожден смертным и не думал, что встречу другого такого же. Богами, знаешь ли, не становятся. Обычно не становятся.
– В этом мире много необычного, – улыбнулся Тот. – А исключений порой столько, что невольно задумываешься – а то ли ты принимаешь за правило…
Они говорили еще долго, много дней и много ночей. Ормузд обучил Тота нескольким «божественным хитростям», как он это называл. А потом он ушел, просто пропал. И вдохновленный Тот решил вновь повторить свой эксперимент – обучать людей, давая им знания о природе вещей.
В землях халдеев у него было много учеников, одним из первых стал Зороастр, которого бог перестал учить, как только понял, что тот слишком напоминает ему себя смертного. Позже Тот много раз возвращался к этому эпизоду, вновь и вновь убеждаясь в том, что это было мудрое решение. Ибо Зороастра отличали не только жажда знаний и несгибаемая решимость, но и великая гордыня, краеугольными камнями которой являются алчность и тщеславие.
Этих качеств он – увы! – не рассмотрел в другом своем ученике – Судине. Халдеев он учил астрономии и кузнечному ремеслу, анатомии и премудростям стратегии. Но среди всех лишь Судин раскрыл ему правду о людях.
Судин был лучшим учеником Тота. В нем не было и тени невежества, он был готов рассмотреть любую точку зрения, какой бы необычной или даже отвратительной она не казалась. Он во всем стремился найти рациональное зерно, даже в людях. «Я в каждом ищу лучшее, – сказал он Тоту. – Ведь худшее они покажут мне сами».
Но главное (как тогда думал Тот) – в нем не было страха. Судин был готов не просто обладать знаниями, но и применять их. Что он в итоге и сделал, поступив на службу к халдейскому царю Набониду, который тогда чудом все еще сидел на троне, методично уступая земли и власть извечным врагам халдейских племен – атураям.
Тот слишком многим поделился с Судином, он научил его управлять стихиями, объяснил устройство межзвездного пространства. Он и помыслить не мог, что Судин, лишь бы заслужить благосклонность своего царя, решит в буквальном смысле обрушить на его врагов небо. А точнее – огромное небесное тело, вырванное из Пояса Койпера.
Тот не сразу понял, что происходит, а когда понял – было слишком поздно. Он не мог отвернуть от планеты метеорит размером с Луну, но сумел сместить его траекторию на двенадцать тысяч километров к западу и «провалить» в другое время, в далекое прошлое земли. Бог сам не поверил, когда ему это удалось, а потом осознал весь ужас содеянного – изменив прошлое он, вероятно, изменил все остальное…
Однако мир остался прежним, и это навело Тота на определенные размышления о пространственно-временном континууме, который иные называют судьбой… Но эти думы заняли его голову много позже. На тот момент он был в ужасе и ярости одновременно. Он ничего не сказал Судину, просто отобрал у него силу. Щелкнул пальцами и стер его память.
В который раз Тот осознал, что его попытки тщетны. И теперь врагом стала людская гордость. Халдеи были готовы учиться, они были прирожденными исследователями и магами, они жаждали знаний и не боялись их использовать. Но они рассматривали знания как инструмент для достижения собственных, сугубо эгоистичных целей. Они без малейших колебаний переступали через других, человеческая жизнь (чужая жизнь!) теряла для них всякий смысл. Они видели лишь один ориентир – власть, дорогу к которой мостили их неуемные амбиции.