Лейла
Шрифт:
Я иду следом. Лейла ведет себя так, словно вот-вот случится очередная паническая атака.
Когда я захожу в спальню, она роется в ящиках, бормоча себе под нос «где же они?». Не найдя то, что искала, она распахивает двери шкафа. Я начинаю паниковать, что Лейла случайно найдет кольцо. Я подхожу к ней и беру ее за руки, стараясь отвлечь от изучения шкафа.
— Что ты ищешь?
— Свои лекарства.
Ну конечно.
Я выдвигаю верхний ящик комода и вытаскиваю баночку с таблетками. Достав одну, отдаю ее Лейле, хотя вид у нее такой, будто она хочет забрать у меня
Прислонившись к дверному косяку, я улыбаюсь от воспоминаний. Приняв транквилизатор, Лейла слегка успокаивается, и я пытаюсь отвлечь ее разговором.
— Помнишь, как я подумал, что твоя сестра дала мне наркотики?
Лейла резко оборачивается в мою сторону.
— С чего мне помнить, как Аспен давала тебе наркотики? — Я вижу, как в ее глазах мелькает сожаление, едва эти слова срываются с языка. Она сжимает руками раковину и опускает голову. — Прости. Сегодня был трудный день. — Шумно выдохнув, она отталкивается от раковины. Затем подходит ко мне и, обняв за поясницу, упирается лбом мне в грудь.
Я лишь обнимаю ее, потому что даже представить не могу, что творится сейчас у нее в голове. Она старается, как может, поэтому я не принимаю всплески ее настроения близко к сердцу. Несколько минут мы стоим, обнявшись, и я чувствую, как ее сердцебиение постепенно приходит в норму.
— Хочешь пойти в постель? — спрашиваю я тихо.
Она кивает в ответ, и, проведя руками вдоль ее спины, я помогаю ей снять кофту. На пути из ванной к кровати мы начинаем целоваться.
У нас уже сформировался вечерний ритуал. Она психует. Я успокаиваю ее. Мы занимаемся любовью.
***
Когда Лейла засыпает, я иду в душ. Мне не удалось заснуть, поэтому я спустился вниз и за пару часов переделал дел на целый день. Я побрился, перемыл посуду и написал несколько строк для новой песни.
Сейчас час ночи, и я наконец вернулся в постель рядом с Лейлой, но мой разум никак не хочет успокаиваться.
Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть, но голова полна мыслей. Я думал, что сегодняшний день станет другим для Лейлы. Спокойным. Думал, что все вновь будет как в день нашей встречи, но этого не случилось. Сегодня все было в точности, как в любой другой день, с тех пор, как ее выписали из больницы. Я считаю, что ей стоит сходить к психотерапевту, хоть мне и не хочется вновь озвучивать это предложение. Ее лечащий врач советовал записаться. Ее мать и сестра тоже советовали. Но Лейла настояла, что справится сама. До сих пор я был на ее стороне. Считал, что тревога пройдет, если я буду поддерживать ее. Но становится только хуже.
Я лежу, уставившись на часы, когда вдруг чувствую, как Лейла шевелится в кровати. Слышу, как она встает и ступает по паркету.
Сперва я решил, что она идет в ванную, но шум ее шагов стих, и какое-то время не слышно никакого движения. Я чувствую, что ее нет в постели, и поворачиваюсь посмотреть, что она делает.
В паре метров от кровати стоит зеркало в полный рост. Лейла рассматривает себя в его отражении. Я не понимаю, что она пытается там увидеть, потому что темную комнату освещает только струящийся в окно лунный свет. Она изучает свое отражение, поворачиваясь вправо и влево. Даже странно, как долго она смотрится в зеркало. Я жду еще пару минут, подумав, что Лейла вернется в постель, но она не возвращается.
Шагнув ближе к зеркалу, она прижимает ладонь к его поверхности. Затем проводит по нему указательным пальцем, будто очерчивая контуры своего тела.
— Лейла?
Она резко оборачивается. Ее глаза широко распахнуты от смущения, будто я застукал ее за чем-то постыдным. Она спешно возвращается в кровать и укладывается под одеяло спиной ко мне.
— Спи, — говорит она шепотом. — Со мной все нормально.
Некоторое время я лежу и изучаю взглядом ее затылок, но в конечном итоге отворачиваюсь. Заснуть я точно не смогу. Особенно теперь.
Я смотрю на циферблат часов, пока не переваливает за половину второго утра. Лейла опять заснула, тихо посапывая.
Сколько бы я ни лежал в постели, мне заснуть не удается.
Я встаю и спускаюсь вниз, прихватив телефон. Устраиваюсь на диване в Большом Зале. Сейчас половина второго утра, но в Сиэтле лишь половина двенадцатого. Мама никогда не ложится спать до полуночи, и я отправляю ей сообщение, проверить, не спит ли она. В ответ раздается звонок.
Я облокачиваюсь на подлокотник дивана и провожу пальцем по экрану.
— Привет.
— Вы добрались до Канзаса? — спрашивает она.
— Да, приехали около пяти вечера.
— Как Лейла?
— Нормально. Все по-прежнему.
— А ты как?
— Нормально. По-прежнему, — вздыхаю я.
Мама смеется в ответ, потому что всегда знает, когда я вру. А еще она знает, что я расскажу ей, что сочту нужным и когда буду готов.
— Как там Тим? — Это первый парень, с которым мама начала встречаться после смерти отца. Я виделся с ним пару раз. Он вроде нормальный. Скромный. Тихий. Именно такого парня я бы хотел видеть рядом с ней.
— Нормально. У него не набралось учеников в утреннюю группу, и ее отменили. Теперь у него три свободных часа каждое утро, чему он очень рад.
— Повезло ему, — отвечаю я. А затем, не успев даже осознать, что говорю, я спрашиваю: — Ты веришь в призраков?
— Вопрос неожиданный.
— Я знаю. Просто не припомню, чтобы мы с тобой говорили об этом.
— Да я как-то равнодушна к этой теме, — говорит она. — Не могу сказать, что не верю, но и событий, которые заставили бы меня поверить в них, со мной тоже не случалось. — Мама замолкает на мгновение. — А что? Ты веришь?
— Нет, — отвечаю я. Потому что правда не верю. — Но сегодня… не знаю. Произошло кое-что странное. Я чуть не спалил дом во время готовки. Я был наверху, когда почуял запах дыма. Вернувшись на кухню, обнаружил в раковине полотенце, которое оставил возле плиты. И кран был открыт. Кастрюля валялась на полу, и конфорку кто-то выключил. Лейла все это время была наверху, так что не могла этого сделать.
— Странно, — отвечает мама. — В доме установлена система безопасности?
— Нет. Но он был заперт изнутри. Даже окна закрыты, так что никто не смог бы потушить огонь и уйти незамеченным.