Лейтенант Хорнблауэр

Форестер Сесил Скотт

Хорнблауэр по-прежнему смотрел на вербовочный отряд и на рекрутов.

– Возможно, это война, – медленно выговорил он.

– Война! – воскликнул Буш.

– Мы узнаем, когда придет почта, – сказал Хорнблауэр. – Полагаю, Парри мог бы сообщить нам, если б захотел.

– Но… война! – повторил Буш.

Толпа двигалась в сторону дока, шум затихал, и Хорнблауэр повернулся к двери, вынимая из кармана массивный ключ. Войдя в дом, они увидели на лестнице Марию с незажженной свечой в руке. Мария была в длинном пальто поверх ночной рубашки, видимо, чепец она надевала в спешке,

ибо из-под него выбивались папильотки.

– Вы целы! – выдохнула она.

– Конечно, мы целы, Мария, – ответил Хорнблауэр. – Что, по-вашему, могло с нами статься?

– На улице такой шум, – сказала Мария. – Я выглянула. Это что, вербовочный отряд?

– Он самый, – ответил Буш.

– Это… это война?

– Очень может быть.

– Ох, – Мария была убита. – Ох!

– Не стоит беспокоиться, мисс Мария, – сказал Буш. – Бони не скоро сможет привести свои плоскодонные посудины в Спитхед.

– Не в этом дело, – ответила Мария. Она смотрела только на Хорнблауэра, забыв о существовании Буша.

– Вы нас оставите! – сказала она.

– Если потребуется, я буду исполнять свой долг, Мария, – сказал Хорнблауэр.

Мрачная фигура поднялась по лестнице из подвального этажа – миссис Мейсон. Она была без чепца, так что каждый мог созерцать ее папильотки.

– Этим шумом вы перебудите других моих джентльменов, – сказала она.

– Мама, они думают, будет война, – воскликнула Мария.

– Может, это не так и плохо, если некоторые заплатят, что задолжали.

– Я сделаю это сию же минуту, – запальчиво произнес Хорнблауэр. – Сколько я вам должен, мистер Мейсон?

– Пожалуйста, мама, пожалуйста, – вмешалась Мария.

– Заткнитесь, мисс, – отрезала миссис Мейсон. – Только из-за тебя я давным-давно не выгнала этого молодого щеголя.

– Мама!

– «Я заплачу, сколько должен» – он говорит, что твой лорд. А у самого в сундуке ни одной рубашки. Да и сундук его давно был бы в ломбарде, если б не я.

– Раз я сказал, что я заплачу, значит я заплачу, миссис Мейсон, – с невероятным достоинством объявил Хорнблауэр.

– Давайте-ка посмотрим, какие у вас такие деньги, – настаивала миссис Мейсон, ни мало не убежденная. – Двадцать семь шиллингов и шесть пенсов.

Хорнблауэр извлек из кармана штанов пригоршню серебра. Но этого оказалось мало, пришлось ему вытащить банкноту из нагрудного кармана. При этом стало видно, что их там еще много.

– Вот как! – сказала миссис Мейсон. Она смотрела на деньги в своей руке, словно это чистое золото, и на ее лице боролись противоречивые чувства.

– Я думаю так же предупредить вас, что съезжаю, – резко объявил Хорнблауэр.

– О нет! – воскликнула Мария.

– У вас такая хорошая комната, – сказала миссис Мейсон. – Не станете же вы от меня съезжать из-за нескольких поспешных слов?

– Пожалуйста, не оставляйте нас, – взмолилась Мария. Хорнблауэр был в полном замешательстве. Бушу трудно было не улыбнуться, глядя на него. Человек, который не потерял головы, играя по крупной с двумя адмиралами, человек, который дал бортовой залп, вытащивший «Славу» из глины под огнем каленых ядер – оказался совершенно беспомощным перед двумя женщинами.

Заплатить по счету и съехать было бы эффектным жестом – если понадобится, заплатить за неделю вперед, как принято в таких случаях – и отрясти прах с ног. Но с другой стороны, тут ему позволяли жить в долг, и съехать, как только появились деньги, было бы черной неблагодарностью. Оставаться же в доме, где знают его секреты, тоже малоприятно. Хорнблауэр, стыдящийся любого проявления человеческих слабостей, вряд ли будет чувствовать себя уютно с людьми, знающими, что он был настолько по-человечески слаб, чтоб оказаться в долгах. Буш ощущал все, что переживал Хорнблауэр в этот момент, его добрые чувства и его озлобление, И он любил Хорнблауэра даже смеясь над ним, уважал, даже сознавая его слабости.

– Когда джентльмены ужинали? – спросила миссис Мейсон.

– Я не помню, чтобы мы ужинали, – ответил Хорнблауэр, взглянув на Буша.

– Так вы голодные! Давайте-ка я приготовлю вам завтрак. Как насчет парочки толстых отбивных каждому?

– Отлично, – сказал Хорнблауэр.

– Сейчас вы пойдете наверх, – объявила миссис Мейсон, – а я пошлю вам служанку с горячей водой для бритья. Когда вы спуститесь вниз, завтрак будет готов. Мария, беги, разведи огонь.

В мансарде Хорнблауэр со странной веселостью посмотрел на Буша.

– Ваша постель за шиллинг стоит нетронутой. По моей вине вы за всю ночь не сомкнули глаз. Прошу простить меня.

– Это не первая моя бессонная ночь, – ответил Буш. Он не спал в ту ночь, когда они штурмовали Саману, часто в плохую погоду ему приходилось проводить на палубе по двадцать четыре часа кряду. А проживя месяц с сестрами в Чичестерском домике, не имея других дел кроме прополки сада и пытаясь по этой причине спать по двенадцать часов в сутки, он находил приятными разнообразные волнения сегодняшней ночи. Он сел на кровать, а Хорнблауэр заходил по комнате.

– Если будет война, вам частенько придется бодрствовать по ночам, – сказал Хорнблауэр.

Буш пожал плечами.

Стук в дверь возвестил о приходе служанки. В каждой руке она несла по кружке с горячей водой. На ней было большое, не по размеру, донельзя заношенное платье, доставшееся, видимо, от миссис Мейсон или Марии; волосы ее были всклокочены, но и она смотрела на Хорнблауэра круглыми глазами. Эти круглые глаза были слишком велики для ее тощего личика, и они следили за ходящим по комнате Хорнблауэром, ни разу не обратившись на Буша. Ясно, что Хорнблауэр был таким же героем для этого четырнадцатилетнего заморыша, как и для Марии.

– Спасибо, Сьюзи, – сказал Хорнблауэр.

Сьюзи неловко присела и выбежала из комнаты, бросив последний взгляд на Хорнблауэра.

Тот указал рукой на тазик и на горячую воду.

– Вначале вы, – сказал Буш.

Хорнблауэр, стащив сюртук и рубашку, приступил к бритью. Он скреб покрытые щетиной щеки, наклоняя голову то на одну, то на другую сторону. Говорить не хотелось. Хорнблауэр в молчании умылся, вылил воду в помойное ведро и отошел, пуская Буша побриться.

– Пользуйтесь случаем, – сказал Хорнблауэр. – Больше пинты пресной воды в неделю вы для бритья не получите.