Лейтесь слезы... (Пролейтесь слезы) (др. перевод)
Шрифт:
Ничего удивительного, подумал Ясон, что некоторые, и даже многие жаждут смерти.
— Хочешь пойти посмотреть «капитана Кирка»? — спросила Кати.
— Как тебе угодно, — кратко отозвался Ясон.
— Один очень славный идет в «Синема-12». Дело там происходит на планете в системе Бетельгейзе, очень похожей на планету Тальберга — знаешь, в системе Проксимы. Только в этом «капитане Кирке» она населена приспешниками невидимых…
— Я уже его видел, — сказал Ясон.
Собственно говоря, год назад гостем его шоу был Джефф Помирай, который играл «капитана Кирка» в этом фильме. Они даже разыграли со студией
— Там правда ничего хорошего? — доверчиво спросила Кати.
— Насколько мне известно, — сказал Ясон, — Джефф Помирай — самая зудящая задница в мире. Он и ему подобные. Его подражатели.
Кати сказала:
— Он какое-то время был в Морнингсайде. Мне не удалось покороче с ним сойтись, но он там был.
— Охотно верю, — сказал Ясон, отчасти и впрямь в это веря.
— Знаешь, что он мне однажды сказал?
— Зная его, — начал Ясон, — я бы предположил, что…
— Он сказал мне, что я самая смиренная личность какую он когда-либо встречал. Правда интересно? А ведь он видел, как я впадаю в одно из моих мистических состояний — ну, когда я ложусь на пол и верещу как резаная, — и все равно так сказал. Полагаю, он очень восприимчивая личность — да-да, несомненно. А ты как думаешь?
— Да-да, несомненно, — сказал Ясон.
— Так, может, мы вернемся в мою комнату? — спросила Кати. — И потрахаемся как кошки?
Ясон, не веря своим ушам, хмыкнул. Неужели она и впрямь так сказала? Повернувшись к Кати, он попробовал вглядеться ей в лицо, но они как раз оказались в промежутке между рекламными вывесками; на несколько секунд кругом воцарилась тьма. Будь я проклят, сказал он себе. Я должен выбраться из этого болота! Должен найти способ вернуться в мой собственный мир.
— Тебя раздражает моя откровенность? — спросила Кати.
— Нет, — хмуро отозвался Ясон. — Откровенность меня никогда не раздражает. Знаменитости приходится принимать любую откровенность. — Даже такую, подумал он. — Все виды откровенности, — продолжил он вслух. — А в особенности — твой.
— А какой вид мой? — спросила Кати.
— Откровенная откровенность, — ответил Ясон.
— Тогда ты действительно меня понимаешь, — сказала она.
— Да, — кивнул он. — Я действительно тебя понимаю.
— И не смотришь на меня сверху вниз? Как на маленькое бесцельное создание, которому лучше бы умереть?
— Нет, — сказал Ясон. — Ты очень значительная личность. Одна из самых откровенных и прямодушных женщин, каких я в жизни встречал. Я серьезно. Богом клянусь, что серьезно.
Кати дружелюбно похлопала его по руке.
— Не надо так уж стараться. Пусть все выходит само собой.
— Все выходит само собой, — заверил он ее. — Правда.
— Вот и хорошо, — со счастливым видом подытожила Кати.
Очевидно, Ясон развеял ее тревоги; она чувствовала себя уверенной в нем. А разве не от этого зависела его жизнь… хотя впрямь ли она от этого зависела? Не капитулировал ли он перед ее патологическими рассуждениями? В настоящий момент наверняка он этого не знал.
— П-послушай, — с запинкой
Самое зловещее и пугающее заключалось в том, что Кати никак не отреагировала. Даже ничего не сказала.
— А теперь, — продолжил Ясон, — я постараюсь держаться от тебя как можно дальше. — Выдернув у нее свою руку, он развернулся и зашагал в противоположном направлении. Не обращая на Кати ни малейшего внимания. Вскоре он уже смешался с толпой нормалов, что текли взад-вперед по залитым неоном тротуарам этой дешевой и паскудной части города.
Я потерял ее, подумал Ясон. А значит, я скорее всего потерял и мою богом проклятую жизнь.
Что же дальше? Ясон помедлил, озираясь. Действительно ли на мне есть микропередатчик, как она говорила, спросил он себя. Не выдает ли меня каждый сделанный мною шаг?
Чарли-Весельчак посоветовал мне навестить Хильду Харт. А всем на телевидении известно, что Чарли-Весельчак никогда не ошибается.
Но проживу ли я достаточно долго, спросил себя Ясон, чтобы добраться до Хильды Харт. А если я даже до нее доберусь и меня при этом не засекут, не получится ли так, что я просто прихвачу ее с собой в могилу? Подобно невольному разносчику чумы? А кроме того, подумал он, если меня не узнали ни Эл Блисс, ни Билл Волъфер, почему меня должна узнать Хильда? Но ведь Хильда, как и я, секст. Других секстов я, кстати говоря, и не знаю. Быть может, это составит различие. Если тут вообще есть различие.
Отыскав будку видеофона-автомата, Ясон вошел туда, закрыл дверцу, перекрывая шум транспорта, и бросил в щель золотой пятак.
У Хильды Харт было несколько не внесенных в видеофонную книгу номеров. Некоторые для делового общения, некоторые для близких друзей, один — говоря напрямую — для любовников. Ясон, разумеется, знал этот номер, будучи для Хильды тем, кем был — и кем по-прежнему, сохраняя такую надежду, оставался.
Видеоэкран засветился. Ясон различил какие-то смутные очертания. Похоже было, Хильда принимала звонок в своем авто.
— Привет, — поздоровался Ясон.
Прикрывая ладонью глаза, чтобы яснее его различить, Хильда спросила:
— Кто ты, черт возьми, такой? — Ее зеленые глаза блестели. А рыжие волосы просто ослепляли.
— Ясон.
— Не знаю никакого Ясона. Как ты раздобыл этот номер? — В ее резком тоне звучала озадаченность. — Убирайся к черту с этой линии! — прорычала она с видеоэкрана. Затем спросила: — Кто дал тебе этот номер? Хочу знать его имя.
— Ты же сама и дала, — ответил Ясон. — Шесть месяцев назад. Как только тебе его поставили. Самая приватная из твоих приватных линий, ага? Так ты ее называла?
— Кто тебе об этом сказал?
— Ты. Мы тогда были в Мадриде. Ты была там на съемках, а я устроил себе шестидневный отпуск в полумиле от твоего отеля. Обычно ты вылетала на своем «роллс-ройсе» около трех каждый день. Верно?
Дрожащим стаккато Хильда спросила:
— Ты из журнала?
— Нет, — ответил Ясон. — Я твой кабальеро номер один.
— Кто-кто?
— Любовник.
— Ты что, фанат? Точно, ты фанат! Чертов фанат-аферист! Учти, если не слезешь с моего телефона, я тебя прикончу! — Звук и изображение исчезли — Хильда повесила трубку.