Лезвие Эры
Шрифт:
Однако, пролистав номер двухгодичной давности, девочка сделала лишь один вывод: «Свеча» - скучнейшее издание. Ничего не нашла кроме пустых статей, а на последних страницах были лишь объявления о пропаже животных. Вряд ли это хоть немного связано с тем, что её интересовало. Уже утратив интерес, Эра хотела было оставить эту затею и пойти домой. Но как только она попыталась подняться из-за стола, её живот пронзила внезапная боль. От неожиданности девочка рухнула обратно на стул. Странная ноющая боль. И это был не просто спазм. Только этого не хватало. Неприятное ощущение то утихало, то усиливалось. Ожидая, когда резь успокоится, Эра снова взялась за газеты. А может, и не обязательно читать всю газету целиком, ведь можно просматривать лишь последние страницы, где размещают объявления? Громко шелестя страницами, она стала пролистывать газеты, но и на это терпения не хватило. Едва успев пробежаться глазами по двум заключениям прошлогодних номеров, по нервам снова ударила тугая резь. Эра даже не приняла во внимание надпись «Помогите найти» под фотографией маленького мальчика. Теперь, когда, наконец, удалось отыскать то, что её интересовало, это стало неважным, боль в животе заставила девочку забыть обо всем. Что-то внутри подсказывало ей, что этот недуг появился неспроста. Сердце от чего-то заколотилось. Нехорошее ощущение. Всё вокруг стало иным, враждебным, будто затаило в себе опасность. Словно сама атмосфера помещения давила на девочку со всей силы.
– Да что же это? – жалобно заскулила Эра, прижимая руки ниже груди.
Всё внутри затряслось. И вдруг боковым зрением девочка заметила справа от себя какой-то темный предмет, прислоненный к подоконнику.
Странно, там же ничего не должно быть. Неужели снова явилось видение? Наконец, преодолев неожиданно нахлынувший страх, она нашла в себе силы повернуть голову. Перед глазами стояло лишь запыленное окно, за которым виднелось темнеющее небо, готовившееся обрушить стену дождя на маленький городок. Эра зажмурилась и сильнее прижала руки к ноющему животу. Что-то совсем нездоровится. Даже воображение разыгралось. От окна потянуло сквозняком. Девочка почувствовала в воздухе мимолетное движение, и внезапно что-то незримое, холодное коснулось её руки. Коснулось и тут же исчезло, словно кто-то пытался потянуть Эру за руку к подоконнику. С трудом подавив крик, девочка вскочила из-за стола. Это уже нельзя было списать на игру сознания и просто не принять во внимание. Галлюцинация или нет, однако ощущение присутствия кого-то ещё, находящегося в читальном зале, было вполне реальным. Кто-то или что-то… Невидимое, но такое осязаемое. Эра ощущала каждой клеточкой эту неведомую пульсирующую энергию, она наполняла комнату, разрасталась по стенам, словно плющ, давила, требовала каких-то действий. Боковое зрение снова явило иллюзию. Тот самый черный продолговатый предмет, прислоненный к подоконнику. Какой-то широкий шест, серебристый на конце. Удушающий страх сжал её в своих объятиях. Волосы на голове ощутимо зашевелились. По спине, словно маленькие насекомые, бегали мурашки. Эра вдруг почувствовала спиной давление ужаса и, не выдержав, понеслась прочь. Крик сам собой вырвался из горла. Переполошенная библиотекарша вскочила со своего стула. Её маленькие глазки удивленно округлились. Скользнув в дверной проем, Эра сильно ударилась ногой о косяк, вывихнула лодыжку, но даже не почувствовала боли. Ей хотелось поскорее покинуть это место. В кармане зазвонил мобильник. Какое счастье, что она не забыла его в библиотеке!
Это, конечно же, мама. Скорее бы к ней. Домой. И никогда не ступать больше на порог школьной библиотеки. Отныне путь сюда навсегда закрыт.
Домой! Домой скорее! Никогда больше не давать любопытству брать над собой верх. Никогда не совать нос во что не попадя.
Девочка неслась как сумасшедшая. И только у самых дверей, ведущих во двор, замедлила бег, поняв, что боль в животе пересиливает необъяснимый ужас.
– Тихо, тихо, - шептала она вслух, успокаивая себя.
Даже если опасность настоящая, она теперь позади. Теперь можно просто пойти домой и забыть о сегодняшнем дне. Забыть или хотя бы не думать. Насколько это возможно. Эра сделала глубокий вздох. Стало легче. Однако расшатанные нервы наводили на мысль, что все самое страшное ещё впереди.
Глава 4. Гадость
Трудно сказать, в какой момент и с чего вдруг всё это началось и сколько продолжалось. Время сильно замедлило свой ход, уступая власть кошмару, который казался бесконечным. Сколько тянулось это мучение? Минуты? Часы? Эра будто оказалась в аду непрерывного страха и агонии. Её тело то взлетало вверх, то падало в пропасть, крутилось в воздухе волчком. Затем с невероятной силой ударилось о твердую поверхность. Этот удар должен был убить, но нет, кошмар не прекращался. Все мышцы сжималась от приступов нестерпимой боли. Хотелось кричать, но не было сил оторваться от холодной земли и открыть рот. В глазах - чернота. Девочка лежала ничком на земле и не могла даже пошевелиться. Невыносимая пытка. Всё тело парализовано болью. Нет чувств в руках и ногах, будто превратилась в сплошной пульсирующий от постоянной рези и колик комок. В какие-то моменты боль отступала на пару мгновений, но тут же возвращалась с нервными судорогами, принося ещё большие страдания. Каждый её нерв молил о передышке, а мозг кричал, что больше не в силах терпеть эти мучения: «Что происходит? Где я?!».
Наконец, заставив себя слегка приподнять голову, Эра увидела, что лежит на пустынной земле без единой травинки. Сухая растрескавшаяся почва, похожая на панцирь гигантской черепахи, будто дрожала от холода. Вокруг простирался мрак: темно-синее небо, всё в беспокойных тучах, словно кипящий океан, черные стволы мертвых деревьев раскачивались на ветру, будто чьи-то костлявые руки пытались достать до бушующей выси. Страшный пейзаж. Мертвый и пустой. Словно и нет больше ничего в этом мире. Только этот мрак, сухая земля, гнилые деревья и только эти гадкие птицы – единственный признак жизни. Целый вихрь черных птиц, похожих на ворон, только гораздо крупнее. Они оглушительно кричали, и эти звуки не походили на обычное карканье, казалось, что все они наперебой выкрикивают: «Эр-ра! Эр-ра!». Девочка попыталась подняться, но сил хватило лишь для того, чтобы встать на колени. Вдруг боль сосредоточилась в груди. Эра ощутила, как что-то упругое и сильное рвалось в страшных конвульсиях. Нечто инородное. Большой ком. Толчок, ещё толчок. Тело пытается извергнуть что-то чужое изнутри. Или это что-то живое само желает освободиться. Дикая боль. Девочка вскрикнула, что было силы. Грудная клетка разорвалась, словно натянутая ткань. Всплеск крови, и скользкий ком, вырвавшись, скользнул прочь в темноту. Эра снова рухнула ничком, потеряв сознание. Лишь в последние мгновения сумев заметить скользкую тень среди силуэтов гнилых стволов.
Снова растревожила боль, но уже не такая сильная. Будто плоть, избавившись от живой гадости, позволила себе глубокий вздох. Девочка, опершись на руки, встала на четвереньки. Мышцы на руках выступили тугими узлами.
«Где я?» - озадачился измученный рассудок.
Эра огляделась по сторонам. Черт возьми, это же старый городской парк! Трудно было поверить, что такое красивое место может так исказиться. Не здесь ли она так часто гуляла с мамой?
Мама… Где же она? Не было ли всё, ранее пережитое, сном? Уютная квартира, школа, мама… Как ужасна эта реальность, в которой проснулась Эра.
– Мне больно, мне очень больно, - простонала девочка без надежды на то, что её жалобные стоны будут услышаны.
– Хочу домой, хочу к маме!
Она не слышала собственного голоса. В ушах звенели лишь крики черной стаи. И где-то совсем рядом находилось что-то опасное. Нечто страшное металось среди деревьев, но не показывало свой отвратительный лик. Только его плоский силуэт мелькал в круговороте теней черных крыльев. Отдаляясь, его черная фигура на земле становилась приземистой и тучной, проносясь рядом, казалась длинной и плоской. Само существо не приближалось, оно бегало где-то среди деревьев, но его тень чернела совсем рядом, словно подкрадывалась, опережая хищника, которому принадлежала. Гадкая скользкая тень. Насколько же омерзителен её хозяин!
Эра зажмурилась и закрыла уши руками, ей не хотелось больше видеть бушующее небо, слышать страшный шум хлопающих крыльев и этот хрип страшного существа, что, как шакал, дожидается, когда израненная жертва отдаст концы. От этой бешеной карусели у Эры закружилась голова. Стоять на коленях не было сил. Девочка упала лицом на землю. И пусть. Лучше не видеть этого кошмара.
– Прочь! Пошли прочь, проклятые птицы! – вдруг воскликнул кто-то.
Незнакомый женский голос. Но было в нем что-то родное. Спасительное. Чья-то рука мягко коснулась её затылка. Девочка вздрогнула, однако тут же смекнула, что это не то темное существо. Эра рывком перевернулась на спину. Над ней кто-то стоял. Тонкая фигура четко вырисовывалось на фоне темного неба.
– Прочь! Прочь! – надрывалась незнакомка, размахивая руками. Её длинные черные волосы слегка покачивались.
– Помоги мне, - взмолилась девочка.
Из мглы выплыло лицо полное сострадания. Молодое красивое лицо, бледное, будто из мрамора. Даже мрак уступал его белизне.
– Всё хорошо, - беззвучно прошептали губы.
– Плохо! Мне очень больно! – сипло проговорила Эра.
Птичья свора не унималась, но голоса, пробиваясь сквозь сплошной поток криков, звучали отчетливо. Молодая девушка присела на одно колено. Выражение её глаз казалось таким знакомым. Так мамы смотрят на своих детей, когда они нездоровы.