Лезвие Эры
Шрифт:
В то утро душа девочки трепетала. Все пережитые трудности теперь выглядели мелкими, незначительными, да и предстоящий путь в гору, казалось, будет скорее увлекательным, чем трудным. Ослепленной радостью девочке любое испытание виделось пустяком. Она была готова тут же сорваться с места и бежать вверх без остановки пока не достигнет высшей точки горы. Но предвкушения оказались ложными. Путь в гору оказался весьма непростым. Энтузиазм исчез, как только подъем стал круче. Идти стало труднее, привязанные к спине коса и мешок словно стали тяжелее и тянули вниз.
Но и это было только началом. Вскоре подъем стал ещё круче. Передвигаться на двух ногах стало почти невозможно, приходилось карабкаться, помогая руками. Не раз Эрра едва не скатывалась вниз, ухватившись рукой за шаткий камень или хрупкий уступ, который тут же осыпался. Пока это не было серьезным препятствием, но девочку беспокоила мысль: что если подъем станет совсем вертикальным? Падения в таком случае будет не избежать.
Отдыхать девочка старалась как можно реже, чтобы не потерять упорства, однако каждый новый привал затягивался, силы восстанавливались очень медленно, а таяли также быстро, как и холодный пот со лба.
Небо всё ещё оставалось ярким, но воздух вдруг перестал быть влажным, исчезла жара, и сверху на девочку обрушилось ледяное дыхание ветра. Холодный поток буквально пронзил худое тело насквозь, словно пролетел сквозь ситцевую тряпку. За ним пронесся ещё один порыв, посильнее прошлого. Ветер сорвал капюшон с головы и встрепал мантию так, что шнурки на груди едва не развязались. Только в этот момент Эрра заметила, какой твердой и холодной стала земля. Немного выше поверхность горы выровнялась. Теперь можно было подниматься, выпрямившись в полный рост.
Шло время. Ветра усилились, холод ощущался всем телом, а изо рта струился прозрачный пар. Впереди, чуть выше, поверхность застилала слепящая белизна. Ступив на неё, девочка удивилась скрипучему хрусту под ногами. В тех краях, где она жила, всегда было тепло и никогда раньше видеть снег ей не приходилось. Но Эрра знала о том, что снег – это замороженная вода. Опустившись голыми коленями на белый покров, девочка стала растирать щеки рыхлой холодной массой, пробовать её на вкус языком. Снег причудливо щипал и колол лицо. Это новое ощущение оказалось не самым приятным. Сидя в снегу, Эрра впервые за весь путь оглянулась назад и посмотрела вниз. Вид сверху захватывал дух. Это было поистине впечатляющее зрелище.
Ручеёк у подножья уже и не разглядеть, зато внизу на зеленом полотне отчетливо различались лес, поля, холмы, снова лесные полосы, степи - всё такое маленькое, словно вовсе и не огромные просторы, а наросты мха на гладком камне. Весь тот долгий путь, что пришлось пройти, был как на ладони. Глядя вниз, девочка удивлялась тому, как высоко она забралась, но вершина горы оставалась также высоко.
Смеркалось. Воздух стал насыщенным и пьянящим. Исчезли мысли. Разум опустел, и ничего больше не тревожило. Образ Гаммела стерся из сознания, не беспокоили ни голод, ни жажда. Всё смерзлось и покрылось ледяной коркой. Девочка брела вверх будто сама по себе, ступая на везде одинаковый синий снег. Замершие пальцы сжимали в руках косу. На её рукоятку Эрра наваливалась всем телом, теперь эта опора была куда надежнее, чем собственные онемевшие ноги. Едва не падая, девочка делала шаг за шагом, еле-еле сопротивляясь встречному ветру. Каждое движение давалось нелегко, тело сковывал то ли холод, то ли потеря сил. Слипались глаза, но девочка всеми способами старалась противостоять нападающему сну. Даже растирала и без того замершее лицо снегом. Обессиленное тело требовало отдыха, но нельзя было спать в этом месте. Девочке думалось, что уснувший в снегах не сможет проснуться сам. Это, конечно, были всего лишь предположения. Но стоит ли проверять их правоту, зная, что никто не придет, никто не разбудит? Что тогда? Лежать тут вечно присыпанной снегом, вечно видеть один сон о холоде и одиночестве?
«Сколько здесь таких замерших, спящих под толщами льда?» - задалась вопросом Эрра и тут же пожалела о том, что взялась рассуждать. Теперь ей всюду виделись очертания замерших тел в высоких сугробах.
Маленькая переливающаяся точка вспыхнула в сплошной синеве. Девочка зажмурилась и снова открыла глаза, с трудом разлепив оледеневшие ресницы. Видение не исчезло. «Огонь! – подумала она. – Неужели огонь? Тепло!». Уронив мешок, девочка из последних сил рванулась к мерцающей точке. Языки пламени становились все различимее, всё ближе. Онемевшее тело, предвкушая тепло, задрожало сильнее. Скорее бы к огню! К теплу! К свету! Ноги ступили на оттаявшую вокруг костра землю и тут же подкосились. Девочка упала чуть ли не в самое пламя. Ощущение тепла было слабым и казалось странным, чуждым её телу. Чьи-то тонкие руки сзади обхватили её талию и немного оттащили от костра. Эрра была не в силах даже повернуть головы. Языки пламени слились в единое яркое пятно, треск его затихал. «Да нет тут никакого огня! Откуда бы ему взяться? Мираж! Нельзя засыпать, нельзя!» - пронеслось в голове, но сопротивляться сну не было мочи. Отчаянье сменилось безразличием, и безвольное тело потянуло на теплое дно.
Сквозь веки светились ярко-красные мерцающие пятна. В ушах гудел шум огня. Как здорово было снова почувствовать каждую свою мышцу. Просто шевельнуть пальцами рук, согнуть ноги в коленях, открыть глаза…
Эрра очнулась на том же месте, завернутая в теплое одеяло, рядом с костром. Только теперь пламя стало куда больше и сильнее, чем прежде. Вокруг простиралась сплошная синева. Словно помимо этого маленького, светлого кусочка земли ничего больше не существовало, он будто висел в бесконечной синей пустоте.
Девочка была тут не одна. Она чувствовала это. Эрра приподнялась, стараясь удержать одеяло на плечах. И впрямь, по ту сторону огня виднелась человеческая фигура. Дыхание вдруг перехватило. Никогда раньше девочка не видела настолько ужасного создания: белые спутанные пряди длинных волос падали на сморщенный лоб, маленькие глубоко посаженые глаза казались туманными и безжизненными. Под ними - темные круги и сеточки морщин. Нос большой, покрытый широкими порами, словно зрелый лимон. Сухие и тонкие губы, казалось, что-то шептали, но тихие слова заглушал шум огня. Человек был одет, точнее, обвязан старыми выцветшими тряпками, местами не скрывавшими его худощавого дряблого тела. И человек ли это?! Не один ли из тех звероподобных существ, подражающих людям, о которых ходят толки? Тоже ведь сказки всё это, но до чего похож!
– Благодарю Вас, - робко сказала Эрра, готовясь вскочить и поклониться ужасному человеку.
– Лежи, не вставай, - просипел человек, едва шевеля губами.
– Моё почтение, - проговорила Эрра.
Каждое слово из её уст звучало непривычно для собственных ушей после столь долгого молчания. Избегая взгляда человека у костра, девочка уставилась в темноту, где чернели очертания хижины.
– Всё-таки пришла, – хмуро сказал человек.
– Я ищу своего родителя. Скажите, здесь в горах живет ещё кто-нибудь?
Ужасный человек поморщился. Его лицо дрогнуло. Складки морщин сжались, став ещё более глубокими.
– Здесь больше никого нет. Я один.
Эрра догадалась, куда клонит человек, но не могла поверить в то, что этот лишенный силы и красоты тот единственный, кто может находиться в этом месте - её родитель. Гаммел!
– Хорошо, что ты пришла. Думал, не дождусь, - с усилием выговорил человек.