Лгунья
Шрифт:
Она надеялась, после её слов он откажется. Хотя бы обидится. Скажет, что найдет другого специалиста. Она с трудом представляла, что же такого рассказал ему Тимур, что он готов идти на любой риск.
– Забава, – Гребенкин сменил маску словно клоун на арене и теперь смотрел добродушным взглядом. – Я сделал вашему боссу щедрое предложение и понимаю, вы не простые люди. Выслушайте до конца. Что вы знаете об исторической родине?
Девушка моргнула, опасаясь очередной порции вопросов.
– Что вы хотите мне сказать?
–
Произнесенное было не новостью. К чему возня с археологическими изысканиями и культурой? Только занимает деньги и время. Забава задумчиво отпила вино и поставила бокал на стол.
– Почему вы не можете прямо заявить?
– Сегодня проходил аукцион. После две компании участвовали в финале тендера. Моя и компания «Дом». Я надеялся получить доступ к проекту, как сторонний подрядчик. К сожалению, не получилось. Писал официальное письмо руководству компании. Подавал в суд на основании, что в проекте ошибки. Они сказали, что все проверили, никаких ошибок не нашли.
– Проект прошел государственную экспертизу?
Гребенкин пожал плечами.
– Конечно. Культурное наследие города. У Омска непростая судьба. Сколько переименовано улиц, снесено церквей, утрачено настоящих памятных мест. Я не хочу войти в историю, как человек, чья ошибка погребет последние остатки былого. Казачий форштадт, Новослободский, последние крохи. Когда строили метромост, старинные дома сносились, как грязь.
Забава задумалась. Сидящей перед ней человек говорил пылко. Он убежден в своей правоте. Она не обещала же ничего. Можно принять предложение, проверить информацию об авторстве и посмотреть расчеты. Потихоньку. Займет месяц, может два. Она проверит. Под рукой Тимур с его ресурсами.
И все-таки это не фокус с зайцем из цилиндра. Устроиться в компанию, получить доступ к проекту, найти и проверить ошибку. Внести изменения? Сложно! Не легко, как звучит на словах. Но сумма, которую озвучил брат, поможет покрыть долги и обеспечит на какое-то время их мать. Год или два. А там они придумают что-нибудь.
Гребенкин не сводил глаз с лица девушки.
– Хорошо, – Забава взяла в руки салфетку с номером.
И все-таки невольно поморщилась.
– Что-то не так? Говорите, я готов и открыт для обсуждений.
– Хотелось бы, чтобы все было верно.
Мужчина смерил ее взглядом, обнажил зубы в улыбке.
– Э-э, этически?
– Да.
– Простите меня, но вы не похожи на хорошую, – он запнулся, – девочку.
Заявление довольно провокационное, но Забава красноречиво улыбнулась.
– Поясните.
Гребенкин чуть подался вперед, оперся локтями на стол, и черты лица приобрели бесстыжее лукавство.
– Вы яркая и красивая. Красота ваша не скромная, – он понизил голос до пошлого шепота. – И все-таки вы не походите на агрессивных женщин-вамп. Я вас представлял такой, когда шел на встречу.
Она ухмыльнулась и сделала глоток вина.
Гребенкин продолжил:
– Оно к лучшему. Плохая девушка быстрее достигнет результатов, чем завоевательница. Льстивая борзая лучше рычащей. Это на войне и в битвах они хороши, в интригах и хитростях нужны тонкие соблазнительницы. А вы точно красавица.
Забава повела бровями, дивясь его наглости. И в некоторой степени правоте. Да, она не отличалась хорошим поведением. Никогда. Ей нравится играть не по правилам и нарушать их. В конце концов, не она эти правила выдумывала. Но чтобы вот так, в лоб, заявить, что она выглядит, как «плохая девочка». Ей показалось вызывающим, непристойным. Этика не ее конек. Слабое место. Она никогда не знала, как этически верно поступить.
– Если не найдется оснований, никаких изменений в проект я вносить не стану, – отрезала она, наблюдая, как Гребенкин оставил поползновения.
– У вас они будут, – твердо пообещал он, вставая. – Спасибо за встречу. Я хочу встретиться снова. После того, как вы устроитесь в компанию. Расскажу о людях, что знаю.
– Это лишнее, – ответила Забава, отказываясь.
Мужчина отмахнулся и улыбнулся очаровательной улыбкой.
– Я хочу участвовать. Я намерен помогать вам, За-ба-ва. Не отказывайтесь. К тому же у вас в Омске нет знакомых. Где вы остановились?
– Я не встречаюсь с клиентами. Не стоит, – ответила она туманно, тоже поднимаясь.
Она позволила Гребенкину проявить галантность и помочь надеть кашемировое белое пальто.
– А деловой ужин?
Забава кивнула, решив, раз согласилась попробовать, то почему бы и нет.
В дверях показался Шаров с сотовым в руках. Он извинился за отсутствие. И когда девушка покинула бар, кинул взгляд на партнера.
– Как обманчива внешность, – заметил он. – Как прошло?
Гребенкин, сощурившись, довольно цокнул.
– Редкая сука в обличии овечки. Знаешь, сколько таких у меня было?
– Когда взвилась из-за вопросов, у меня колом встал. Прожигающе смотрела. Вылитая ведьма! С такими-то глазищами. Рыжая. Все думаешь, какая внизу?
– Самые п#@#%тые, самые действенные. А эту хоть в отбеливателе купай, все равно лучше не станет.
Они вышли на улицу, и Гребенкин скрипнул зубами. Грозно посмотрел на краешек здания на Щербанева, выдвинутый в небо, видимый из этой точки города. Туда, где располагались окна президентского кабинета компании «Дом».
– Осталось подождать. Даст Бог, не пройдет двух лет, и это сранье перестанет существовать.