Либелломания: Зимара
Шрифт:
– Не вода, – буркнул он. – Лёд.
– А зачем?
– На спрос! Кто спросит, тому насосом засос.
Ясно, Зеппе ещё злился из-за того выпада. На бронзовом шлеме у старика болтались разнокалиберные провода и кабели с клеммами, зажимами, паяльными головками и магнитными тестерами для экспресс-диагностики приборов. Они подрагивали, когда Зеппе злился или нервничал, как сейчас.
В дверь снаружи заколотили. Это Деус вернулась, но Зеппе и ухом не повёл. А Деус тем временем перестала стучать и визжала, пинала, царапала обшивку. Сырок опять затявкал, Нахель подскочил с глоустером в лапище, чтобы
– Не надо.
– Там минус двадцать три! Не дело башковитую насмерть морозить! Отпирай!
– Откроешь – пожалеешь, – отрезал Зеппе.
– Да что здесь происходит?!
– Она же не запирала… – сонно бормотал Бритц, но его будто не слышали.
На дверь навалились с разбегу. Раз, другой. И затихли. Сырок и Нахель переглянулись в недоумении. Спустя минуту в халупу как ни в чём не бывало ввалилась Деус, живая и здоровая.
– Поправила? – буднично бросил Зеппе. Он и не посмотрел в её сторону, продолжая паять какой-то механизм.
– Да!.. Ух… Напугала этих? Ну, ничего. Надо же, как не вовремя!
Кайнорт хотел буркнуть, что уж его-то она точно не напугала, но вместо этого захлебнулся на вдохе и зашёлся кашлем. Деус охлопывала иней с шубки. Из-за её спины показался Чивойт.
– Ме-е.
– Настырная зверюга! – погрозила ему кулаком Деус. – Ваша, что ли?
– Наша, – кивнул Нахель. – Бранианская безоаровая кошка.
– Приняла в потёмках за песца, хорошо, не сообразила, как стре… ладно.
Нахель только головой покачал. Отвернулся и устроился на своей лавке, чтобы вздремнуть. Чивойт безуспешно тыкался под лавки, но отовсюду его выгонял Сырок. Тогда Чивойт вспрыгнул на самый высокий и неустойчивый шкаф, забрался в пустую коробку и шипел оттуда. Деус ткнула Кайнорту ещё один укол и села рядом. Пыталась беззаботно посвистывать, но заметила, как Бритц прищурился.
– Что? – вскинулась Деус.
– Это и есть Деа?
– И как это ты… понял? – столько растерянности было в её бегающем взгляде, что Кайнорта даже не задело, что она будто не ожидала от него внимания к деталям.
– Ты в дверь снаружи ломилась от себя. А она на улицу открывается.
– Ишь, не дурак! – Деус хлопнула его по мочевому пузырю, и эзер болезненно скривился.
– Значит, эта шапка…
– Охлаждает. Вот, полюбуйся, твоя работа.
Она стянула её за помпон, но через секунду водрузила обратно на макушку. Под шапкой в скальпе Деус были просверлены десятки ровных дырочек, побольше и поменьше. Жуть трипофоба, а не скальп. Деус оттянула воротник сзади, и Кайнорт понял, что вдоль всего позвоночника тоже шли отверстия. В подкладке шапки хранился лёд.
– Сначала я использовала антифриз, но он быстро закончился. А льда здесь навалом, но пришлось просверлить дырки. Главное, не перегреваться, понимаешь? Иначе приходит она. Деа. Тупая и злобная тварь. Счастье, что у неё ума не достаёт ни с крименганом разобраться, ни даже с дверью.
– Диссоциативное расстройство идентичности? Ты что, повредила голову, когда на тебя упала та глыба?
– Когда ты сбросил на меня ту глыбу, – поправила Деус.
– Да я бы не тронул пигалицу, если бы ты не охотилась на охотников. Лично на меня бы не охотилась.
– А что пигалице было делать? Эзеры упекли меня во Френа-Маньяну, а когда поняли, что я нормальна, просто выкинули в лес. Если бы не Зеппе… Сначала я боролась за жизнь, потом за кусок хлеба. С бедолаг, за которыми вы гонялись, и взять-то было нечего. А помнишь, как ты не удосужился даже проверить, убил ли меня? А я ждала. Ждала, что ты меня откопаешь, чтобы добить, тогда я бы добила тебя первой!
– Я знал.
– Поэтому-то я на тебя и зла. Зла на то, что ты оказался достаточно благоразумным, чтобы не считать себя умнее.
– Ну… зато теперь ты здесь как все. Как дома. На Зимаре нормальным не место.
– Заткнись!
Он говорил правду. Зимара была плохим местом для нормальных. Очень плохим. Кайнорт вспомнил об Эмбер, и каждая игледяная жила в нём отозвалась жжением. Он очень, очень, очень хотел, чтобы Альда не удовлетворилась быстрой смертью чёрной вдовы и захотела оставить её в живых, чтобы замучить позже… как бы жестоко это ни звучало. Наверное, противоречивое колебание отразилось на лице эзера, потому что Деус обеспокоенно нагнулась послушать дыхание.
– Ты что-то совсем посерел. Знаешь что? У меня слабость к сообразительным. За догадку насчёт двери я дам тебе антибиотик. А чтобы он не пропал впустую, тебе нужна живая кровь. Жвала-то сможешь выпустить?
У Бритца не хватило сил даже на кивок. Деус позвала ручного песца:
– Сырок! Ко мне. Иди, достойный зверь, спасать зверя недостойного.
Зверь зацокал коготками. Бритц не видел, что они делают, но вдруг запахло свежей кровью. Крылья носа дрогнули, откликаясь на спасительный аромат. Ему в ноги прыгнул песец и крался вдоль тела, прижимался всё ближе. Разлепив веки, Кайнорт увидел над собой белый мех, и пушистое облако окутало лицо. У зверя на горле кровоточила резаная рана. Бритц вдохнул запах чистого меха, мускуса и провёл рукой по пышному загривку песца. Сырок встал толстыми лапками ему на одно плечо и уложил морду на другое. На губы Кайнорту капнула кровь, сердце зашлось от жажды.
– Не миндальничай, упырь, просто пей, – устало подстегнула Деус.
Это была лучшая трапеза в его жизни. Получив несколько восхитительных глотков, Бритц лежал с закрытыми глазами и вдыхал кровяные пары.
– Деус, – шёпотом позвал он. – А туалет у вас где?
– Снаружи, в овраге. Тебе не дойти. Ведро вот тут поставлю.
Бритц пришёл в такой ужас, что едва не прожёг взглядом потолок. Ведро? При всех? Только не возвращение на Кармин, только не в казематы, твёрдо решил он.
– Не надо.
– Тебе виднее, конечно. Я десять лет мечтала увидеть, как Бритц обделается. В переносном смысле, конечно. Но подойдёт и буквальный. Спокойной ночи.
Она имела право быть сукой. Деус прошла в свой угол, по пути задев эмалированное ведро. Вскоре Чивойт почуял, что Сырку уже не до него, слез и уложил бородатую морду на колено Кайнорта. Где-то Бритц читал, что таким образом кошки лечат. С одной только поправочкой. Он-то знал правду о безоаровой кошке, что напрочь отбивало даже эффект плацебо. Он вздохнул.