Либертанго
Шрифт:
Пока Макс со всеми здоровался (он знал половину присутствующих), Саня, сутулясь и затравленно озираясь, неуверенно прошел вглубь комнаты. На него деликатно косились.
– Есть водяра? – вернувшись к Максу, полушепотом спросил Саня. – Надо срочно бухнуть.
Макс подвел его к углу, где было навалено всевозможное спиртное. Саня выудил литровую бутыль, взял одноразовый стаканчик и вопросительно глянул на друга.
– Сегодня травку, – сказал Макс. – С алкоголем не мешаю.
Саня наполнил стакан и вылил в рот.
– За Петин день рождения, – подсказал Макс.
Именинник
Снизу, из сгущающейся полутьмы поднимались люди. Доносились голоса:
– Я вся в колючках! Куда ты нас завел?
– Это Лифта, бейби, – ответствовал мужской голос. – Утешься: я тоже ненавижу кактусы, ибо суетливы они…
На крыльце стало тесно, и Макс с Саней вернулись в дом. Саня больше не сутулился и глядел смелее. Он налил и опрокинул в себя следующий стакан.
– Помогите зажечь свечи, – обратился ко всем Петя Чел. – И помните про дырку в полу. Про дырку в полу!
Комната обросла свечами. Их расставили всюду: на полу, подоконниках, в нишах и щелях между разошедшимися камнями стен. Петя лично опоясал дыру в полу десятком свечей-таблеток в металлических корпусах. Стало инфернально и празднично.
Народ накатывал волнами. Пришли Андрей с Рыбой. Нарисовался Асисяй. Явился панк Гной с подругой Коррозией. Каким-то ветром занесло Шермана с красавицей Соней и Ольгу-каббалистку.
Пришел Абед – араб из соседней с Лифтой деревни, большой Петин друг. Несмотря на двух жён, энное количество детей и работу, Абед не упускал случая потусить с Петей и другими «торчками». Петя же был частым гостем в доме Абеда (однажды они заезжали туда на машине с Максом, и Абед оказал друзьям поистине королевский прием, снабдив напоследок каждого двухлитровой банкой диких маслин собственного засола).
Возникли Ниндзя, Какашич с Икебаной и знаменитая своей коллекцией окурков Анастасия по кличке «Анестезия». Заявился беспредельщик Геха, с некоторых пор обитающий в одном из лифтинских домов. Огромное количество гостей Макс видел впервые, а некоторых впервые видел и сам именинник.
Макс и Саня сидели на широком каменном подоконнике. Повинуясь невидимому ритму, Саня забрасывал в себя стаканчики с водкой. Глаза его больше не бегали, но стали маслянистыми, с нездоровым выражением. Плотоядно ухмыляясь и облизываясь, он медленным взглядом обводил собравшихся. Словно выбирал, кого съесть.
Вскоре Саня стянул футболку и явился во всём своем несколько оплывшем великолепии. Вынув из-за пояса плеть, он постукивал по ладони рукояткой, продолжая тяжелым взглядом обводить гостей.
– Может, ну нафиг? В смысле – плетку. – Макс понимал, что к жизни пробуждается страшное. И случись что – отвечать ему.
– Не ссы, – сказал Саня, медленно поднимаясь и становясь во весь рост. – Шмары! У-у-у, сколько здесь шмар!
Крадучись и помахивая хлыстом, Саня двинулся в гущу людей.
– Саня! – попробовал удержать друга Макс.
С тем же успехом можно было пытаться остановить танк. Макс затаил дыхание, готовясь к худшему. Но народ расступился и поглотил Саню, после чего тот показался возле стены, обошел комнату и вернулся на подоконник к Максу. Вернее, к бутылке.
– Боятся меня, бляди! – торжествующе возвестил Саня и залил в себя очередной стакан.
– Слушай, Саня, – попытался урезонить пьяного Макс. – Петя – мой друг, у него – день рождения. Будешь дебоширить – выйдет неудобняк…
– Молчать!!! – заорал вдруг Саня. – Сейчас покажу, что значит дебоширить!
Он ринулся к сидящей кружком на полу группе людей, мирно раскуривающих косяк. Непосредственно возле них он запнулся и, чудом никого не накрыв, рухнул в круг. Вниз лицом, распластавшись между сидящими и даже не пытаясь подняться, он изрыгал замысловатые проклятия. Со стороны казалось, будто в центре кружка появился низкий столик, и люди собираются сервировать пищу или играть в карты на Саниной непомерной спине. Но удивительно было то, что сидящие вообще не реагировали на пришельца: они продолжали курить и негромко переговариваться через Санину спину.
Макс решил выйти на воздух, ибо ситуация как будто стабилизировалась. Жара уже спала, луна освещала призрачные полуразрушенные дома. На крыльце курил бывший сосед Макса Андрей. Макс тоже закурил.
– Надо будет к вам заглянуть, пока я здесь, – сказал Макс. – Через месяц улетаю.
– Лучшие люди! – патетически воскликнул Андрей. – Лучшие люди от нас уходят! Кстати, с тех пор, как ты отселился, вообще текучка: всё нормального соседа не сыщем. Твоя комната пустует. Не знаешь, надо кому? Только спокойному, а не какому-нибудь – такому. – Андрей кивнул в сторону дверного проема, из которого, перекрывая барабанный бой, гитару и даже шотландскую волынку, неслись истошные Санины вопли – отборнейший мат вперемешку с призывами: «Макс!!! Макс!!!». – Кстати, к кому это он взывает? Не к тебе ли?
– Ко мне, – повинился Макс, не спешивший отвечать на призывы и надеясь, что всё как-нибудь само утрясется. – Это мой одноклассник – нормальный, в общем-то, чувак…
– Нет-нет, – испугался Андрей, – такого «нормального» в квартиру точно не нужно. Лучше бы девушку…
– Кстати! – осенило Макса. – Где-то тут была Ольга… Знаешь ее? Нет? Кажется, искала жилье. Сейчас ее найду. – Макс исчез в доме.
Великий бал – во всей своей прелести и размахе – был в разгаре.
Панк Гной и отморозок Геха отплясывали под мощный бой барабанов сумасшедший танец пого вокруг обрамленной свечами дыры. Геха танцевал на одной ноге, обеими руками прижимая вторую к животу, и невообразимо гримасничал.
Саня, уже восставший, голый и страшный, с плетью в руке преследовал девушек замедленными, словно в кошмарном сне, гигантскими скачками. Девушки скрывались в толпе или просто уходили с линии атаки, и тогда Саня, потеряв цель, останавливался и дико озирался. Высмотрев очередную жертву, он, потрясая плетью, пускался за ней вскачь. Временами он вспоминал о своем единственном друге и издавал леденящий вопль: «Макс!!!»
Стараясь не попасться на глаза Сане (что было несложно, ибо тот едва ли что замечал), Макс разыскивал Ольгу. Он переходил от одного скопления людей к другому, вглядывался и прислушивался.