Лица его, пламенники пасти его
Шрифт:
— Ты знал о телевизионщиках в шестнадцатом ангаре?
— Да.
— Тогда жулик ты несчастный, и больше никто. Меньше всего мне сейчас нужна популярность. "Битому неймется". Прямо перед глазами стоит заголовок.
— Ошибаешься. Главная роль в кино всего одна, а Джин малость посимпатичнее тебя.
Ответа он не услышал — в этот момент я включил подъемник, и над головой оглушительно, "как две огромные мухобойки, хлопнули створки люка. Когда Вагон оказался вровень с настилом, я убрал поперечный полоз и двинулся по колее вперед. Посередине палубы, на перекрестке, я остановился,
За все это время из чашки не пролилось ни капли кофе.
— Картинку, пожалуйста.
Экран засветился. Я подкрутил настройку и увидел рельеф дна.
— Порядок.
Я щелкнул тумблером второй готовности, Майк сделал то же самое. Вспыхнул свет. Разблокировалась лебедка. Я прицелился, выдвинул «руку» и забросил удочку.
— Чисто сделано, — прокомментировал Майк.
— Первая готовность. Сейчас подсекаю. — Я щелкнул тумблером.
— Первая готовность.
Как раз здесь-то на сцену и выходит наживляльщик, чья задача — сделать крючок соблазнительным.
Крючок этот не совсем обычен. В трос вплетены трубки, по которым подается столько дури, что хватило бы на целую дивизию наркоманов; Ихти заглатывает дистанционно управляемую наживку, дергающуюся перед ним, рыбак подсекает, и концы крючка впиваются в глотку.
Последняя подстройка, теперь что там на индикаторе уровня? Пусто, наркотик еще не заливали. Вот и хорошо. Я нажал копку «инъекция».
— Теперь уж точно не уйдет, — пробормотал Майк.
Я освободил тросы и стал водить воображаемого зверя. Я отпускал его, время от времени придерживал, чтобы сильнее вымотать.
Несмотря на наличествующий кондиционер и отсутствующую рубашку, становилось жарко, откуда следовал вывод, что утро превратилось в день. Я смутно отмечал прилетающие и тут же убывающие вертушки. В тени оставшихся открытыми створок сидели какие-то личности; они с интересом наблюдали за моими действиями. Прибытие Джин я проворонил, иначе закончил бы и опустил Вагон на место.
Она нарушила мою сосредоточенность, хлопнув дверью с такой силой, что я испугался — не сорвется ли Вагон с захвата.
— Вас не затруднит сообщить мне, — процедила она, — с чьего это разрешения Вагон оказался на палубе?
— Ни с чьего, — ответствовал я. — Я его сейчас уберу.
— Не утруждайте себя, только отодвиньтесь куда-нибудь. Так я и сделал. Эта зараза заняла мое место. На ней были широкие коричневые брюки и свободная рубаха, волосы увязаны на затылке, чтобы не мешали. Щеки у нее горели, и вряд ли от жары. Джин набросилась на пульт с комичным — и пугающим — энтузиазмом.
— Вторая готовность, — рявкнула она, ломая о кнопку фиолетовый ноготок.
Я изобразил зевок и начал неторопливо застегивать рубашку. Она зыркнула на меня искоса, проверила приборы и забросила крючок.
Я следил по экрану за леской. На секунду Джин повернулась ко мне.
— Первая готовность, — ровно сказала она.
Я утвердительно кивнул.
Она потянула лебедкой вбок, чтобы продемонстрировать, что знает, как это делается. Я не сомневался, что она знает, как это делается, и она не сомневалась, что я не сомневаюсь, но все-таки…
— Если вы еще вдруг не поняли, " — сказала она, — вас тут и близко не будет. Вас наняли наживляльщиком, понятно? Вы никакой не оператор Вагона! Вы наживляльщик! В ваши обязанности входит сплавать и накрыть нашему общему другу стол. Это опасно, но вам и платят соответственно. Вопросы?
Она нажала кнопку «инъекция» с такой силой, что я невольно потер горло.
— Да нет, — улыбнулся я, — но я умею пользоваться этой штуковиной. И если что — свистните. По профсоюзным ставкам.
— Мистер Дэйвитс, — сказала она, — я не хочу, чтобы за этим пультом сидел неудачник.
— Мисс Лухарич, в эту игру еще никто не выигрывал.
Она начала выбирать трос и тут же вырубила магнитное сцепление; крючок со всеми своими причиндалами вернулся на место, Вагон содрогнулся и отскочил на пару футов назад. Поперечный поднят, полный газ назад, слегка притормозила, сменила полозья, стоп. С грохотом и лязгом. Теперь — направо; моряки, сидевшие в тени створки, бросились врассыпную, а мы въехали на платформу подъемника.
— В будущем, мистер Дэйвитс, — сказала она мне, — не входите сюда без приказа.
— Не волнуйтесь, — ответил я. — Я не войду даже и по приказу. Если вы еще не забыли, я нанимался наживляльщиком. Так что, если вам потребуется моя помощь, придется вежливо попросить.
— Этот день войдет в историю, — улыбнулась она. Я согласился, над нами закрылись створки люка. Когда Вагон вернулся на место, мы закончили разговор и разошлись в разные стороны. Все же она сказала, в ответ на мой смешок, "до свидания", что свидетельствовало как о хорошем воспитании, так и о хорошем самообладании.
Позже, вечером, мы с Майком набили трубки в каюте Малверна. Ветер гнал волну, а дождь и град колотили по палубе, будто по жестяной крыше.
— Погода — дрянь, — сообщил мне Малверн. Я согласно кивнул. После двух стаканов бурбона комната стала родной и уютной: мебель из красного дерева (давным-давно я по какой-то блажи доставил ее с Земли), обветренное лицо Малверна, постоянно удивленная физиономия Дабиса между двумя тенями от спинок стульев, все это освещено крохотным ночником и видно как бы сквозь бурое стекло, гадательно. [1]
1
Намеренное искажение новозаветного текста: "…как бы сквозь тусклое стекло, гадательно". Первое послание к Коринфянам, гл. 13 ст. 12.
— Хорошо, что я здесь.
— А как оно в такую ночь там, внизу?
Я выпустил клуб дыма, представляя, как луч фонаря прорезает внутренности слегка подрагивающего черного алмаза. На мгновение я увидел молниеносный бросок случайно освещенной рыбы, мерное колыхание странных, наподобие папоротников, водорослей — сперва они в тени, потом вспыхивают яркой зеленью, исчезают… Думаю, именно так себя чувствует, если он способен что-то чувствовать, космический корабль, летящий между мирами — и тишина, сверхъестественная, жуткая тишина, и спокойствие, будто во сне.