Лица
Шрифт:
— И вы тоже, — ответила она, хотя эта фраза никак не характеризовала доктора Ортона. Лицо глубоко прорезано морщинами, на голове по-прежнему грива седых волос. «Как само время,как бог», — подумала Жени.
— Ваши статьи просто превосходны.
Его короткая и грубоватая похвала доставила Жени удовольствие, — как будто школьница, заработавшая высший балл.
— Превосходны, — повторил врач, постукивая пальцами по крышке стола. — И имеют отношение к
— Я знаю, — в их области революционные методы доктора Ортона были широко известны — черепные операции на волосок от мозга и зрительных нервов. — Феноменально.
И снова никакой улыбки.
— Чем ближе место, откуда изымается донорский материал, тем лучше, — повторил он истину, которой учил студентов-первокурсников. Сам он брал материал из черепа. — Лоскуты, завернутые изнутри, не оставляют шрамов.
При работе с жертвами Хиросимы шрамы беспокоили его больше всего.
— А раненые из Вьетнама отличаются от получивших ранение во время второй мировой войны? — спросила Жени.
— Если пожелаете, сможете ответить на этот вопрос сами. Тем летом я обнаружил в вас дар, и вы не обманули обещаний.
— Спасибо, — Жени не поняла, почему врач уклонился от ответа на вопрос.
— Мне прислали вашу характеристику. Полагаю, доктор Соренссен. Думаю, вы не возражаете…
— Нет, но…
— Я хочу, чтобы вы работали со мной в Маунт Зион и в моей новой клинике.
У Жени перехватило дыхание. Легкий подъем уголков губ Ортона означал, что он улыбается. Она тихонько выдохнула. Неужели ей посчастливится завершить специализацию с Ним Самим,как о нем говорила Джилл.
Улыбка прошествовала вверх по лицу Ортона и чуть-чуть приподняла его брови. Жени подскочила к врачу, протянула руку, но вместо того, чтобы обменяться рукопожатием, в последний миг наклонилась и поцеловала в щеку.
— Хорошо, — грубовато проговорил врач. Жени отступила и в смущении вышла из кабинета.
— Замечательно, — пророкотал Крис, когда Жени заскочила к нему с новостями. — Поздравляю! Хотя, конечно, поздравлять надо его.
— Но с ним не пойдешь танцевать. Давай в выходные отметим это в Роузленде?
— На танцевальных соревнованиях?
— А почему бы и нет? — Жени подумала о пузырьках шампанского, лопающихся у края бокала, о мыльных пузырях, плавающих в воздухе и вбирающих в себя все цвета радуги. Тридцать ей будет еще не скоро. Она чувствовала себя на шестнадцать.
— Там нужен пиджак и галстук?
Жени улыбнулась вопросу: типично его. Крис обожал любой повод, который давал ему возможность надеть официальный костюм, и выглядел необыкновенно драматично в смокинге, рубашке со складками и бабочке.
— Конечно.
— Тогда я принимаю приглашение, — учтиво произнес врач. И Жени подумала, насколько свободны их отношения: не нужно играть, не нужно оглядываться
— Костно-золотистую.
— Костно-какую? — Крис рассмеялся. — Ах, да. Ты слишком умна для меня, Жени.
— Просто счастлива, — она рассмеялась собственной шутке.
Роза, которую Крис принес в субботу, оказалась карминной, почти пурпурной. Он тщательно заколол розу в прическу Жени, на шею выбилось несколько прядей.
— Очень изысканно, — ободрил он и поцеловал сверху вниз: сначала в лоб, потом в кончик носа и в верхнюю губу. — Тебе нужно пойти на телепередачу под названием «Чем я занимаюсь?» Никто не догадается.
А что скажут про меня? — Крис тоже не выглядел, как хирург. «Может быть, актер, — подумала Жени, — с притягательностью Брандо». Романтический преступник. Завоеватель, как Худини.
Крис отступил назад:
— Я бы сказал, биржевой маклер. Да, что-то вроде этого.
Но таксист, повезший их в Роузленд, судил по-своему:
— Вы, ребята, не из шоу-бизнеса?
— Да, — ответил Крис. — Жречествуем над иссечением жировой клетчатки.
— То-то, ребята, мне показалось, что я видел вас по телевизору.
— Наверное, видели, — серьезно ответил Крис и, выходя из машины, отвалил таксисту огромные чаевые.
Они танцевали часами, переходя из тура в тур, и к часу ночи остались среди последних десяти пар. Через полчаса отсеялись еще пять пар, а остальных попросили показать румбу, ча-ча-ча, вальс и протанцевать девяносто секунд импровизации.
Жени и Крис сделались любимцами публики. По сравнению с другими, их классические костюмы казались невероятно элегантными: темный фрак Криса контрастировал с белым платьем Жени. Ее мягкая юбка ни разу не поднялась выше пределов, дозволенных скромностью, даже когда партнер вращал и опрокидывал ее. Они подходили друг другу по росту — Крис на два дюйма был выше Жени — оба были красивы и красивы как пара.
Они получили высшую оценку в вальсе, а в общем зачете заняли второе место. Но публика приветствовала их намного дольше, чем победителей. А когда Крис поднял Жени и поцеловал в губы, бальный зал разразился аплодисментами одобрения.
«Какая мы все-таки пара», — думала Жени. Завоевали награду без единой репетиции, хотя другие, без сомнений, тренировались неделями. Этот вечер подтвердил, если у Жени и оставались еще сомнения, что их тела жили в унисон.
Когда Крис поставил ее на пол, Жени пристально посмотрела ему в глаза и положила руки на плечи. Он перевел взгляд на ее волосы.
— Роза, — прошептал он и, вынув увядший цветок из прически, подал ей.
— Не вынесла жара, — рассмеялась она и, взяв партнера под руку, проговорила на ухо: