Лица
Шрифт:
Береги себя…
Внизу стояла приписка:
Если папочка спросит, куда я подевалась, скажи, что я в приличном месте, где растлителей малолетних сажают в тюрьму.
Не очень смешно, но до чего похоже на Алексу. Джо растянулась на кровати и перечитала открытку. По крайней мере, в Санта-Барбаре за ней присмотрят, а что касается учебы – на этот раз Джо слишком устала, чтобы волноваться за младшую сестренку, которая становилась все больше в состоянии сама позаботиться о себе.
Гимнастический костюм Алекса заняла у Эмми, которая в свободное время подрабатывала, давая уроки аэробики. Был он ярко-красного цвета и облегал фигуру так, как никогда бы не смотрелся на Эмми – подчеркивая каждое движение, каждый поворот, которые Алекса превращала в соблазнительное приглашение.
Подходя к Барб через большую гостиную и ни на кого не оборачиваясь, она знала, что на нее все таращатся. Она уже отрепетировала вход в комнате для гостей. Сначала поверх костюма планировалась обтягивающая юбка из джерси. Но тут пришла идея получше. Вместо юбки будет подарок на день рождения – длинные трикотажные брючки. Такие мало кто может позволить себе надеть. Теперь все тело сверкало яркими красками от шеи до ног: и совершенной формы грудь, и плоский живот, и соблазнительная попка.
Репетиция перед зеркалом заняла добрых четверть часа – приседания, растяжки и масса разнообразных движений и пируэтов продолжались до тех пор, пока Алекса окончательно не утвердилась в выборе стиля – вид пристойный и в то же время соблазнительный.
Барб набросилась на Алексу не на шутку сердито. «Кого ты здесь решила покорить?» – прошипела она. На это подруга безмятежно улыбнулась в пространство, будто все только и ждали ее появления. Крепко сложенный мужчина, бронзовый от загара, тут же подскочил к Алексе и уже не мог отвести глаз.
– Кто вы, прелестное созданье? Сюрприз от Вильяма Морриса?
Пол Уиттен небрежно положил руку на плечо мистера Крепыша.
– С чего ты решил, что Уильям Моррис способен на такую щедрость? Разреши представить тебя близкой подруге моей дочери, Алексе Шепвелл, которая еще ни разу не была на съемочной площадке, ведь так, Лекс?
Алекса покачала головой и продемонстрировала прохладную сдержанную улыбку, также отрепетированную наверху. Оставаться сдержанной было непросто. У гостей Пола она определенно вызвала интерес. Надежды оправдались, но надо еще и выдержать такое пристальное внимание, особенно подобное вниманию рыжеволосой девушки, что стоит у мраморного камина. Алекса догадалась, что перед ней та самая «плоская вешалка», о которой сплетничала Барби. В самом деле, фигура у девушки была мальчишеской, зато какие глаза! Барб не сказала о прекрасных голубых глазах, которые сейчас горели от ярости.
– Пол, дорогой, я бы выпила еще шампанского, – мягко, как кошечка, промурлыкала голубоглазая. Безупречный хозяин, Пол ушел наполнить ее бокал и снова вернулся к Алексе.
– Разреши мне представить тебя гостям.
В огромном зале было человек пятнадцать—двадцать. Пол, галантно взявший Алексу под руку, повел ее знакомиться. «Вешалка» оказалась молодой актрисой из Ирландии, «с блестящим будущим», Катлин О'Хаган. Льстивый отзыв ничуть не смягчил Катлин, и ее глаза так и сверлили Алексу весь вечер, как лазерный луч. Продюсеры, писатели, банкиры… Нельсон… Бой… Джорджина… Пэг… Аллен… Она не знала, что они делали на вечере, но десять минут несомненно доказали одно: образ, такой провоцирующий и запоминающийся, выбран верно.
К досаде Алексы, почти все они уезжали уже на следующее утро. И так много времени ушло на финансовые вопросы. Алекса слышала, как кто-то из гостей говорил: «Время работает против нас. Надо успеть уложиться в бюджет».
Довольно быстро гости перестали обращать внимание на Алексу. Что ж, это мир кино. Хоть приезд незнакомой красавицы и стал маленькой сенсацией, но, как известно, эти люди к такому привычны. Киношники снова вернулись к делам. Все, кроме двух. Алекса знала, что это Уиттен и Крепыш. Последний, кажется, принял ее за юное дарование, о котором еще не слышал, и загорелся переманить Алексу к себе.
Предстояло долгое объяснение с Барб – та просто взорвалась, узнав, что Алекса остается на обед. Чуть раньше, когда разносили коктейль, Барб отвела подругу в сторонку:
– На обед не остаемся, ты поняла? Не позволяй папочке запудрить тебе мозги, с ним сдохнешь со скуки. У меня чуть крыша не поехала от всех этих процентов и прочей дряни. Мы свалим, я уже отцу сказала.
Но Алекса не намеревалась никуда «сваливать». Она совсем не ожидала, что останется только один вечер на то, чтобы покорить мир своей красотой, один несчастный вечер. Да и нельзя сказать, чтобы мистер Уиттен преданно смотрел в рот родной дочери относительно того, где будет обедать его особая гостья.
Однако Барб оказалась права. За обедом и впрямь сводило челюсть от скуки, тем более от Крепыша перестали поступать знаки внимания. Звали его тоже Пол, Пол Груен. Он и был продюсером фильма «Тени высокого мужчины», который Пол Уиттен частично финансировал. Съемки начинались через пару дней в Мендосино и окрестностях, километрах в двухстах от Сан-Франциско.
Алекса приуныла, когда рядом за столом не оказалось ни одного, ни другого.
Соседи Алексы, Бой и Аллен – нахальные невежи – первые три блюда из четырех трепались о бюджетах и графиках. Наконец они соизволили заметить ее и задали пару вопросов, по которым было ясно, насколько ничто, кроме баксов, их не интересует. А Алексе было нечего добавить на эту тему. О себе тоже много не скажешь – ничего не добилась, нигде не была. Она – никто.
Остаток обеда она провела, улыбаясь в ответ на довольно откровенные знаки со стороны Пола Уиттена, решительно обещавшие перемены. С кем и через кого – Алекса еще не знала, но не сомневалась, что так и будет.
Прием закончился в половине десятого, и все перешли в кинозал смотреть «Смазку», новый фильм с Джоном Траволтой и Оливией Ньютон-Джон, который скоро пускали в прокат. Еще неделю назад – да что там, еще вчера – Алекса не поверила бы такому счастью – сидеть в частном кинозале с профессионалами кино и смотреть фильм, который весь остальной мир лишь собирается увидеть! Только сейчас было жаль каждой минутки времени, как может быть жаль с трудом накопленных денег.
– Ты играешь в триктрак? – Пол Уиттен с рассеянным видом убрал прядь волос с ее щеки. Понимал ли он, какой отвратительной была для нее даже мысль о его прикосновении или о том, чтобы самой коснуться его? Что я за невыносимый младенец, злилась она. Надо бороться с собой, принимать игру, даже если противно. Алекса тряхнула головой, но широко улыбнулась.
– Я тебя научу. Я хороший учитель. Во многих вещах, ты сама увидишь.
Многие женщины были бы не против услышать это от Пола. Он такой интеллигентный, и в голосе никакой навязчивости, никакого нажима. Его суховатый мужественный стиль, несомненно, совпадал со вкусами большинства представительниц прекрасного пола. Искушенность, жизненный опыт – с таким человеком ей еще не приходилось общаться. Правда, чувств он никаких не вызывал, но, за исключением прикосновений, ни разу и не оскорбил ее.