Лицей послушных жен (сборник)
Шрифт:
«Ну и что мне делать дальше?» – подумал я, выслушивая то, что уже знал и сам. Решил зацепиться за одно слово и спросил, глядя ей прямо в глаза:
– А много ли было других?
– Что?
– Вы сказали: «на другой». Вот я и спрашиваю: много ли было других претенденток на сердце господина Струтовского?
– Да вы, наверное, молодой человек, не в своем уме?! – потеряла терпение Вера Ивановна. – О таких вещах спрашивайте у… у базарных баб! Я ценю свое место. До свидания.
Она резко поднялась. Я даже не успел
…Я вернулся домой, накормил Кошку, забыв, кормил ли я ее раньше.
С таким хозяином она должна была стать колобком уже через пару ближайших дней. А также забыл, что совсем не спал и вообще не раздевался на протяжении последних суток.
Но меня охватила жажда деятельности и ощущение – довольно странное, – что я напал на след.
Это было неопределенное, шаткое чувство, едва заметное, как… как запах из-под горячего утюга, который стоит на белоснежной рубашке и вот-вот должен прожечь ее. И пока длится этот момент, у тебя есть возможность предупредить сожжение и спасти рубашку.
Почти наобум, пользуясь внезапным приступом бешеной интуиции, я нашел контактные телефоны физико-математического колледжа при Политехе. К интуиции добавился еще и приступ дерзости, присущей авантюристам и, может быть, аферистам. Ведь, услышав полусонное «Алло…» и название заведения в телефонной трубке, я приветливым, бодрым и глуповатым голосом выпалил следующее:
– Верочка Ивановна? Дорогая «учительница первая моя», завуч мой милый! А я только что из-за границы – мечтаю отблагодарить вас лично за науку! Помните, как вы…
И тут, по всей логике событий, меня прервал уже не сонный, а довольно энергичный голос:
– Подождите, подождите! Вам кто нужен? Если Вера Ивановна Слонко – она у нас уже лет пять как не работает.
– Неужели? – изобразил я крайнюю степень растерянности, радуясь, что у меня появилась возможность узнать об этой Вере Ивановне больше, чем она того хотела бы. – Жаль. А где она сейчас, как ее найти? Она жива-здорова?
В трубке колебались.
И я решил повлиять приемом личного обаяния и выудил у собеседницы ее имя и отчество, а также то, что она весьма неплохо знала вышеупомянутую Веру Ивановну Слонко. Я давно заметил, когда у человека спрашиваешь, как его зовут, общаться становится намного проще.
Людмила Степановна – так звали бывшую коллегу нынешней домработницы, очевидно, скучала в приемной и поэтому охотно сообщила, что… (А теперь – стоп! Я чуть не укусил себя за руку!) …что сейчас завуч прославленного колледжа работает у своего бывшего ученика, а теперь известного бизнесмена и общественного деятеля, сына «депутата и кандидата», Алексея Константиновича Струтовского.
Я все-таки укусил себя за руку: так вот откуда взялось это ласковое «Алик». Хорошо, что я не ошибся, отметив это.
– У Алешки? Неужели?! – неподдельно обрадовался я. – О! Как же я отстал от жизни своих однокашников! Так он теперь большой человек… Но извините, что надоедаю, как же она отважилась на этот шаг…
– Ну так вы знаете, какая у нас здесь зарплата? – вздохнула Людмила Степановна. – А у Алексея она живет как у Христа за пазухой. Правда… – в трубке злорадно хмыкнули. – Она, видимо, хотела большего…
Тут уж хмыкнуть пришлось мне: неужели эта не первой свежести дама надеялась на симпатию своего юного ученика?
В более тактичной форме я высказал эту мысль вслух. И мысленно прославил женскую разговорчивость, поскольку через секунду узнал, что…
– Они же дружили с первого класса – Алик и Лена, дочь Веры Ивановны, которая училась в том же классе. Ну вы, наверное, это знаете, если учились вместе! Потом Алексей отдалился, стал большой шишкой. Вот она, наверное, и решила подсунуть ему свою дочь – «с доставкой на дом»! Нанялась к нему, чтобы свести их. Теперь, видишь, нянчит байстрюка! И думает, что об этом никто не знает…
Ничего себе!
Если бы я знал, как легко работать следователем, пошел бы сразу в юридический! Через каких-то пять минут передо мной нарисовалась полная картина жизни Веры Ивановны, а ее нервные пальцы, которые все время щелкали застежкой клакера, только добавили к портрету определенные штрихи.
Я поблагодарил Людмилу Степановну за откровенный разговор, пожелал счастья-здоровья в ее нелегком педагогическом труде и положил трубку, полностью удовлетворенный своими неожиданными способностями.
Думаю, следующая встреча с учительницей-домработницей будет гораздо интереснее! И вряд ли стоит откладывать ее. Ведь все, что я сейчас делал в какой-то лихорадке, как это ни странно, было ради Пат. Даже задание Тамары Александровны отошло на второй план. Я понимал: как только соберу все сведения о смерти ее внучки, это даст мне козыри в борьбе за ту, которая…
Которая пока что не прислала мне ни одной эсэмэски.
Решил еще раз поговорить с домработницей, а ночью выехать к той благодатной дыре в живой изгороди! Позвоню и скажу, что Кошка умирает без нее – не ест и не пьет!
Хотя Кошка довольно хорошо делала и то и другое.
Из нас двоих не ел только я…
Но не думаю, что это имело бы для Колибри хоть какое-то значение…
Я снова набрал домашний номер Алекса.
– Это опять вы? – услышав мой голос, строго воскликнула Вера Ивановна. – Не много ли звонков за один день? Вы хотите, чтобы я пожаловалась хозяину? Берегитесь: у вас будут огромные – я не шучу! – неприятности! Это я вам обещаю.
Но я и не думал сдаваться и сразу пошел в наступление, тщательно подготовленное полученной от уважаемой Людмилы Степановны информацией: