Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов
Шрифт:
Мысли великого мудреца были подхвачены астрологами, которые разделили путь Солнца на двенадцать домов — двенадцать секторов по 30 градусов каждый. Первый начинался в день весеннего равноденствия и получил название Овен. Астрологи древности полагали: если они поймут звезды, можно будет избегать войн и поддерживать порядок, как и хотел Платон.
Но ни один из них не мог решить, что же надо изучать — плеяды, созвездия или движение Солнца, эллиптический путь. Клавдий Птолемей, живший в первом веке нашей эры, попытался внести в астрологию некоторую ясность. В самом главном астрологическом трактате «Тетрабиблос» Птолемей объяснил понятие «прецессии» — изменение наклона земной оси, происходящее в течение каждых двадцати шести тысяч лет. С его помощью он показал, почему знаки зодиака больше не связаны с созвездиями. Птолемей предпочел разработать систему, основанную на движении Солнца, а не планет. Да, Птолемей был великим астрономом и астрологом, но это совсем не означает, что он понимал, повлияет ли разработанная им система на земную жизнь.
Я продираюсь сквозь кажущуюся бесконечной стопку книг и пытаюсь отыскать хоть какие-то объяснения. И нахожу. Меня привлекает название одной книги — «Развенчанные», не говоря уж о том, что ее автор Жорж Шарпак получил Нобелевскую премию по физике. Шарпак выяснил, что астрологические предсказания делаются с использованием видимого пути Солнца, а не постоянной эллиптической орбиты, потому что Солнце никогда не бывает в одном и том же месте каждый год. Он подсчитал, что для людей, рожденных в один и тот же день, но в разные годы — скажем, 9 января 1924 года и 9 января 1960 года, — положение солнечной орбиты сместится на 1 255 288 километров.
Шарпак утверждает, что большинство астрологов занимаются вовсе не астрологией. «Сегодняшние „тропические“ астрологи слепо используют прямоугольные зоны знаков зодиака, пустые блоки, не имеющие никакой связи с настоящими звездами, — пишет он. — Они занимаются тем, что можно назвать „изучением пустоты“ — пустологией или астрологией вакуума».
Но если сказать моей сестре, что все это «пустология», мои слова не заставят ее передумать, и даже нобелевский лауреат не поможет. Вот в чем основная проблема веры — она упряма и не желает сдаваться. Остается только один выход — найти астролога, который сделал предсказание для моих сестры и племянницы много лет назад, и заставить его взять свое пророчество обратно. Но я не могу его заставить. Он должен поверить, что его предсказание неверно. Это трудная задача, но я надеюсь, что смогу с ней справиться.
Я отыскиваю его, воспользовавшись веб-адресом, который был указан на натальной карте моей сестры, и договариваюсь о встрече. Я сообщаю ему, что пишу книгу об астрологии и хочу выведать у него кое-что. Мы сидим в шумном баре на севере Лондона, окруженные любителями выпить. Мой план таков — выложить все начистоту, сказать, что он испортил моей сестре жизнь, и полюбоваться, как он изменится в лице. Но этот астролог владеет способом самозащиты, который отпугивает меня больше всего. Он до ужаса скучен. Мне уже не раз снилось, что я оказываюсь в одной комнате с подобными людьми, и все эти сны заканчивались плохо. Астролог начинает с долгого рассказа о своем путешествии в Индию несколько лет назад.
— Сверхъестественные вещи произошли со мной в Индии. Вся… как же это называется… цивилизация родилась в этом… э-э-э… месте. Там действительно надо побывать, знаете ли, — рассказывает он, потягивая свой напиток.
Я пытаюсь прервать его вопросом, как же с помощью астрологии можно предсказывать будущее. Но он вошел в раж и не обращает на мои вопросы никакого внимания.
Я начинаю постепенно впадать в коматозное состояние. Я делаю глоток красного вина, прикусываю щеку изнутри и пинаю сам себя, чтобы не уснуть. А астролог продолжает вещать о своих странствиях по Индии.
Я буду называть астролога Питом. Хотя по-настоящему его зовут иначе. Я чувствую, что обязан сохранить его настоящее имя в тайне, — ему это необходимо. Впрочем, Пит ни в чем не виноват, проблема в том, что он верит в могущество астрологии. Делать его козлом отпущения было бы неразумно. К тому же ему под шестьдесят, он носит старые шерстяной джемпер и куртку, подобных я не видел с 1980-х годов. Мне его жаль. Старомодная куртка навевает мысли о беднягах-пикетчиках, стоящих на морозе.
Пит все бубнит о событиях, произошедших в Дели. Кажется, он заболел, а потом поехал куда-то на грузовике. Не знаю. Может быть, мой гороскоп предсказывает, что я буду умирать именно сегодня — долго и мучительно?
Но я все же умудряюсь вернуть его к теме. Рассказываю о людях, которым предсказывали будущее.
— А, я этим больше не занимаюсь, потому что люди частенько расстраиваются, — говорит Пит.
Я с улыбкой сообщаю ему, что у моей сестры есть натальная карта, в которой предсказана ее смерть.
Поглядев на меня, Пит усмехается:
— Боже мой! Уверен — она до смерти перепугалась!
— Да уж, — соглашаюсь я.
Он все еще хохочет, и я ему все рассказываю.
— Это предсказание для моей сестры и ее дочери составили вы. Теперь они обе верят, что должны умереть, и все из-за вашей натальной карты.
Пит смотрит на меня, а потом на дверь. Я не пытаюсь ему угрожать. Просто беру бокал вина и, делая глоток, пристально гляжу на астролога.
— Я… э-э-э… мне трудно выдать вам полную подоплеку тех предсказаний, поскольку я не вижу их натальные карты, — говорит Пит, неуютно ерзая на стуле.
Я заглядываю в блокнот.
— В той части карты, где содержится предсказание, у них обеих говорится о положении Скорпиона. У Сары он связан с Юпитером, а у Элли — с Меркурием, — заявляю я таким тоном, будто понимаю, о чем говорю.
С тем же успехом карта Сары могла быть связана с собачьими консервами — яснее бы не стало. Но я надеюсь, что эта информация освежит Питу память.
— О, этот знак, помимо всего прочего, часто связывают с водой и смертью. Если еще и планеты нехорошо расположены, нетрудно сделать предсказания, о которых вы упомянули, — пытается успокоить он, но тщетно. — Но для предсказания смерти должны быть и другие негативные влияния, — добавляет он.
— Верно, — вслух говорю я, но думаю, что говорить такие вещи в корне неверно.
Пит не в состоянии признать, что астрология не может предсказывать подобное. Он истово верит в эту псевдонауку и начал делать это давно — еще задолго до моего рождения. Беседа за бокалом вина не изменит его мнение. Так что я даю ему послабление. Прошу его просмотреть натальные карты еще разок и рассказать мне, что он в них видит.
Он соглашается, но слишком поспешно. Я оставляю Пита в компании его бокала и захожу в бар, оплатить счет. Затем, пока бармен снимает деньги с моей кредитки, оборачиваюсь назад, на наш столик. Пита уже нет. Он испарился.