Личное дело
Шрифт:
Слава Богу, что есть люди, которые не боятся бороться за веру и духовность! Благодаря этому, мы продолжаем жить, надеяться и верить. Но, к сожалению, война между небом и землёй продолжается. За всё существование человечества на земле было 14 тысяч войн. И только 30 лет были мирными. Выходит, что не способно человечество жить в мире и покое. Сегодняшние межгосударственные конфликты подтверждают серьёзные опасения, что мы стоим на грани третьей мировой войны.
Между небом и землёй - война вечная. Об этом говорили и Тальков Игорь, и Виктор Цой. Чёрным по белому. В своих песнях. И об этом же, другими словами, говорили старцы, святые отцы. И до скончания
Сейчас - миллионы погибающих душ. Миллионы. Включая души наших детей... Что творится! Десятки тонн наркотиков употребляется в наших школах, в университетах, на дискотеках. Сажают на иглу невинные души... Почему ночной бар-казино носит имя Чехова? А Станиславского? А Блока?.. В ночном баре-казино сумма цифр рулетки - 666. Цифра зверя.
Но думать о гибели, о конце света, тем более сегодня, опасно. Ведь слово, произнесённое или подуманное несколькими людьми, - это уже ссумированный энергетический сгусток. Каждое слово имеет материальную свою основу. Только здесь важно, правда, не впадать в другую крайность - в суеверие. И помнить, что не люди правят миром, а Бог правит миром. И любое беззаконие может быть пресечено в один неожиданный, непросчитываемый никем из нас миг.
Только не знаю, простится ли нам то, что мы молчанием и равнодушием своим предавали слишком многое - из того, что не должны были предавать. Теперь, многим нужно заново учиться говорить правду открыто, смело, любому мерзавцу, как заново учится человек ходить после тяжёлой и продолжительной болезни. К счастью, Россия никогда не была бедна на честных и искренних людей, которые жили и творили по совести, за что многие из них и пострадали...
Но тьма сильна лишь до тех пор, пока мы разрозненны и подавлены, пока не помогаем друг другу. Может быть, из-за природной скромности и деликатности, мы слишком привыкли самих себя во всем ограничивать: этого не коснись, так - не скажи, того - не обидь. Да и географическое пространство накладывает отпечаток на наш характер, на наше мировоззрение нам всегда просторно жилось, и не надо было подавлять другого: отвоёвывать для себя место. И вот, жили мы, жили такими огромными масштабами. Оглянуться не успели, как население наше сократилось до критических размеров. И продолжает сокращаться.
Но поддержка у нас свыше - великая... Мне порой кажется, что Небесные Силы уберегают нас в нужный час от неминуемой катастрофы. Хотя иногда сердце не выдерживает и рвётся на части от того, что творится вокруг.
МЫ ПОСПЕШИЛИ "ВЕРНУТЬСЯ С ФРОНТА"
В Московском драматическом театре имени М.Н. Ермоловой военная роль пришла ко мне после "Грамматики любви" по И. Бунину. Такой вот контраст: после тончайшей любовной лирики - "Батальоны просят огня" по одноимённой повести Ю. Бондарева.
Повесть была опубликована в журнале "Молодая гвардия" и, по сути, первой открыла новый период советской военной прозы. Для него характерен особый, трагический взгляд на обстоятельства войны - и на воюющего человека, которому не остаётся ничего иного, как сознательно приносить себя в жертву. Себя, своих боевых товарищей... Ценою гибели батальон обеспечивает захват плацдарма на берегу Днепра. И за какие-то часы капитан Ермаков, главный герой, видит неравный бой, видит полный разгром батальонов, отвлекающих на себя силы противника. А помощь так и не приходит. Все они, если исходить из чисто человеческого понимания ситуации, обмануты - брошены в угоду летучим, переменчивым расчётам войны. Как люди,
Роль капитана Ермакова, человека сильного, мужественного, жизнерадостного, надо было играть в такой невероятной динамике - и по сюжету, и по режиссёрскому замыслу! Тут, во первых, собственное его прозрение - человека, переживающего нечеловеческие испытания. Ведь напряжение смертельного боя только растёт, фашисты стягивают кольцо, гибнут бойцы один за другим, а дивизия всё молчит, всё не открывает огонь. Батальон выполнил свой долг до конца, так и не узнав, что артполк переброшен на другой плацдарм... А во-вторых, прозрение Ермакова возлагает на него же самого невыполнимую, казалось бы, сверх-задачу: брошенные на произвол судьбы должны верить, что погибают сейчас - не зря.
Горстка людей, спаянная солдатской дружбой, конечно же не могла себе вообразить перед несметными силами врага, не могла поверить в то, что никто не придёт им на помощь. И в роковые минуты боя Ермаков уверяет их: кровь не проливается даром. Но ему ведь в этой бессмысленно-жестокой ситуации надо прежде самому поверить - что не даром!
– Как же дивизия-то?
– спрашивает со злостью пожилой пулемётчик.
– Или впустую всё?
– Когда убиваешь немца, который стреляет в тебя, значит, не впустую. Родину не защищают впустую!
И дальше капитан Ермаков говорит спокойно, с улыбкой:
– Если батальон погибнет, то с верой. Без веры в дело умирать страшно...
Да, капитан знает ту истину, которая выше всех фронтовых трагических неувязок, - кровь, пролитая за Родину, не бывает пролитой даром! Но для меня самой важной фразой Ермакова была такая: "...Но ведь Россия - не бездонна!". Эту фразу он не мог сказать своим сотоварищам - он мог сказать её только командованию. Произнося её, я чувствовал, как всё сжималось во мне, и спазм сдавливал горло. Я видел не только тех ребят, которые были рядом с Ермаковым. А всю многомиллионную армию, брошенную в горнило войны. И тех ребят, которые сегодня стоят на рубежах нашей страны, честно служат Отечеству.
А это уже - героический эпос двадцатого века. Вот каких произведений не рождает наша пост-перестроечная современность: нет героической энергетики для творчества такого рода. Всё можно говорить, всё можно писать, а этого - нет: не получается.
Вышли рукописи, не сгоревшие в лихие годы, появились фильмы, положенные когда-то на полку. А по-настоящему нового в художественной сфере пока мало. Действительно новыми и интересными стали сегодня как раз документальные, публицистические материалы. С художественными произведениями - много сложней. Вот и думаешь: если наступившими свободами выхолощено само наше время, то это - не наши свободы...
Литература, кино, искусство вообще никак не сформируют тип сильного и честного героя наших дней. В теперешней реальности человеку можно стать сильным - через криминал, а в честных своих состояниях он вынужден терпеть жизненные поражения и унижения. Не оттого ли с ходом перестройки, когда рушились идеалы армии и сама армия, пошла целая серия офицерских самоубийств. Сохраняя офицерскую честь, честные отчаявшиеся люди в погонах оставляли сиротами детей, которых уже не могли прокормить, и вдовами - жён, видящих их беспомощность. Они покидали эту жизнь, которая не оставляла им возможности честного существования. А это всё были люди с оружием. И своё оружие они применили лишь против себя - то есть, повернули его против честных людей.