Личное оружие
Шрифт:
Прием от населения вкладов под высочайшие проценты был тоже его идеей. Расчет был простой: привлеченные высокими дивидендами и рекламой, обезумевшие от инфляции люди повалят в их филиалы: одни сразу, другие поосторожнее - через месяц, когда убедятся, что банк выполняет свои обязательства. Дивиденды можно будет выплачивать за счет вновь поступающих вкладов. Чисто, просто и выгодно. Таранов считал эту затею слишком рискованной, однако, Петровского неожиданно поддержал совет директоров банка и, скрипя сердцем, председатель согласился, решив про себя установить за своим неуемным заместителем
Глава 4.
На следующий день Андрей отправился на старую работу. Он привычно поставил машину на стоянке и направился к проходной "Зари".
Из бюро пропусков позвонил Спежову.
– Привет, господин безработный, - в голосе соседа по лаборатории сквозило обычное уныние.
– Закажи мне пропуск.
– Придется идти к Саватееву, - тяжело вздохнул Спежов.
– Что я ему скажу?
Андрей скрипнул зубами. Отношения с заместителем директора Саватеевым у него всегда были натянутыми.
Моложавый, улыбчивый, элегантный, Саватеев нравился всем. Но только не Андрею: в отношении Саватеева к нему он буквально кожей чувствовал тщательно скрываемое, вежливо-скользкое недоброжелательство, какое-то начальственное беспардонство и, скрытое за дежурной улыбкой, чувство собственного превосходства.
– Ладно, прорвусь сам, - проговорил Андрей и положил трубку.
Развернув просроченный пропуск, он протянул его вахтеру и поднялся на третий этаж.
Над знакомой дверью вместо таблички "Лаборатория моделирования" зиял светлый квадрат. В опустевшей комнате склонилась над голым канцелярским столом одинокая фигура Максима Спежова. Он поднял голову и отрешенно посмотрел на Андрея.
– Как это случилось?
– Говорят, структурная перестройка. Перешли на новый штат. "Заря" превратилась в обычное НИИ. Сократилась раза в три. Ребята уже две недели не являются, ищут работу. Вот так, Безуглов, нет финансирования.
Андрей знал привычку Спежова называть всех по фамилиям и давно не обращал на это внимания.
– Для работ по безопасности полетов нет финансирования? Маразм какой-то. Что-то вроде умышленного членовредительства.
– Маразм, - безучастно подтвердил Спежов.
– Что хотят, то и делают. Я сам сегодня последний день. Ищу работу. А Саватеев все блеял, что разработка не пропадет, что мы ещё вернемся к ней... Когда у государства будут деньги.
– У государства...
– Андрей качнул головой вверх.
– Что это теперь такое, понять уже невозможно. Скопище чиновников? Макет имитатора есть, авторов - под зад коленкой, результатами может пользоваться кто угодно... Все нормально. Так? А мы с тобой, как идиоты микросхемы на черном рынке на свои последние деньги покупали...
– Вот именно. И они думают, я им что-нибудь стоящее здесь оставлю. Все ж было вон на том компьютере, - Спежов кивнул в угол на составленную в ряд аппаратуру.
– Я его весь вычистил, до последнего байта. А по бумажным отчетам не поймешь ни хрена. Они ещё прибегут за мной. А ты-то как?
– Я вроде нашел работу.
– Может и меня пристроишь?
– Это служба безопасности банка. Они тебя не возьмут. Но со временем, может быть, мы с тобой докрутим имитатор.
– Со временем...
– разочарованно протянул Спежов.
– Ладно, до связи.
– Андрей пожал вялую руку своего бывшего коллеги и повернулся к двери.
– Схожу на испытательный стенд,
– Ключи у Нинико...
– Максим виновато развел руками: - Имей в виду: она откуда-то все узнала. О тебе с Натальей. Посмотрел бы ты на её лицо... Ну и поросенок же ты, Безуглов... Такая женщина.
Андрей помрачнел. С ней надо было объясниться сразу, но встретившись с Натальей, он словно попал в вихревую зону, и все забылось.... Он вздохнул и направился в дирекцию.
Нинико была в приемной. Если бы не строгая деловая блузка и прямая короткая юбка, она могла бы показаться настоящей цыганкой: иссиня-черные волосы, горячие глаза, ослепительные зубы, крупный яркий рот.
– Нинико, здравствуй, - он взял её руку и, покорно склонившись, осторожно коснулся ладони губами.
– Здравствуй Андрей, - голос её был спокоен и ровен.
– Не сердись, понимаешь... Я сейчас все объясню, - он поднял на неё глаза, столкнулся с черными зрачками и отвел взгляд.
– Не надо, Андрей. Я не сгоpаю от любопытства. И так все ясно. Не оправдывайся и не унижайся. Я жалею только об одном, почему не бpосила тебя пеpвой. А впрочем, какая разница.
Андрей, тяжело вздохнув, промолчал, да и что он мог ответить...
Она опустила голову и, быстро вышла из приемной. По коридору прощально простучали её каблучки.
Андрей потоптался и направился следом за ней, к испытательному стенду. Дверь была открыта, он вошел в прохладное экранированное металлом помещение. Нинико стояла у дальней стены, он приблизился к ней и протянул руку.
– Останемся друзьями, Нинико.
– Да, вот как? А pазве я не была тебе другом?
– Прости.
– Зачем ты пришел?
– Поговорить с тобой. Посмотреть в последний раз на имитатор.
– Считай, что поговорил, а аппарат у Саватеева.
– Без микросхем?
– Не знаю.
– А документация? Ведь это мы её делали со Спежовым...
– Не кричи на меня!
– Извини, я не в себе.
– А был ли ты вообще в себе, хоть когда-нибудь?
– Они думают, что высадили нас с работы... Нет, Нинико, это работа ушла вместе с нами. И хорошая работа.
– И это все, что ты мне можешь сказать?
– он подняла на него свои пронзительно черные глаза.
Андрей привлек её к себе и неловко чмокнул в щеку:
– Прости, Нинико.
Он вышел в коридор и стремительно зашагал к выходу.
Саватеев неслышно расхаживал по мягкому ковру кабинета: движение всегда его успокаивало.
В дверь постучали и вошла Нинико.
– Я хотела отпроситься сегодня пораньше, Евгений Степанович.
– Конечно, конечно, нет проблем. Что-то случилось? Не обращайте внимания. Вам не идет быть такой озабоченной, - он поднялся, с грохотом открыл сейф, подмигнул заговорщицки: - По бокалу шампанского, а? Обмоем наш общий успех, и ваш в том числе. Только никому ни слова, пока. У нас вытанцовывается отличный заказ. Пока это секрет. Знаете, я страшно рад, Нинико, а поделиться не с кем...