Личное задание
Шрифт:
– Нет, – равнодушно признался мужчина. Казалось, он с гораздо б?льшим вниманием прислушивался к шуму отъезжавшего самосвала за своей спиной, чем к адресованному ему обвинению.
– Семь штук баксов! – Комиссар взял свою железяку наперевес, как палицу. – Есть у тебя такие бабки?
– Нет. – Голос, повторивший это короткое слово, был бесцветен, как выпущенный следом сигаретный дым. Саму сигарету небрежный щелчок отправил на землю, мужчина повернулся к присутствующим спиной и зашагал прочь.
– Так, берем его, садим в подвал, и пусть он перед шефом за тачку отчитывается, – решил Комиссар, устремляясь вслед за противником. С ломиком в руках он выглядел очень грозно.
– Сейчас, – приговаривал Суля, который крутился возле полузасыпанной кирпичом машины, дергая поочередно все перекосившиеся дверцы. – Помповик достану и сквозняк этому ковбою в башке устрою. Он у меня попля-а-ашет.
Комиссар не стал дождаться напарника – он уже перешел на бег. Ломик взвился в воздух и, гудя растревоженным шмелем, устремился вперед, метя в беззащитный затылок незнакомца. Комиссар на все сто был уверен, что на этот раз не промахнется, и очень удивился, когда лом, отдавшись болью в правой руке, врезался в металлический столб ограды. Еще до тогo, как затих этот гулкий звук, Комиссар угодил в тот же самый столб еще раз – собственной башкой. Вечерний звон, бом, бом.
Как и когда противник увернулся, а потом еще и оказался у него за спиной, Комиссар сообразить не сумел, потому что удар напрочь отшиб все мысли. Просто вдруг обожгло болью ребра – это безжалостно охаживали по бокам его же ломом. Слева и справа. По туловищу, по спине, по подставленным рукам. Рухнув на колени, Комиссар зажурился, ожидая завершающего удара по темени, но мужчина неожиданно остановился, а лом, вращаясь в воздухе, улетел в кусты.
Власть дам ему над язычниками... И будет пасти их палкою железной...
Ванька вздрогнул, как будто эти загадочные слова были произнесены ему прямо на ухо. Ему стало не по себе. Он видел, что светлоглазый мужчина заставил себя остановиться в самый последний момент, через силу. И остановиться ему было явно труднее, чем расправиться с двухметровым амбалом.
Суле тоже было не по себе. Обдирая босые ноги о кирпичи, он все еще бродил возле останков «Ауди», изображая готовность извлечь из салона помповик и немедленно пустить его в ход. Но всем было ясно, что он просто старался держаться подальше от опасного соседа, отгораживаясь от него искореженным корпусом машины.
– Кончай этот цирк!
– Чего-о?
Перехватив взгляд светло-серых глаз, раскалившихся чуть ли не добела, Суля попятился, потерял равновесие и со всего маха сел на кирпичную кучу. У него возникло ощущение, что ему целятся прямо в переносицу.
– Вы меня достали, – донесся до него голос, готовый вот-вот взорваться яростью. – Собаководы, собакоеды... Кажется, вас поpa отстреливать. Всех подряд. Хочешь записаться в очередь, парень?
Суля торопливо мотнул головой из стороны в сторону, давая этим понять: нет, он не хочет. Когда мужчина зашагал прочь, он смотрел ему вслед и не спешил подниматься на ноги. Только теперь Суля понял, почему этот человек внушает ему необьяснимый животный ужас. Он был совершенно спятившим, как киборг из фантастического боевика. Он действительно был готов калечить и убивать. Не из-за денег. Не по приказу. Просто повинуясь какой-то своей безумной прихоти. От такого лучше держаться подальше. Вне пределов досягаемости его прицельного взгляда.
Глава 17
Деньги дороже уговора
После металлообработки Комиссар вставал с земли медленно и осторожно. Все его большое тело казалось собранным из плохо подогнанных деталей, которые повиновались импульсам мозга запоздало и неохотно. Переставляя ноги, как протезы, Комиссар доплелся до крыльца, почти упал там в тени навеса, позвал Сулю и стал ждать, уронив голову на колени.
Было заметно, что он плох, очень плох, но Суля на всякий пожарный случай умостился на ступеньке таким образом, чтобы в любой момент можно было отскочить в сторону. Он понимал, что во время схватки вел себя далеко не геройски, но признавать этого не собирался, готовя фразы для встречных обвинений.
– Видал, как он меня? – невесело усмехнулся Комиссар, приподняв голову. – Ушлый, гад. Не ожидал.
– А я при чем? – отозвался Суля, гнусавя сильнее, чем обычно. – Ты сам подставился. Я бы ковбоя этого продырявил на фиг, да только дверцы в тачке переклинило.
– Тебя тоже переклинило, а?
– Это что, наезд? Говорю тебе: помповик я доставал.
– Да ладно, не гоношись. – Комиссар выпустил себе под ноги длинную нить красноватой слюны и спросил: – Чтo дальше делать будем? Хряк за «Ауди» спросит. Хорошо еще, что этот псих его «Паджеру» не угробил.
Суля поскучнел.
– Джипарь, между прочим, лично я в дальнем конце участка поставить догадался. А доверенность на «Ауди» на тебя выписана.
Комиссар хмуро взглянул на него, и Суля умолк, но всем своим видом продолжал изображать человека, на стороне которого правда. От этого его физиономия приняла слегка плаксивое выражение.
– Кончай тут целку из себя строить, – разозлился Комиссар. – Подгони лучше сюда работяг – ишь, вылупились!
– На разборку? – оживился Суля. – Это правильно. Они, падлы, этого мутного водилу выцепили, с них и спрос.
– Да не транди ты, – поморщился Комиссар, ощупывая ребра. – Гони их сюда – и все.
Строители держались настороженно, подозревая, что принятый нейтралитет может выйти им боком. Как бы невзначай каждый вооружился: кто – лопатой, кто – увесистым брусом, а бригадир поигрывал молотком каменщика, напоминавшим миниатюрную кирку. Суле не понравилось настроение пролетариата. Разбор полетов не обещал ничего хорошего. Темные были мужики, дремучие. Попробуй заясни таким, что «Ауди» на них висит! Одному-двум Суля еще взялся бы это втолковать, но не четверым, нет уж, спасибо.
Комиссар между тем не стал выискивать крайних. Велел Суле выдать работягам по двадцатке и объявил, что это их выходное пособие до понедельника.
– Раньше чтобы я вас здесь не видел, – сказал он и вяло махнул рукой. – Все, свободны.
Возражений не последовало. Тут такие дела заворачивались, что лучше держаться подальше. Собрав манатки, работяги попрощались вежливо и запылили в сторону магазина, оставив охранников в одиночестве.
– Зря бабки отдали, – зло сказал Суля. – Теперь даже на жратву не осталось.