Личности в истории. Россия
Шрифт:
А замок в Рамони все так же прекрасен. Вот только внутреннего убранства сегодня не увидишь: несколько лет назад началась реставрация, деньги, как водится, неожиданно закончились, но пустота внутри лишь добавляет загадочности дворцу.
Так в чем она, главная тайна Рамонского замка? Каждый отвечает на этот вопрос по-своему, меня же больше всего удивляют его создатели. Как это возможно – успеть за одну короткую жизнь сделать столько всего, да еще так сильно, что следы остаются в истории и жизни людей так прочно и так надолго! Невольно вспоминается девиз жизни нашей замечательной современницы, академика Натальи Петровны Бехтеревой: «Мы в ответе за несделанное». Такое ощущение, что Ольденбургские жили с тем же девизом.
Ученые
Семенов-Тян-Шанский. Человек с небесных гор. Посвящается домоседам Дмитрий Зубов
Если бы люди не путешествовали, как бы они узнали о красоте и величии мира?
Русский путешественник И. Д. Черский
Он думал, что учит немецкий язык для того, чтобы читать в подлиннике своих любимых поэтов-романтиков. Но судьба оказалась мудрее. Вместо Гете и Шиллера настольной книгой Петра Семенова на долгие годы стало многотомное «Землеведение Азии», написанное Карлом Риттером. Страница за страницей перед глазами молодого архивариуса Русского Географического общества открывались картины Центральной Азии: высочайшие горные вершины, безжизненные дикие пустыни, загадочные народы… И бесконечные вопросы, вопросы, вопросы… Кто-то же должен знать ответы на них – ну хотя бы сам автор?
…В Берлинском университете над Карлом Риттером посмеивались многие –
П. П. Семенов-Тян-Шанский
Он сделал географию живой и увлекательной наукой. С университетской кафедры он провозглашал, что наша планета – «воспитательное учреждение для человечества в его земном, преходящем существовании». А значит, отправляясь в дальний путь, открывая новые земли, штурмуя новые вершины, человек тем самым расширяет горизонты своего мира, учится, познает, открывает самого себя.
Зерна упали на благодатную почву. Отныне в жизни Петра Семенова появилась цель, а Небесные Горы – так переводится с китайского Тянь-Шань – наконец-то обрели своего исследователя.
Последние дни перед отправлением – самые трудные. Бумаги, подписи, разрешения… Чемоданы, ящики, коробки… Не хватает людей, не хватает денег, не хватает времени… Наконец все проблемы разрешены, и вот она – дорога. Сколько удивительного открывается перед тобой, стоит только отъехать от родного дома, вырваться из привычного, уютного мирка! Как изменяет человека путь! Порой кажется, что это не ты, а кто-то другой отправился в неведомые земли. Вдруг понимаешь, что острее стал видеть окружающий мир, замечать то, чему прежде не придавал значения, даже ход мыслей становится иным. Где тот робкий, романтичный юноша, студент питерского университета, что отважился вместе со своим другом на первое в их жизни большое путешествие? О далеких и таинственных землях тогда только мечтали, поэтому первый маршрут был совсем не экзотический – пешком из Петербурга в Москву. Казалось, так просто, – а кто ходил? Быть может, именно тогда и родился будущий первооткрыватель и ученый?
Перед поездкой, в Петербурге, Петра Семенова всячески отговаривали от намеченного маршрута. Пугали сложными отношениями с Китаем, передавали тревожные слухи, приходившие из тех мест, указывали на трагическую судьбу путешественников, пытавшихся пройти в Тянь-Шань через Индию. Тогда подобные мелочи мало беспокоили Семенова – все они меркли перед величием поставленной задачи. Другое дело теперь, когда до цели осталось всего лишь несколько дней пути.
Странное волнение охватывало его, как перед долгожданной встречей со старинным другом. Примет ли Тянь-Шань? Признает ли своим? Еще никто из европейцев не осмеливался так далеко проникать в глубь Центральной Азии. Самые знаменитые путешественники, прокладывая свои маршруты, обходили стороной эту неприступную часть материка. Только раз, более тысячи лет назад, один китайский монах по имени Сюань-Цзян побывал в этих местах. Со священным трепетом он записал свои впечатления: «С начала мира снега, здесь накопившиеся, обратились в ледяные глыбы, которые не тают ни весной, ни летом. Гладкие поля твердого и блестящего льда тянутся в беспредельность и сливаются с облаками…»
«Дорог и памятен для каждого человека тот день, в который осуществляются его заветные стремления, когда после долгих препятствий он видит наконец достижение цели, давно желанной». Вот они – Небесные Горы! Как выразить, как передать их величие и красоту? Бессильными оказываются и самые красивые слова, и кисть художника. Ты ощущаешь себя на краю вселенной – и одновременно в самом ее центре. Время сжимается для тебя в мгновение – и вместе с тем открывает врата вечности. Такое не забывается.
…Путь домой. Момент и красивый, и печальный. Позади тревоги и волнения, а впереди – лишь долгие часы воспоминаний. Как жить дальше без этих Небесных Гор? Что делать, если больше некуда идти?.. Но неужели некуда? Ведь у дороги не бывает конца, а за любой вершиной скрывается новая, еще более высокая. Самым важным в путешествии всегда остается то, с чем ты приходишь в далекие земли, и то, с чем ты возвращаешься. Не верьте тем, кто говорит, что у путешественника не должно быть дома. Вобрав в себя живительный ветер странствий, нужно отправляться обратно, чтобы наполнить им свой дом и подарить другим.
После двух экспедиций на Тянь-Шань – в 1856 и 1857 годах – Петр Семенов остаток своей жизни, а это без малого шестьдесят лет, посвятил российской географической науке. Книги, учебники, описания народов России, перепись населения, участие в государственных реформах… И, конечно, новые путешествия. Только теперь уже не он, а другие – его соратники и ученики – будут прокладывать сложные маршруты, открывать неведомые земли, наносить на карты очертания гор и рек. На их долю выпадет честь первооткрывателей, себе же он оставит рутинную работу – выбивание денег для экспедиций, согласование сроков, уговаривание чиновников. Зато в чертах каждого путешественника второй половины XIX века – Пржевальского, Потанина, Черского, Валиханова – без труда можно найти частицу его щедрой, благородной натуры. Именно его имели в виду современники, говоря: «Люди воспитываются не проповедями и не нравоучениями, а примерами». Горные пики и ледники, названные его именем, – лишь малая толика благодарности учеников своему учителю.
Почетное членство в 66 академиях, университетах и научных обществах, слава и популярность не помешали Семенову-Тян-Шанскому оставаться самим собой. Доктора, уговаривавшие его отдохнуть, непременно натыкались на любимую фразу великого географа: «Дело – лучшее лекарство от переутомления. Труд меня молодит и обращает к юности».Василий Струве. По зову звезд Руслан Давлетшин
Ему не было еще и двадцати, когда ему предложили место старшего учителя гимназии – о лучшем и мечтать было нельзя! Но его позвали звезды… И через двадцать с небольшим лет из Лиссабона, Стокгольма, Цюриха к нему начали приезжать иностранные ученые, чтобы учиться астрономии на самом современном оборудовании. Фридрих Георг Вильгельм Струве, создатель и первый директор Пулковской обсерватории.
Василий Яковлевич, как его стали называть в России, родился 15 апреля 1793 года в немецком городке Альтоне. (Сейчас его не найти на карте – Альтона уже давно стала районом Гамбурга.) Он был пятым ребенком в большой дружной семье.
Отец Вильгельма, Яков Струве (1755–1841), был директором гимназии, преподавал филологию и математику. Он сам занимался обучением сына – на домашних уроках Вильгельм изучал древние языки и классическую литературу. Благодаря своей должности и привычке все упорядочивать, а может, национальной черте характера, Яков Струве привил сыну любовь к ясности во всем, которая стала залогом будущих преодолений и побед.
Василий Яковлевич Струве
Но особенно в почете в этой семье выходцев из Гольштинии было трудолюбие. «Мы, Струве, не можем жить, ничего не делая, с удовольствием, так как мы убедились, начиная с ранней молодости, что работа – самая полезная и лучшая приправа человеческой жизни», – писал старший Струве сыну.
Весной 1808 года большая часть Европы уже была завоевана войсками Наполеона. В Гамбурге Вильгельма схватили французские вербовщики: в свои 15 лет он был рослым широкоплечим юношей. Не желая быть солдатом чужой армии, Струве выпрыгнул из окна второго этажа дома, где его заперли французы, прямо «в крепкие руки своей судьбы» и добрался до нейтральной Дании. Родители, тревожась за сына, отправили его в Россию, в Дерптский университет, под присмотр старшего брата, который служил преподавателем в тамошней гимназии.
Уже с первого курса пылкий юноша восхищался великими поэтами Греции и Рима и с большим рвением изучал филологию, идя по стопам отца и брата. Спустя два года он написал весьма удачную работу по филологии, которая была издана на университетские средства, – большая честь для 17-летнего ученого! Через год, окончив университетский курс филологических наук и выдержав установленный экзамен, Вильгельм Струве готовился занять место преподавателя филологии, но…
Он
На окончательный выбор жизненного пути повлияли и астрономические лекции И. В. Пфаффа, и лекции по физике Г. Ф. Паррота. А главное – молодой ученый уже тогда мечтал о звездах и о том, чтобы приносить пользу обществу.
К тому времени в Дерптской обсерватории, построенной состоятельным Ламберти, многое нуждалось в усовершенствовании. И мечта о звездном небе потребовала от Струве пробудить в себе талант не только бесстрастного и кропотливого наблюдателя, но и организатора. Он добился выделения средств на модернизацию. Тут ему пригодилось знание и филологии (умение убеждать), и светских манер, приобретенное в годы, когда он давал частные уроки детям одного лифляндского дворянина. Он всегда умел учить и учиться!
Двадцать лет ушло на переоснащение обсерватории. Струве приобрел первоклассные по тому времени астрометрические инструменты: рефрактор работы Фраунгофера и гелиометр фирмы Репсольд.
Такое усердие, честность и ответственность внушили к нему уважение императора Николая I. Как и в идеальном, по мнению Струве, древнем городе Александрия, где благодаря Птолемеям были созданы Мусейон и первая обсерватория, содержавшаяся за счет государства, – Николай I дал деньги на строительство большой астрономической обсерватории в окрестностях Санкт-Петербурга. А Василия Яковлевича назначил руководить строительством.
В 1830 году императору был представлен предварительный доклад о задачах будущей обсерватории. Василий Яковлевич получил поручение заказать инструменты «по своим идеям» у лучших мастеров Германии!
Специальная академическая комиссия одобрила архитектурный проект, представленный Александром Брюлловым. Для строительства обсерватории выбрали Пулковскую гору на юге столицы. Покрытая вокруг лугами, защищавшими от пыли воздух, возвышенность эта обеспечивала чистоту неба для проведения астрономических наблюдений. (Первая обсерватория, открытая Петром I и оснащенная лучшими по тем временам инструментами, к XIX веку перестала проводить наблюдения из-за городского дыма.) Второе достоинство места – южная часть неба не «подсвечивалась» огнями города.
Несмотря на многочисленные заботы, свалившиеся на плечи будущего директора, в 1837 году Струве впервые в истории астрономии провел успешное измерение расстояния до звезды. Ею стала альфа созвездия Лира, Вега. Потом была работа над каталогами двойных звезд. Мечта жизни приближалась…
Открытие обсерватории состоялось 19 августа 1839 года. Она была оснащена самым крупным в мире телескопом-рефрактором с 30-дюймовым диаметром объектива (около 0,75 м).
Астроном Ньюкомб, приехав первый раз из Америки в Пулково, поспешил к своим коллегам на родину, даже не взглянув на красоты Петербурга. «Когда мне в Америке рассказывали о чудесном устройстве Пулковской обсерватории, – писал он на родину, – я смеялся, потому что не мог поверить всему этому; теперь же, когда я приеду и буду в свою очередь рассказывать о том же, мои слушатели будут смеяться, так же находя все это невероятным!» Эти слова до сих пор вспоминают в Пулково.
Какова же была цель Пулковской обсерватории? Если Гринвич создавался исключительно для продвижения британского господства на море, то в России была великая потребность «в производстве постоянных и сколь можно совершеннейших наблюдений, клонящихся к преуспеянию Астрономии и соответствующих наблюдений, необходимых для географических предприятий в Империи, и для совершенных ученых путешествий. Сверх того она должна содействовать всеми мерами к усовершенствованию практической Астрономии, в приспособлениях ее к Географии и мореходству, и доставлять случай к практическим упражнениям в Географическом определении мест».
Можно много страниц исписать, только перечисляя открытия, сделанные в Пулкове, но самое главное – там была разработана методика астрометрических наблюдений для определения точного положения звезд. Это позволило повысить точность наблюдений по сравнению с достигнутой в то время ведущими обсерваториями мира, Гринвичской и Парижской, в три-пять раз! Эту методику применяют и в наше время.
Пулковские абсолютные каталоги положений звезд, составленные и опубликованные под руководством В. Я. Струве и его последователей, принесли обсерватории мировую славу.
Следуя примеру древней Александрии (кстати, городупобратиму Санкт-Петербурга), первостепенное значение Струве придавал регулярному пополнению библиотеки. Много книг было принято в подарок, много куплено или получено в обмен на сочинения директора. К 1865 году в Пулковской библиотеке насчитывалось более 9000 больших сочинений и около 10 000 диссертаций. Трудно было представить выдающееся сочинение по астрономии, которого не нашлось бы в Пулкове.
Но не только богатство и разнообразие изданий привлекало сюда ученых читателей. Благодаря личному участию директора в составлении каталога и организации хранения в библиотеке был такой порядок, что исследователи приезжали из Европы не потому, что там не было нужной книги, а потому, что там ее нельзя было найти!
В Пулкове хранились и редкие манускрипты, например, сочинения Кеплера, купленные задолго до основания. К сожалению, в феврале 1997 года многие книги пострадали во время пожара…
Совершенствуя инструменты и способы наблюдений, Василий Яковлевич не уставал совершенствовать и себя! Если почитать описание Пулковской обсерватории, изданное в 1845 году, сразу можно заметить, как учтены и приняты во внимание все мелочи и как они приспособлены к одной великой цели. Этому Струве научил и свою команду – «Пулковскую колонию». Читая доклады учеников Струве, можно спутать автора – ясность, точность и даже стиль их напоминают «почерк» Василия Яковлевича.
За полвека династии Струве в Пулково (вторым директором обсерватории стал сын Василия Яковлевича – Отто Струве) был совершен прорыв и в истории практической, наблюдательной астрономической школы России, закреплена роль России как государства, воспитывающего и всячески поддерживающего своих ученых сынов, не жалеющего средств на науку. В биографическом очерке «В. Я. Струве. Его жизнь и ученая деятельность» Е. Ф. Литвиновой есть такие слова: «…если допустить невероятную мысль, что имя России когда-нибудь совершенно исчезнет из летописей всемирной истории… то отдаленное человечество будет во всяком случае знать, что Россия была страна, в которой для пользы науки существовала Пулковская обсерватория, воздвигнутая по плану великого естествоиспытателя в эпоху всеобщего закрепощения мысли».
И снова вспомним слова основателя династии Струве: «…трудолюбие является хорошей приправой к жизни». Пусть это и нас вдохновляет!В течение 36 лет, с 1816 по 1852 годы, под руководством Василия Яковлевича Струве и военного геодезиста генерала Карла Ивановича Теннера было проведено наиболее точное градусное измерение дуги меридиана, простирающейся от Северного Ледовитого океана (север Норвегии) до устья Дуная.
«Геометры трех народов» выполнили фантастическую по масштабам работу, а участок меридиана получил название «дуга Струве». Ее протяженность более 2820 км, состоит она из 265 пунктов – заложенных в землю каменных кубов размером 2 на 2 метра. Они расположены на территории современных Норвегии, Швеции, Финляндии, России, Эстонии, Латвии, Литвы, Беларуси, Украины, Молдовы.
Яков Струве – родоначальник целой династии Струве, в которой были астрономы, физики, математики, географы, медики, дипломаты. Кто-то посчитал, что Струве по числу поколений и представителей уступают, быть может, лишь династии Бернулли – династии математиков, механиков, физиков.
Отто Васильевич в последние годы жизни отца взял на себя все административные заботы о Пулковской обсерватории. Наблюдательность, ответственность и профессионализм практического астронома он не только унаследовал от отца, но и впитал в Пулково. Он еще 25 лет руководил любимым детищем своего отца. Кстати, Отто Струве первым измерил скорость движения Солнечной системы внутри Галактики: «7 верст в секунду!»
Сегодня результатами этих измерений параметров Земли, ее формы и размера пользуются в геодезии, гравиметрии, геодинамике, космонавтике, координатном и геоинформационном обеспечении.
Дуга Струве
Комитет по всемирному наследию ЮНЕСКО внес Геодезическую дугу Струве в Список всемирного наследия как объект культуры «выдающейся универсальной ценности» (решение № 1187 от 15 июля 2005 года). Из 812 ценностей, внесенных в этот список, единственное геодезическое «чудо» – дуга Струве.