Личные враги
Шрифт:
— Слушаюсь, мой лорд, — сказал он, уводя Ханну к двери. На пороге, однако, женщина остановилась и вопросительно взглянула на Лорен.
Девушка кивнула и чуть приметно улыбнулась, снова опускаясь на подушки. Пара исчезла в полумраке коридора, так и не обменявшись ни единым словом.
Арион перевел взгляд на Лорен. Она тоже смотрела вслед ушедшим, но теперь ее слабая улыбка исчезла. Помедлив секунду, девушка опустила глаза, потом медленно подняла взгляд на Ариона. Янтарные глаза ее были чисты и ясны — ни следа недавно пролитых слез. И все же вид у нее был такой, что Ариону
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, силясь найти удобную для обоих тему разговора.
Не ответив, девушка отвернулась, и лицо ее порозовело. Она наклонила голову, и шелковистые волны медно-рыжих волос совершенно скрыли ее лицо.
— Лучше, — наконец едва слышно ответила она.
— Это хорошо. — Арион неловко помедлил, затем шагнул вперед и присел на край пуховой перины, там же, где сидел, обнимая и укачивая плачущую Лорен. Девушка не подняла головы, но и ничем не показала, что его близость ей неприятна.
— Лорен, — сказал Арион, — знай, что я всем сердцем сочувствую твоей потере. Я не знал, как погиб твой отец, и…
Она перебила его на полуслове:
— Утром ты сказал, что там, на поляне, погибли двенадцать воинов. Кто именно?
Арион помедлил, любуясь огненным отливом ее волос — лица Лорен он по-прежнему разглядеть не мог.
— Я не знаю имен твоих погибших сородичей, — осторожно проговорил он, — но их, быть может, знает твоя подруга Ханна. Позвать ее?
— Нет. — На сей раз Лорен подняла голову, и Арион увидел, что лицо ее по-прежнему залито румянцем. — Оставь ее в покое. Пускай побудет с Фуллером.
Арион кивнул, размышляя о тех двоих и о тайне, которую они скрывали.
— А твои люди? — негромко, еще тише прежнего спросила Лорен. — Кто были погибшие?
Арион отвернулся к окну, за которым стыло свинцовое небо.
— Славные, добрые люди, — отрывисто проговорил он. — Я не знаю и их имен. Люди с острова Шот. Мужчины, которые погибли, защищая свой родной дом.
Теперь молча кивнула Лорен. Глаза их встретились. Взгляд ее был спокоен и тверд.
— Я должен был знать их имена, — произнес Арион, обращаясь скорее к себе самому. — Должен.
— Ты здесь совсем недавно, — отозвалась Лорен, поразив его своим заступничеством. — На острове много твоих людей. Нужно пробыть здесь долго, чтобы знать и помнить всех.
— Я должен был знать их, — упрямо повторил Арион. Лорен вдруг протянула руку и легонько накрыла его ладонь своей. Она не сказала больше ни слова, но прикосновение хрупкой ее руки жгло Ариона так, словно плоть девушки была соткана из огня.
Он стремительно встал и отошел от кровати. Куда угодно, только бы подальше от Лорен, которая легким касанием может свести его с ума. Арион остановился у письменного стола из черного дуба — резного, со множеством ящиков, литыми чугунными ручками и отполированной до блеска столешницей. Арион хорошо помнил этот стол.
Райдер восседал за этим самым столом и что-то писал, вслух рассуждая о том, как наилучшим способом — то есть как можно более кроваво и жестоко — завладеть всем островом. Ариону было велено встать перед столом и держать очередной экзамен — один из многих, которым Райдер подвергал его каждый день с тех пор, как объявил мальчишку своим наследником.
— У врагов есть замок, — размеренно и четко, словно диктуя, говорил дядя Райдер. — Что нам делать?
— Взять замок штурмом, — предложил юный Арион. Он боялся ответить неправильно, но и промолчать боялся.
— Верно. Однако их слишком много, а нас мало. Что нам делать?
— Сократить их число? — наудачу предположил Арион.
— Как? — резко спросил Райдер, не поднимая глаз.
— Яд! — выпалил мальчик, отчаянно стараясь угадать подходящий ответ, вспоминая прежние уроки дяди. — Пожар! Убийство из-за угла! Война! Осада!
— Оч-чень хорошо. — Райдер замер, занеся перо над бумагой, но так и не начертав больше ни единой буквы. Из прошлого опыта Арион знал, что это означает: сейчас последует самый главный вопрос, тот, на который надо ответить только правильно — иначе не избежать наказания. От страха у Ариона засосало под ложечкой, но он лишь крепче стиснул кулаки — с такой силой, что ногти впились в мякоть ладоней. Это по крайней мере помогло ему не удариться в панику.
— Тебе следует знать еще кое о чем, племянник. У врагов имеется слабое место.
— Использовать его! — тотчас выпалил Арион.
— Это ребенок, — негромко проговорил Райдер. — Девчонка, дочь их вождя. Когда-нибудь она вырастет, выйдет замуж, соединит наших врагов с другим кланом, и они станут еще сильнее. Что нам делать?
— Убить ее, — без колебаний ответил Арион. Райдер наконец поднял голову. Лицо его оставалось бесстрастным, и это было хорошо. Ни вспышка ярости, ни оплеухи, ни удары плетьми, ни домашний арест — ничего этого сегодня не угрожало Ариону. Или Норе.
— Да, — сказал наконец дядя и похлопал мальчика по плечу. — Верно, Арион. Превосходно.
Сейчас дубовая столешница блестела так же ярко, как в ту мучительную минуту; и даже чернильница на краю стола, кажется, стояла та же самая — бронзовая с серебром голова горгульи.
Состоялся ли этот разговор с дядей до того, как была похищена Лорен, или уже после похищения? Нет, наверняка это случилось раньше, потому что до того дня Арион понятия не имел о существовании Лорен Макрай.
Что подумал бы дядя Райдер, обнаружив, что та самая девчонка, которую он хотел убить, сейчас лежит на кровати в его же бывшей спальне? При этой мысли Ариона охватило мрачное веселье.
— Срок нашего союза подходит к концу, Макрай, — сказал он вслух, обращаясь не столько к Лорен, сколько к массивному дубовому столу. — Точнее говоря, завтра — последний день, когда соглашение еще в силе. — Арион помолчал и добавил: — К этому времени ты еще не в состоянии будешь уехать отсюда.
Он услышал, как Лорен шевельнулась в постели, но ничего не сказала. Он не стал оборачиваться, чтобы увидеть ее лицо.
— Как ты полагаешь, что сделают твои сородичи, когда истечет срок? — спросил он и тут же ощутил в своем голосе зловеще знакомые интонации: нарочито медленный вопрос, который так и подталкивает к ответу. — Попытаются они вернуть тебя силой?