Личный тренер. Книга вторая
Шрифт:
Смотреть становилось трудно. Веки закрывались, все тело стало тяжёлым, каким-то ватным. Нити, тонкие и стальные, шевелились внутри меня, то натягиваясь, то ослабляясь, но неумолимо продвигались дальше, захватывая новые территории, пронзая сосуды, мышцы и кости, оплетая органы…
Сказать, что это больно… странное ничего не значащее слово… нужно найти новое…
Кентанец остановился:
– Я вколю ей яд, убивающий кевлару, сразу же, едва ты исчезнешь из этой Вселенной. Верь мне, друг…
Слова, слетевшие с бледных губ кентанца, заставили
Живая чёрная материя… остаток чёрной дыры, породившей Лордок…
Понимание этого раскололо сжимаемое тонкой сетью сердце. Боль потеряла свою значимость. Дарклай сейчас исчезнет навсегда…
Он шагнул в неё, даже не обернувшись. Вот древний и маньячный был в этом мире, а вот его уже нет. И что теперь?
Меня накрыла звенящая пустота. Кентанец присел и, опустив меня на землю, вколол что-то под кожу, туда же, куда сделал первый укол. Металлическая сеть кевлары внутри меня дёрнулась и словно растаяла, но боль не ушла, потому что его больше не было…
Глава 4
Сон был вязким и неприятным. Закручиваясь вокруг меня упругими кольцами страха, отчаяния и гнева, утягивал куда-то в абсолютную черноту.
Вздрогнула, вынырнув из бескислородного пространства, села на кровати, пытаясь понять, где я и почему так плохо.
Голова отчаянно гудела, не давая ни единого шанса копошащимся на грани сознания воспоминаниям вернуться, чтобы я наконец смогла понять, какого бубояба вокруг так светло и почему мне от этого становится только хуже?
– Дар, – позвала я, свесив ноги с края кровати и пытаясь нащупать растопыренными пальцами тапку, но пальцы увязли в чём-то мягком и пушистом, а я в очередной раз попыталась разлепить почему-то опухшие и оттого тяжёлые веки.
Но яркий слепящий свет резанул по воспаленным глазным яблокам, заставив зажмуриться и прикрыться дрожащей рукой. От этого движения едва ощутимый до этого дискомфорт в левом плече переродился во вполне себе реальную боль, заставив меня уронить руку.
Но шрама ведь давно нет…
Какого дохлого гоби…
– Дарклай!
Почему лорди не отзывается? Где вообще я?
Привычка просыпаться в объятьях древнего и маньячного настолько глубоко въелась в мое мироощущение, что сейчас отсутствие этих объятий ровно, как и самого лорди, меня настораживало, пожалуй, больше, чем боль в теле и невозможность разлепить глаза.
Паника набирала обороты. Попыталась взять себя в руки и вспомнить хотя бы то, где я, поскольку на нашу квартиру в Нижнем районе это мало походило, как и на апартаменты Дарклая в угловой элитной стоэтажке…
Ощупала себя. На мне обнаружился какой-то просторный балахон, у которого не было ни молний, ни каких-либо других застежек. Он был просто намотан на меня как-то…
Снова опустила ноги вниз. Обнаженные стопы увязли в пушистом фантастически мягком ковре. Встала, покачиваясь, и, придерживаясь руками, на ощупь пошла к источнику света.
Шершавые холодные стены, деревянная мебель, много ткани, которая свисала сверху вниз.
То, откуда лился этот нестерпимый свет, видимо, было окном. Путь мне преградило гладкое стекло, от которого веяло холодом.
Пока я в отупении ощупывала пальцами преграду, пытаясь найти её границы, позади меня послышался шорох. Я обернулась, разглядев смутный силуэт, стоящий в паре метрах от меня.
– Дар? – неуверенно позвала я, протянув руку в сторону расплывающейся фигуры.
Нет. Это был не он. Я это осознала за мгновение до того, как услышала вязкий и тягучий голос:
– Прекрасно, тренер Свон, вы уже ходите. Ваша живучесть поражает.
Крис Праутт…
И все встало на свои места. Словно каменные огромные шестерни наконец провернулись, стирая в труху своими зубьями то, что не давало моему мозгу сработать так, как следует, и выдать столь необходимые сейчас воспоминания.
Я вспомнила. И полет. И Лордок… и широкие плечи лорди, когда он, отвернувшись от меня, шагнул в чёрную дыру…
Воздух закончился, а сердце остановилось. И вот сейчас бы и умереть, но я выдохнула и закрыла глаза, чувствуя, как губы медленно растягиваются в пусть и горькой, но улыбке. Он вернётся. По-другому просто быть не может. Нет…
– Иль? – позвал стоящий напротив кошак.
Эта белобрысая сволочь ещё смеет произносить мое имя после того, что он сделал?!
Ярость удушливой волной подкатила к горлу, собравшись комом в гортани. Я сцепила челюсти и с силой сглотнула, пытаясь ослабить спазм. Нужно быть умнее и спокойнее. Решать проблемы по мере их поступления.
– Где дети? – просипела я, оставив попытки разлепить очи, поскольку не видеть бледную рожу кентанца – сейчас это почти дар космических богов, никак не меньше.
– Тебя только это волнует? Больше ничего сказать мне не хочешь? – почти удивлённо переспросил Крис, а мне вот очень-очень захотелось сделать живому существу больно. Впервые в жизни. До этого я за собой особой жестокости не замечала. Но все это подождёт…
– Только это, – стараясь не двигаться, ответила я. Просто боялась, что тело мое само кинется на кентанца, и я ничего не смогу уже с этим поделать, даже пытаться не буду.
Кошак неопределенно хмыкнул. Потом отошёл и опустился, возможно, в кресло. Не знаю, я видела только расплывчатые силуэты всего, что было в комнате.
– Они в игровой, – будничным тоном сообщил иноземец.
– Я хочу их видеть, – шагнув в сторону чернеющего дверного проема, прошептала я.
– Нет, – рявкнул кошак, заставив меня остановиться. А потом уже спокойно:
– Ты сейчас просто физически на это неспособна. Через пару минут сюда приволокут эргокамеру. Восстановишься, тогда продолжим наш разговор.