Лицо на продажу
Шрифт:
Бока «Москвича» были заляпаны грязью, на капот налипли мокрые желтые листья. Видимо, Юрий Николаевич совершал поездку по осеннему лесу. Зная его привычки, я догадался, что не романтические чувства были тому причиной.
«Москвич» обогнал нас и затормозил у обочины, Чехов приоткрыл дверцу и, высунув голову, крикнул равнодушно:
– Не подвезти, мужики?
Я сообразил, что он не намерен афишировать наше знакомство, и так же отстраненно ответил:
– В карманах пусто!
– Да хрен с ним! – ответствовал Чехов. – Подвезу из чистого альтруизма!
Мы
– Я в центр! – предупредил Чехов, трогая «Москвич» с места.
– Ну и отлично! – ответил Груздев. – Выбросите меня где-нибудь в пределах Садового кольца, ладно?
– С удовольствием, – заметил Чехов и обернулся ко мне. – А вас?
– Меня как можно дальше, – попросил я, незаметно подмигивая.
В дороге Груздев все время молчал и даже, по-моему, задремал. Чехов тоже помалкивал – из осторожности, – только то и дело поглядывал на мое отражение в зеркале. На Покровке, не доезжая Чистопрудного бульвара, Чехов остановил машину.
– Ага, спасибо! – сказал Груздев, словно очнувшись. – Я, пожалуй, выхожу. Большое спасибо.
Он не без труда выпростал свое длинное тело из машины.
– Николай Петрович! – окликнул я его на прощание. – Вы все-таки держите себя в руках!
Он неопределенно усмехнулся и торопливо пошел прочь, желая побыстрее исчезнуть в лабиринте московских переулков, скрыться от мира, который состоял из одних врагов…
– Кто такой? – хмуро поинтересовался Юрий Николаевич.
– Ложный след, – объяснил я. – Тот самый тип, за которым я вчера немного следил… – Я в общих чертах набросал Чехову картину своих достижений.
Он выслушал меня безо всяких эмоций. Грубое лицо его выглядело усталым и разочарованным.
– Значит, он направил тебя в другую сторону? – скептически подытожил он услышанное. – Ну что ж, за красивой бабой и следить приятно!
Я ошарашенно посмотрел на него.
– Ты считаешь, что он водит меня за нос?
– Да ничего я не считаю, – лениво протянул Чехов. – Я всегда говорил, что врачи – самая замкнутая и самая подозрительная каста… От них можно ожидать чего угодно. Нельзя верить тому, кто безнаказанно проливает человеческую кровь…
– Ну это уж ты, Юрий Николаевич, загнул! – возмущенно сказал я. – Это, между прочим, уже – как это? Волюнтаризм, во!
Чехов мрачновато усмехнулся.
– А я, брат, с утра здесь, – сообщил он. – Приехал, еще рассветало. На стоянке немного пошарился – с прибором для обнаружения металлических предметов. У ребят взял. А потом прокатился по лесной дороге… – Он длинно и витиевато выругался. – На моей колымаге там делать нечего! Зарюхался в колею по самые яйца! Знал ведь, что не проскочу! Чудом выбрался… Но кое-что я все-таки нашел. – Он полез в карман и, перегнувшись через спинку сиденья, протянул мне ладонь.
Это была пистолетная гильза – маленький желтоватый цилиндрик, покрытый изнутри черной вонючей копотью.
– Сколько выстрелов слышала Марина – три? – спросил Чехов. – Ну вот, две гильзы они на следующее же утро отыскали, а эта почему-то оказалась далеко в стороне, под листьями. Ее они не нашли.
– Значит, все-таки одна улика у нас есть? – обрадовался я.
– Да какая это улика! – поморщился Чехов. – Патрон «ПМ» 9*!*х*!*18 – распространенный боеприпас. Подходит ко многим видам оружия. Просто теперь я убедился, что на автостоянке стреляли, и стреляли из боевого оружия. Однако без трупа это пока не имеет смысла…
– Может быть, история болезни? – вспомнил я.
– Ну давай посмотрим, что там у тебя за история! – скептически произнес Чехов.
Я вытащил из кармана историю, развернул ее и перелистал. В специальном кармашке обнаружились фотографии пациента. Из текста явствовало, что Григорий Краснов неделю назад лег в клинику с целью пластической операции носа. После первого этапа операции он самовольно прервал лечение и ушел из больницы – так гласил скупой текст врачебных записей. Я протянул историю Юрию Николаевичу.
– Тут его личность, – сообщил я. – До вмешательства и после. Вам эта физиономия случайно не знакома?
Чехов долго рассматривал фотографии, хмурясь и озабоченно почесывая нос.
– Не помню такого, – разочарованно сказал он. – Из молодых, видно. Однако причина оперироваться у него имелась. Видишь, на первом снимке у него шнобель набок? Твой коллега – боксер… На последующих снимках вроде что-то к лучшему намечается, но бросил, понимаешь, лечение! – Чехов иронически посмотрел на меня и добавил: – Адресок, конечно, липовый… Ищи ветра в поле! Фотография – вещь хорошая, но не будешь ведь объявлять человека в розыск за то, что он из больницы сбежал… Ты-то что об этом думаешь?
Я взял у него историю и еще раз пролистал ее. Подпись на направлении показалась мне знакомой.
– Послушай, Юрий Николаевич! – сказал я возбужденно. – Его же осматривал тот самый врач, который порекомендовал эту клинику Марине!
– Ну и что? – пожал плечами Чехов. – Он наверняка смотрит сотни пациентов. Ты думаешь, он проверяет у них документы?
– А разве, если речь идет об изменении внешности, он не обязан ставить в известность милицию?
– О каком изменении внешности ты говоришь? Человек выправляет покалеченный нос… Ты лучше вот что скажи как врач – если он пластику начал делать, но не окончил, чем ему это грозит? Ну, грубо говоря, нос у него не отвалится?
– Вряд ли, – сказал я. – Но мысль интересная. Ты намекаешь, что он будет искать возможность завершить операцию?
– Кто его знает, – философски заметил Чехов. – Может, этому отморозку дела нет до своей внешности?
– Я все-таки попробую расспросить о нем у того доктора…
– А если этот доктор с ним заодно? Об этом ты подумал?
– Слушай, Юрий Николаевич! У тебя получается – что ни врач, то бандит! Мне этого косметолога сам Штейнберг рекомендовал! Конечно, я не буду так уж в лоб… Поспрашиваю аккуратно… Кстати, Юрий Николаевич, умоляю, дай взаймы сотню долларов! Я еще за визит не заплатил, понимаешь?