Лицо в зеркале
Шрифт:
Сняв сапоги и обе пары носков, Корки разделся до трусов, потом надел серые брюки, черную водолазку, черные носки и черные туфли.
У дальней стены гаража стоял верстак, под которым во всю длину тянулся шкафчик для инструментов. В шкафчике Корки сделал тайник, где хранилось оружие и шесть комплектов поддельных удостоверений личности.
На водолазку он нацепил наплечную кобуру, сунул в нее «глок» калибра 9 мм.
Поменял свой бумажник на другой, в котором лежали все необходимые документы другого человека: водительское удостоверение, карточка социального страхования, пара кредитных карточек, фотографии жены и детей, которых, понятное дело, не существовало в природе. Плюс пятьсот долларов наличными.
Комплект включал также свидетельство о рождении, паспорт, удостоверение агента ФБР. Но сегодня эти документы ему не требовались.
С собой он, однако, взял другое удостоверение, сотрудника Агентства национальной безопасности (АНБ) [71] . Квиг фон Гинденбург полагал, что Корки общается с ним, как представитель именно этого ведомства.
Удостоверение АНБ без труда могло склонить обычного гражданина к сотрудничеству, но не прошло бы проверки у любого представителя властных структур. Поэтому Корки никогда не решился бы предъявить его полицейскому.
71. Агентство национальной безопасности — создано на основе секретной директивы в 1952 г.; основные подразделения — служба охраны секретности правительственной и военной связи и служба электронного наблюдения
А вот водительское удостоверение было настоящим, поэтому, если б дорожная полиция остановила Корки, он бы без малейшего колебания достал его из бумажника. Более того, водительское удостоверение свидетельствовало о том, что Корки никогда не нарушал правила дорожного движения.
Власти штата Калифорния давно уже потеряли контроль над своей чиновничьей ратью, в том числе и над департаментом транспортных средств. И некоторые чиновники из ДТС каждый год продавали десятки тысяч водительских удостоверений таким людям, как Мик Сакатон, мультимиллионер-анархист, у которого Корки покупал мобильники, незаконно подключенные к сетям сотовых операторов.
Мик и другие посредники вроде него зарабатывали хорошие деньги, снабжая водительскими удостоверениями мигрантов, тайно въехавших на территорию США, преступников, которые отсидели свой срок и теперь надеялись начать новую криминальную жизнь без тянущегося за ними хвоста прежних арестов, активистов хаоса вроде Корки и многих других.
С необходимыми документами в кармане, с «глоком» под левой рукой, Корки надел черное кожаное пальто, сшитое так, чтобы не выпирала кобура. Две запасные обоймы положил в карманы.
Задвинул ящик с документами и оружием, запер на ключ тайник, выключил обогреватель.
Сев за руль «Лендровера», с пульта дистанционного управления включил механизм ворот. Выехал из гаража.
В Санта-Монику он прибыл Корки Лапутой. Покидал ее Робином Гудфело, сотрудником АНБ.
Убедившись, что ворота опустились, он нажал на дистанционном пульте другую кнопку, запирающую их на электронный замок.
В си-ди-плеере «Лендровера» стояли диски с симфониями и операми Рихарда Вагнера. Произведения именно этого композитора он любил слушать, перевоплотившись в Робина Гудфело. Остановив свой выбор на «Гибели богов», он поехал сквозь дождь в Малибу, чтобы по-мужски поговорить с человеком, который в тот вечер должен был незаметно доставить его в поместье Манхейма.
Корки нравилась такая жизнь.
Глава 61
— Сандвичи, — сказал Фрик.
Глупо, глупо, глупо.
После того как двенадцать аварийных фонариков оказались в глубоком и тайном убежище, Фрик решил возвратить корзинку для ленча в кладовую лужайки и внутреннего дворика, откуда он ее и позаимствовал.
И в западном коридоре первого этажа, где находилась эта самая кладовая, столкнулся с мистером Девонширом, одним из слуг, с легким английским акцентом, кустистыми бровями и левым глазом, который все время стремился уплыть к виску. По ходу их разговора ни о чем мистер Девоншир спросил: «Что у тебя там, Фрик?»
«Сандвичи», — ответил Фрик. И тут же повторил: «Сандвичи».
Глупо, глупо, глупо говорить такое, тем более повторять, с учетом того, что мистер Девоншир видел, как Фрик шел, легко размахивая корзинкой. То есть в ней определенно ничего не было.
— Какие сандвичи? — спросил мистер Девоншир.
— С ветчиной [72] , — Фрик выбрал самый простой ответ, потому что никогда в жизни не смог бы произнести «с ореховым маслом и джемом».
72. Ветчина на английском — ham
— Так ты решил устроить пикник? — спросил мистер Девоншир, и его левый глаз медленно двинулся к виску, будто, не сводя одного глаза с Фрика, вторым он вроде бы хотел посмотреть, а что творится у него за спиной.
Когда слуга впервые появился в поместье, Фрик подумал, что у него злой глаз и взглядом он может насылать проклятье. Миссис Макби успокоила его и предложила заглянуть в специальную литературу.
Теперь Фрик знал, что мистер Девоншир страдал амблиопией [73] . О таком слове мало кто слышал. Фрику нравилось знать то, что неизвестно другим.
73. Амблиопия — ослабление зрения
Давным-давно Фрик научился, разговаривая с мистером Девонширом, смотреть тому в здоровый глаз. Теперь, однако, он этого не делал, потому что ложь вызывала у него чувство вины. И поймал взглядом амблиопийный глаз.
Потом, чтобы не доставлять неудобств как мистеру Девонширу, так и себе, уставился в пол.
— Да, пикник, для разнообразия, знаете ли, а то как-то скучно.
— И где ты устроишь пикник? — спросил мистер Девоншир.
— В розовом саду.
— В такой дождь? — в голосе мистера Девоншира слышалось изумление.
Глупо, глупо, глупо. Фрик забыл про дождь.
— Э-э-э, я хотел сказать, в розовой комнате. Розовой комнатой сотрудники поместья продолжали называть маленькую гостиную на первом этаже. Из ее окон в прошлом открывался вид на розовый сад.
Несколько лет тому назад, по настоянию консультанта по фэн-шуй, розовый сад отодвинули от дома. И теперь на месте прежнего розового сада росла трава, а из нее поднималась современная скульптура, которую Номинальная мать подарила Призрачному отцу на девятую годовщину их свадьбы, хотя к тому времени они уже восемь лет как развелись.